Их невозможно читать без слез, переполняет чувство невероятной благодарности и гордости за свою страну и своих земляков.
Никто не забыт, ничто не забыто!
Любовь Сергеевна Островская, санинструктор.
Она родилась 15 июля 1922 года. И выпускной вечер в Крапивенской школе стал последним праздником в ее довоенной жизни.
– Несколько недель спустя большинство выпускников ушли на фронт. Среди них я и несколько моих подруг, – вспоминает Любовь Сергеевна. – Мама плакала. Я обещала ей, что обязательно вернусь.
Остриженные волосы, солдатская форма, воинская дисциплина – всё это мужественно переносили Люба и её подруги по военному госпиталю: уж очень хотелось быть нужными стране, фронту. Пришлось отшагать тысячи километров фронтовых дорог в неудобных «кирзачах» 42-го размера (до войны носила 33-й), пока однополчане случайно не добыли ей обувь по размеру. Боевое крещение она приняла в 1942 году.
– Бомбы попали в здание госпиталя: мощным взрывом разметало несколько угловых палат, где размещались раненые. Очнувшись, я увидела, что все вокруг в дыму и пламени, среди обломков кирпичей – окровавленные тела наших бойцов. Первая мысль – бежать отсюда. Но как же раненые, кто им поможет? В голове шум, в глазах слезы… Начала осматривать лежащих бойцов. Кое-кто из них начал приходить в себя, звать на помощь.
Она нашла сумку с бинтами, перевязала одного, второго, третьего… Тут подоспели уцелевшие товарищи – медсестры, санитары, стало легче. В тот день погибли десятки наших бойцов и несколько сотрудников госпиталя.
На войне боль потерь уходила только с тяжёлой повседневной работой.
В госпитале или медсанбате санитарка – человек незаменимый: постирать бинты и солдатское белье, покормить и перевязать раненого, написать письмо и рассказать последние новости с фронтов…Приходилось и хирургам помогать во время операции.
– Помню, смотришь, как он проводит очередную ампутацию, слезы душат от жалости к молоденькому бойцу, а хирург строго командует: «Зажим, тампон…» – продолжает Любовь Сергеевна.
В 1943 году молоденькую санитарку перевели в полковую санитарную часть, откуда ее в один из весенних дней командир отправил с поручением на передовую, в стрелковый батальон. Добиралась с трудностями: одна, под обстрелом, вся перепачканная, уставшая… Доложила о прибытии командиру, тот обрадовался – в бою каждый человек на счету. Только успели накормить новую санитарку – фашисты пошли в атаку. Сначала артподготовка, потом танки, за ними – пехота…
Взрывы, крики, стоны – здесь же в окопах и начала перевязывать раненых. Немного в стороне соорудили навес из плащ-палаток, где разместили раненых. Санинструкторов не хватало, поэтому уносить бойцов далеко времени просто не было. Двадцать человек на себе вынесла Люба в том бою, пока отбивали вражескую атаку.
Тащишь одного, а десятки глаз смотрят с надеждой и страданием.
За тот бой ее наградили медалью «За боевые заслуги»...
Люба участвовала в освобождении Минска, Вильнюса, Каунаса. Затем бои за польскую столицу, где хрупкая санитарка вновь выносила из-под огня раненых бойцов и была награждена медалью «За освобождение Варшавы».
– Самый лучший праздник для меня – День Победы, – вспоминает Любовь Сергеевна. – В 1945-м в Берлине я вместе с бойцами своего батальона расписалась на рейхстаге. Все радовались, обнимались. А я впервые за все военные годы плакала.
Надежда Прохоровна Сазонова, майор.
Рассказывает правнучка Мария Давыдова:
– Когда прабабушку спрашиваешь о войне, она отвечает, мол, да что там говорить, времена тяжелые были... И надолго умолкает. Потом медленно, словно подбирая слова, вспоминает свою военную молодость в блокадном Ленинграде.
«Когда немец напал на нас, мне не было еще 18-ти лет. Каждый день я шла на свой завод. Блокадный Ленинград, пять остановок, люди как тени. Страшное зрелище! По специальной продуктовой карточке мы получали 125 граммов хлеба в день на одного человека. Это кирпичик размером со спичечный коробок. Чёрного тяжёлого хлеба. И ничего более.
Каждый искал для себя наиболее сытный способ съесть свой кусочек хлебушка…
Кто по крошечке отщипывал, чтоб дольше вкус хлеба во рту держался. Другие резали на тоненькие полоски и сосали, как леденцы».
«Мой отец готов был поймать и съесть кошку – так хотел есть. Но в городе не было ни животных, ни травы. Отец умер от голода».
После снятия блокады прабабушка уехала в эвакуацию на Урал вместе с заводом. Работала на сборке станков: токарных, строгальных, фрезерных. В цеху было так холодно, что пальцы примерзали к деталям.
