Спад преступности
Это был один из первых феноменов со дня объявления мобилизации и введённого сухого закона – полнейшее падение преступности. Причём прекратилась не только традиционно расцветающая в городе летом поножовщина – неизменное следствие пьяных разборок, но и грабежи, кражи и т.д. Даже нищие практически исчезли с улиц.
Наиболее часто встречающиеся преступления того периода – неизвестные вырывали из рук женщин ридикюли. «Медовый месяц» борьбы с преступностью затянулся надолго.
Впрочем, по всей видимости, все главные аферы тогда делались на войне, причём с истинно российским, купеческим размахом. В том же сентябре «Тульская молва» рассказывала, что в Польше, входившей тогда в состав Российской империи, после ухода германских войск из окрестностей Петрокова торговцы железом предложили заведующему русским сапёрным отрядом купить у них по небывало дешёвой цене железные части мостов. Но сапёрам показалось подозрительным огромное количество мостовых частей, и они обратились в полицию. Выяснилось, что ещё до начала войны части мостов были заказаны торговцам германскими властями. Теперь же, когда немцы удалились из пределов губернии, торговцы надеялись выручить ещё что-нибудь и предложили запасные части русским войскам.
Впрочем, очень скоро идиллия стала разрушаться. Наиболее же всех потрясло убийство, случившееся в ноябре 1914 года в деревне Кисленки Тороховской волости Тульского уезда. Четырнадцатилетний крестьянский мальчик В. Миронов был найден мёртвым около своего двора. На шее у него оказались следы, указывающие, что он задушен. Вскоре местной сыскной полиции, которой было передано дело, показалось подозрительным поведение брата убитого Н. Миронова. Как ратник ополчения он был призван на службу и очень боялся попасть на фронт. Дважды он сбегал домой, причём второй раз вернулся добровольно, на следующий день после убийства мальчика. Причём смерть брата ему была крайне выгодна – тогда старший брат получал льготу и должен был вернуться с военной службы. Следствие также установило, что в вечер убийства подозреваемый тайно побывал дома, забрался в чулан своей избы, выпил молока и съел хлеба. Однако виновным в убийстве он себя долгое время не признавал. И только под давлением неопровержимых улик вынужден был дать показания и заявил, что сделал всё в целях освобождения от военной службы. И рассказал, что подстерёг брата поздно вечером около избы, набросился на него и удушил. Мальчик успел лишь тихо простонать и слабо вскрикнуть «Пусти».
Подпольщики
К концу года начали поднимать голову и подпольщики. Хотя ещё летом можно было за одни подозрения в революционной деятельности вылететь с работы и тут же быть отправленным на фронт. Но даже в таких условиях свою подрывную деятельность большевики старались вести.
«В августе 1914 года началась война, объявили мобилизацию, надо было немедленно выпустить листовку, – вспоминал уже в советские годы один из видных подпольщиков Н. Теплов. – Мобилизация была быстрая. Времени не было на долгое раздумье и печатание. Своей типографии не было. Поручили двум молодым товарищам, работавшим в типографии, Кирюхину и Гончарову, во что бы то ни стало украсть шрифт и краску. Мы с Васей Михеевым сели писать прокламацию. Было трудно решить вопрос, не имея установки ЦК об отношении к войне. Наше большевистское чутьё выручило. Прокламация закончилась лозунгом «война войне». Кирюхин и Гончаров задание выполнили. Шрифт, краска, валик есть – печатать негде, нет нужной ровной плитки, на которой можно бы было делать оттиски. Михеич забрал у меня зеркало со стенки, ушёл с ребятами в Засеку. В день проведения мобилизации наша большевистская листовка хотя и в небольшом количестве, была распространена среди мобилизованных».
Михеич, он же Вася Михеев, увековечен в тульской топографии до сих пор – его именем названа улица в районе Перекопа. Правда, по совокупности заслуг, не только за антигосударственные листовки.
