Большую роль сыграл он и в Смутное время, дав приют сначала одному Лжедмитрию, потом ставленнику другого Лжедмитрия.
«Яко мужи охрабришася»
Особо важную роль Тульский кремль сыграл в период противостояния с Казанским ханством. В 1552 году Иван Грозный начал подготовку к походу на Казань и в июне вместе с Большим полком выступил из Москвы к Коломне. Однако на Казанское ханство как своих потенциальных вассалов имели виды и крымские правители, так что русский поход они восприняли угрозой своим интересам.
21 июня войска хана Девлет-Гирея численностью около семи тысяч человек и осадными орудиями внезапно появились под Тулой. Население города приготовилось к обороне в кремле. Воинский гарнизон, которым командовал князь Темкин-Ростовский, был небольшим — всех, кого можно, уже призвали для похода на Казань. Но в Коломну, где стоял Большой полк Ивана Грозного, успели отправить гонца с просьбой о помощи.
Приступ 22 июня открылся стрельбой раскаленными ядрами, зажигавшими деревянные строения посада и кремля. В нескольких местах крепости вспыхнули пожары. Потом начался штурм.
Жители Тулы вместе с воинами в течение дня отразили несколько атак врага.
Под вечер осаждавшим удалось взломать одни из ворот, но прорваться в город им не дали. Женщины вместе с малыми детьми, помогавшие оборонять город, «яко мужи охрабришася», закрыли пролом завалом из камней и бруса.
Ранним утром 23 июня враги готовы были идти на новый штурм, но в этот момент разведчики Девлет-Гирея сообщили, что видели огромное русское войско на подступах к Туле. И действительно, по каширской дороге спешило на помощь войско князей Петра Щенятева и Андрея Курбского. Приметив со стен поднявшуюся вверх дорожную пыль спешивших на помощь отрядов, воевода князь Григорий Иванович Темкин-Ростовский призвал всех, кто мог держать оружие, совершить вылазку. Тульское ополчение через открытые ворота кремля обрушилось на врага в рукопашную. Татары бежали, оставляя свои шатры, бросая колесницы и «всё стяжание их серебряное, златое и ризное». В качестве трофеев тульскому ополчению досталась турецкая артиллерия, боезапас ядер, стрел и огромное количество пороха.
После отбитой осады под стенами Тулы и в результате поражения в битве на берегах впадающей в Упу реки Шиворонь крымско-татарская орда под предводительством крымского хана Девлета I Гирея была полностью разгромлена русскими войсками Ивана Грозного.
В память почти чудесного спасения Тулы от татар в 1552 г., когда горсточка храбрецов, укрываясь за крепкими стенами, отстояла город, на месте самых ожесточенных боев основали мужской Предтеченский монастырь. Здесь были погребены тела павших 22 июня.
Тула — столица Руси
Очередное большое испытание ждало кремль через полвека, в Смутное время. После смерти Ивана Грозного правителем избрали Бориса Годунова. Однако в народе были уверены, что именно по его приказу был убит законный наследник престола, малолетний сын Грозного Дмитрий.
Невозможно было донести до каждого выводы правительственной комиссии во главе с князем Василием Шуйским, что царевич сам проколол себе во время эпилептического припадка горло ножичком, играя в «тычку», то есть кидая нож в землю. Так зародились основания для последующих событий.
Лжедмитрий I. Неизвестный польский художник, XVII век.
Осенью 1604 года поляки вторглись в Россию во главе с Лжедмитрием I.
Кем именно был этот человек, доподлинно неизвестно. Поляки утверждали, что это спасшийся царевич Дмитрий, сторонники Бориса Годунова считали, что это беглый монах Григорий Отрепьев.
В народе хотели чуда, и русские города стали один за другим переходить на сторону Лжедмитрия, признавая его царем. Присягнули Лжедмитрию и Тула с Алексином. Двигаясь к Москве, самозванец 1 июня 1605 года торжественно и пышно вступил в Тульский кремль, где принял присягу горожан. Во время двухнедельного пребывания Лжедмитрия I в Туле со своим стотысячным войском город представлял настоящую столицу, куда стекались все бояре и помещики, присоединившиеся к мнимому сыну Ивана Грозного. В Туле Дмитрий занимался государственными делами как царь.
Разослал грамоты, извещавшие о его прибытии, составил формулу присяги, в которой упоминалось о его матери Марии Нагой. Также он принял «выборных от всей земли». Дмитрий так складно и эмоционально разбранил приехавших к нему вельмож, что они окончательно уверились — перед ними «як прямый царский сын».
Впечатленные этим рыком бояре вернулись в Москву, расписали всё в красках, и к Лжедмитрию тут же заспешили три брата Шуйских и Федор Иванович Мстиславский. Лжедмитрий привел их к присяге, которую принял архиепископ Рязанский и Муромский Игнатий, успевший раньше других церковных иерархов отречься от Годунова, а потому оказавшийся в фаворе у нового царя.
