О том очень непростом годе, когда фронт был рядом с Тулой, а за ночь приходилось делать десятки операций, Борис Васильевич рассказал в своей книге «Хирург и жизнь», на основе которой и составлен этот рассказ.
В начале декабря 1941 года госпиталь, который возглавлял Петровский, получил направление в Тулу. От Москвы сравнительно недалеко, но этот путь растянулся на несколько дней. Ехали ночью, и за это время было три авианалета. Разбиты паровоз, вагоны, пути. Подолгу ждали помощь и чинили дорогу, после чего вновь медленно продвигались в сторону Тулы. Наконец за Серпуховом пересели в грузовую машину и в 30-градусный мороз за несколько часов добрались до города. Первое впечатление: всюду затемнение, на улицах военные. Есть отряды ополченцев, так как войск вокруг Тулы мало, а пополнение лишь на подходе. В городе, и особенно на вокзале, каждый день падают бомбы.
Медсестра А. Васильева у постели раненого гвардии лейтенанта-орденоносца Борисова
в одном из госпиталей Тулы
На месте выяснилось, что госпиталь будет размещен на улице Красноармейской (ныне проспект) в школе и прилегающих зданиях. Днем Петровский ознакомился с обстановкой на месте. Школа большая, четырехэтажная, с подсобными помещениями, вокруг деревянные дома. Местные жители приводили здание в порядок, мыли окна, полы. А уже вечером Петровский вышел на работу главным хирургом ППГ № 180, размещавшегося в областной больнице, — врачей не хватало.
Из имевшихся хирургов, по воспоминаниям Бориса Васильевича, один был опытный, остальные — терапевты, стоматологи, окулисты, вынужденные заниматься военно-полевой хирургией.
К утру на лестницах больницы лежали раненые, не успевшие попасть в операционную. За ночь умерло много солдат.
Картина тяжелая, врачи и медсестры выбивались из сил, а начальник госпиталя военврач II ранга, не умея организовать работу, терроризировал медперсонал — грубил и даже угрожал оружием. Петровский деликатно называет его лишь инициалом — Н. Тем более что он сразу же зашел к этому начальнику, показал предписание и сказал, что теперь будет командовать сам, а ему придется помогать. «Накричал на него так, что и он, и я потянулись к кобурам. Однако совесть у него все же была. Он согласился и затем оказался блестящим помощником».
Главный врач областной станции переливания крови Г. Калинина (Морозова) беседует с донорами.
Больница была хорошо приспособлена к условиям госпитальной работы, но помещений не хватало. Рассчитана она всего на 200 коек, а раненых, которым немедленно требовалась медицинская помощь, — около тысячи.
Через две недели начал работу и госпиталь № 2068 Петровского. Активно этому способствовали жители города, ведь предстоящая работа требовала не только медицинского персонала, но и нянь, уборщиц, поваров и других работников. Такие помощники быстро нашлись. Сам Петровский все это время наведывался в школу посмотреть, как идут дела, но продолжал работать в больнице, каждый день выезжал в другие госпитали, где проводил показательные операции, особенно при ранениях груди.
«С утра сортировали раненых, — вспоминает Петровский первый день работы на новом месте. — Рассортировав первые 150 человек, пошел в свою операционную, где все блестело и сверкало. На двух операционных столах лежали раненые. У одного на левое бедро наложен жгут (ранение сосуда, кровотечение!). Второй поступил с травмой груди и открытым пневмотораксом. Посмотрел сортировочную карту. Жгут у первого солдата был наложен два часа назад. Начал с него. … Кровотечения нет, нога теплая. Как это радует и волнует хирурга — спасти жизнь и сохранить ногу раненому. Приступаю ко второй операции. Дело тяжелое. В плевральной полости много осколков рёбер и крови. Хорошо обработал рану, удалил часть ребра. Стало возможным закрыть грудную стенку — плевру, мышцы (кожу не зашиваю). Дренаж в плевру через контрапертуру. Вот и обновили тульский госпиталь».
До утра в тот день приняли 800 раненых! Мыли их уже прямо в сортировочной палате женщины с соседних улиц со своими тазами и мочалками.
Некоторые плакали, вспоминая родных, ушедших на фронт.
«Все медицинские сестры сильно устали — появилась слабость. Сидят на полу — ведь работали всю ночь! Что же делать, если и дальше так пойдет? А пошло именно так. Даже во время приема нового потока раненых бомбежка вызывала необходимость переноса лежачих раненых вниз, а затем и подъема их в палаты на свои места. Труд невероятно тяжелый, а его выполняли в большинстве девушки. Пришлось несколько перестроить работу и концентрировать лежачих раненых в палаты не выше второго этажа».
Осенью 1942 г. раненых из-под Тулы стало поступать меньше, зато очень много с орловского направления — началась Орловско-Курская битва. В тульский госпиталь приезжали ознакомиться с обстановкой и многие светила советской медицины. Особенно Петровскому запомнились визиты выдающегося медика, главного хирурга Красной Армии Бурденко. Николай Нилович был не в лучшем состоянии. После двух инсультов, потерявший слух — Петровский всё, что хотел сказать, писал ему в блокноте. И всё равно, вспоминает, откровенно побаивался его. Бурденко надел халат и начал обход раненых.
Врач Т. В. Баташева и медсестра одного из госпиталей Тулы с выздоровевшими воинами перед отправкой на фронт.
Поразил Николая Ниловича в Туле раненый по фамилии Дрозд. В госпитале его называли «шумящий человек», так как после осколочного ранения аорты и верхней полой вены у него развилась аневризма, шум которой и дрожание ощущались во всех частях тела. Осколка же в области ранения не оказалось. Обнаружен он был у основания бедра, куда был занесен по аорте до бедренной артерии током крови. Узнав об этом, Бурденко сказал, что подобных наблюдений нигде не описано.
В тульский госпиталь он стал приезжать почти еженедельно. Проводил утомительные обходы, делал острые замечания в адрес хозяйственников, врачей, сестер. А прощаясь, всегда говорил:
— Вы уж не обижайтесь на меня, старика.
В апреле 1942 года Борис Петровский был представлен к первому своему боевому ордену — Красной Звезды. Осенью 1942 года госпиталь Петровского был отправлен ближе к новой линии фронта — сначала в город Осташков, а потом в Латвию.
Борис Васильевич в совершенстве овладел методикой переливания крови, успешно применяя предложенный им воздушный счетчик. Во время дислокации госпиталя в Туле было проведено 1264 переливания крови, что составило 17% от числа пролеченных бойцов. Благодаря ему был проверен метод введения крови в грудную аорту, а также сонную артерию.
Петровский делился опытом с другими и готовил учеников, способных к самостоятельной работе.
«Во время войны пришлось столкнуться с необходимостью оперировать ранения сердца и перикарда, — рассказывал Борис Васильевич в одном из интервью. — Немногие врачи могли сказать тогда, что они оперировали на сердце. Существовало представление: прикасаться к этому органу хирург не вправе, даже укол в сердце невозможен. Мы преодолели этот психологический барьер. Во время Великой Отечественной войны мне пришлось оперировать 23 ранения сердца и перикарда. После войны я провел еще две операции при ножевых ранениях сердца.
Военный опыт помог нам после войны развивать кардиохирургию, грудную хирургию, анестезиологию, реаниматологию и другие области медицины. Я и представить себе не мог, что мне придется возглавить школу советских хирургов. Наш Центр стал школой реконструктивной хирургии. Не резецировать, не удалять, не калечить человека, а стараться спасти — ноги, руки, жизненно важные органы».