Несмотря на ужасы войны, люди всё равно стремились к обычной жизни. Открытка времён Первой мировой войны: глаза не пули, а сердце насквозь разят
Однако в то время жандармы сработали быстро, часть заговорщиков выслали из города, часть отправили на фронт. Кстати, лидер тульских меньшевиков, прекрасный оратор Михаил Фёдоров, до революции таким образом не дожил. Честно сражался наравне со всеми и героически погиб во Франции. В ноябре 1914 года в Тулу приехал ещё один видный меньшевик – Никита Бригадиров, один из будущих руководителей города сразу после Февральской революции.
«В настоящее время закончено дознание о расклейке в Туле воззваний против войны. Лица, виновные в составлении и распространении воззваний, арестованы, содержатся в тюрьме и предаются суду московской судебной палаты», – сообщала «Тульская молва» 27 ноября 1914 года.
Сам нарвался
Слухи не слухи, но первое время различные тульские купцы и представители многих крупных промышленных фирм обращались к полицмейстеру с просьбой записать их фиктивно городовыми, поскольку те не призывались на войну. Впрочем, как поясняли в тульской полиции, официально было только одно такое обращение, – записать в городовые сына, но этому лицу было категорически отказано.
В первые дни войны работа городового неожиданно оказалась престижной – их на войну не брали. На фото тульский городовой на углу улиц Киевской и Гоголевской
Также горожан сразу после объявления войны будоражил слух о каком-то фантастическом сражении, где погибло чуть ли не двадцать тысяч наших войск. А также об уничтожении целого русского полка, о грандиозном крушении воинского поезда, занятии русского города в Польше немцами и т.д. Потом о семидесяти тысячах раненых, которых везут в Тулу.
Конечно, большей частью известия о разгроме русских войск казались вздорными, но за неимением других они продолжали лететь от одного к другому.
В самых первых числах августа распространился слух о том, что один из офицеров квартирующих в Туле полков убит. Говорили, что жена его получила об этом телеграмму. Но вскоре она получила от якобы погибшего мужа-офицера письмо, помеченное ближайшим числом, из которого было видно, что он жив и здоров. Это было лучшее подтверждение того, что не всем слухам надо верить.
«Везде, и на ярмарке, и в трезвых ныне трактирах, шли толки о войне, виднелась в руках крестьян газета, и мы поражались осведомлённости крестьян о военных событиях и отсутствию вздорных легенд о войне. Всюду слышалось сознание трудности войны, но и необходимости довести её до победного конца, – рассказывала в корреспонденции о Богородицкой ярмарке газета «Тульская заря» 16 декабря 1914 г. – Здесь же, на ярмарке, мы впервые услышали, что наши пленные солдаты просят выслать им в Германию почему-то, как нам говорили, одну и ту же сумму денег, а именно три рубля. И в то же время убедительно просят прислать сухарей, тоже почему-то по десять фунтов.
Оказывается, крестьяне посылали уже пленным сухарей. Что-то тревожное скрывается за этими сухарями, которых просят наши пленные с ведома их строгих военных цензоров.
К слову, как можно догадаться, наши богородицкие земляки попали в плен с войсками Самсонова под Сольдау. О пленных в Австрии мы не слышали».
Рассказывали также о том, что некий богатый человек в Туле, когда в 1905-1906 гг. происходили забастовки и вообще было нарушено спокойное течение жизни, убоялся хранить свой капитал, около двух миллионов рублей, в русских банках и перевёл их в одно из кредитных учреждений в Германии. Но внезапная война лишила его возможности взять назад деньги, и капитал теперь остаётся собственностью чужого государства. Как констатировали все тульские газеты, рассказавшие об этом псевдопатриоте, – сам нарвался.
В «Тульской молве» от 5 сентября 1914 года писали: «Вчера в уездном съезде все без исключения дела были гражданские. Ни одного уголовного. Между тем ранее ни один съезд не проходил без того, чтобы не разбиралось несколько десятков уголовных дел. Причина этого: отсутствие пьянства».
До 30 ноября 2014 года в Тульском государственном музее оружия проходит выставка «В грозный час испытаний Первой мировой», посвящённая 100-летию начала войны. Предметы из фондов музея – разнообразные модели винтовок, револьверов, пистолетов и пулемётов, а также образцы холодного оружия, которые применяли армии крупнейших держав мира на полях сражений. На выставке будет экспонироваться раритетное издание трилогии Алексея Николаевича Толстого «Хождение по мукам».