В конце 1945 года Надежда Прохоровна вернулась восстанавливать свой родной Ленинград. В 1946 году прабабушка переехала в Тулу. По сравнению с Ленинградом этот город показался спокойным и уютным.
В 30-ю годовщину Победы прабабушку наградили медалью «За оборону Ленинграда».
В книге про оборону Ленинграда есть рассказ «Васька Киселёв, Борис Ранг, Стасик Барташевич и фашистский ас». В нём такие строчки: «На другой день ребята прочли в газете, что фашистского аса сбил в ночном бою лётчик, младший лейтенант Алексей Тихонович Севастьянов. За этот подвиг он был награждён орденом Ленина». Это о брате прабабушки – Алексее Тихоновиче Севастьянове.
Самолёт Алексей Тихоновича пролежал в болоте двадцать лет. Его нашли следопыты. Оказалось, в боевой машине сохранились прадедушкины документы, которые теперь в музее.
А в парке Победы в Санкт-Петербурге стоит памятник лётчику-герою во весь рост. Однажды после войны прабабушку пригласили погулять в парк Победы и, не говоря ни слова, подвели к памятнику. «Я в себя не могла прийти от удивления, когда увидела, что это наш Алексей стоит!» – вспоминала она.
Станислав Яковлевич Шаховал, капитан медицинской службы
Рассказывает внучка Екатерина Прокофьева:
– Мой дедушка родился 4 марта 1919 года в украинском селе Полевые Гриновцы. В семье было девять детей, из них четверо умерли маленькими... В 30-е годы на Украину пришел страшный голод, ели всё, что можно было есть... Собирали лебеду, клевер. Из гнилой картошки и муки из кукурузной соломы делали лепешки. Ловили кротов и ели их. Люди вокруг умирали каждый день. Дедушка выжил.
В 1935 году он окончил 7 классов и поступил в фельдшерско-акушерский техникум. Учиться было трудно, не было обуви, одежды. Полуголодный, он часто бегал домой за 25 км, чтобы что-то поесть. Его отец, мой прадед, говорил:
«Учитесь, дети. Образование на плечах не носить, а оно пойдёт на пользу вам. Неграмотный человек – всё равно что слепой».
В 1938 году дедушка добровольцем вступил в ряды Красной Армии. Получил звание военфельдшера, лейтенанта медицинской службы.
В начале войны дважды сопровождал эшелоны на Дальний Восток на японскую границу. Служил в запасной стрелковой бригаде в 85-м запасном стрелковом полку, где формировались маршевые части на фронт. Часто сопровождал эшелоны под Ленинград, Вязьму и на другие фронты под бомбежками.
В составе медицинского обслуживания служил в минометном батальоне, затем в 20-м отдельном штрафном батальоне, откуда был направлен в резерв главного командования в Москву. Там работал по розыску убитых и раненых. В 1943 г. попал в десантные войска.
В составе 2-го и 3-го Украинских фронтов воевал в Венгрии, Австрии, Чехословакии. 16 марта 1945 года его дивизия участвовала в штурме, все бойцы в возрасте 19-20 лет. Был дан приказ пройти по разминированным проходам на поле, но солдаты, чувствуя близкую победу, бежали прямо по минам... В ту ночь поступило 1200 раненых, некоторых не успевали даже осмотреть.
Врачи, будучи сами ранеными, продолжали оперировать...
Дедушке запомнился лейтенант Пшеницын из-под Сталинграда. Он дважды был ранен и дважды убегал после оказания помощи на передовую. В третий раз он был тяжело ранен и погиб от ран... Это было под Будапештом, в окрестностях озера Балатон. 18 марта взяли город Мор. Дедушка получил первую медаль – «За боевые заслуги», а затем, после взятия Вены, – орден Красной Звезды.
7 мая получили приказ срочно двигаться в Чехословакию, где 14 мая состоялось заключительное сражение десантников на реке Влтава. Расположились в лесу, радовались, что войне конец, вспоминали погибших друзей... В расположившейся рядом автороте отмечали окончание войны, пили спирт, который был выдан для заправки машин. Через некоторое время стало проявляться тяжелое отравление: погиб командир автороты, старшина, умирали офицеры, солдаты... Это была страшная картина. Медики разводили в ведрах марганцовку, чтобы солдаты промывали себе желудок... 36 человек похоронили, 20 ослепли.
20 мая наши войска встретились на Влтаве с американскими и английскими. Затем передислоцировались в Костромскую область, откуда в мае 1946 г. – в Тесницкие лагеря под Тулой.
После войны дед служил при штабе 106-й Гвардейской ВДД, затем в 51-м парашютно-десантном полку. 16 раз участвовал в парадах на Красной площади в Москве. Совершил 400 прыжков с парашютом, получил звание инструктора парашютно-десантной подготовки, значки «Ветеран Воздушно-Десантных войск», «Ветеран Вооруженных сил».
Дедушка умер в возрасте 92 лет, отметив 60-летнюю годовщину свадьбы с бабушкой...