Спустя несколько дней Лжедмитрий выступил из Тулы в Москву. 20 июня 1605 года он торжественно въехал в кремль. Год просидел на престоле, но в ночь с 16 на 17 (27) мая 1606 года боярская оппозиция, воспользовавшись озлоблением горожан против явившихся в Москву на свадьбу Лжедмитрия поляков, подняла восстание, в ходе которого самозванец был забит до смерти толпой. Оказалось, царь ненастоящий. Три дня длились надругательства над телом — его посыпали песком, мазали дегтем и «всякой мерзостью».
Потоп
История с Лжедмитрием на этом не закончилась. Вскоре пошли слухи, будто в Москве убили не Дмитрия, а кого-то другого. Так возникла основа для новой средневековой оранжевой революции под предводительством Болотникова, объявившего себя посланцем настоящего Дмитрия, с которым они встречались в Польше.
Иван Болотников
В советские годы о нем писали книжки как о сыне крестьянском, однако в школьных учебниках о крестьянской войне под предводительством Ивана Болотникова уделялось подозрительно мало места. Куда меньше, чем Степану Разину или Пугачеву. Наверное, это объясняется тем, что при ближайшем рассмотрении среди командиров крестьянского войска Болотникова оказывалось слишком много дворян, в том числе князья Шаховской, Телятевский, Масальский. Уж им-то точно было не с руки бороться за свободу угнетенных. Так что это больше похоже на аристократический дележ власти или заговор военных. Что, собственно, по тем временам одно и то же.
Сам Болотников был военным холопом князя Андрея Телятевского. По другой версии — бывший сын боярский.
«Он был детина рослый и дюжий… удалец, отважен и храбр на войне», — описывали его, отдавая должное как опытному воину.
Во время похода попал в плен к крымским татарам. Затем был продан в Турцию, где стал галерным рабом. Во время морского сражения его как христианина освободили венецианцы, и Болотников пешком потопал в родные края.
По пути домой он действительно побывал в Речи Посполитой. Здесь из рук сподвижника Лжедмитрия получил шубу, саблю, тридцать золотых и грамоту о назначении его главным воеводой в «царском» войске.
В «Московской хронике» саксонский наемник Конрад Буссов, воевавший на стороне Болотникова, с его же слов так пересказывал эту судьбоносную встречу:
«Какой-то молодой человек, примерно лет двадцати четырех или двадцати пяти, позвал меня к себе, когда я из Венеции прибыл в Польшу, и рассказал мне, что он Дмитрий и что он ушел от мятежа и убийства, убит был вместо него один немец, который надел его платье. Он взял с меня присягу, что я буду ему верно служить. Истинный он или нет, я не могу сказать, ибо на престоле в Москве я его не видел. По рассказам он с виду точно такой, как тот, который сидел на престоле».
В качестве главнокомандующего Болотников прибыл в Путивль к Шаховскому. На сторону нового Дмитрия стал и его бывший хозяин — князь Телятевский.
Осенью 1606 года, разбив несколько царских отрядов, повстанцы подступили к Москве и расположились в селе Коломенском. В лагерь Болотникова толпами стекались люди, недовольные царем Василием Шуйским. Однако многомесячная осада Москвы закончилась ничем, и разбитые войска Болотникова отошли в Калугу и Тулу. Под Калугой царские войска отрядами князя Телятевского были разбиты и бежали.
А в Тулу на помощь Болотникову прибыл отряд из Поволжья, возглавляемый еще одним самозванцем — «царевичем Петром», якобы сыном царя Федора Ивановича и, по некоторым сведениям, ставленником князя Григория Шаховского.
Василию Шуйскому вновь удалось собрать большое войско, и в сражении на Восьме в июне 1607 года отряды Болотникова потерпели поражение. Их остатки укрылись за крепостными стенами Тулы, которую осадили московские полки. Царская ставка находилась в нынешнем Заречье, в районе Октябрьской улицы. Кремль регулярно обстреливался из пушек, а осажденные время от времени делали смелые вылазки на неприятеля.
«Тула представляет собой превосходную крепость», — писал в своей «Московской хронике» Конрад Буссов.
Кругом бродили новые шайки мятежников, а затосковавший по настоящему делу народ из царского войска понемногу дезертировал. Шансов взять кремль приступом не было. Так прошло лето. И тогда Шуйскому некий дворянин Кровков посоветовал затопить Тулу и кремль, сделав огромную плотину через Упу на месте села Мяснова: «и вода де будет в остроге и в городе, и дворы потопит, и людям будет нужда великая, и сидеть им в осаде не уметь». Шуйский поначалу отнесся к этому с недоверием, но поскольку иных креативных идей не было, решили попробовать потоп. Вдоль берега соорудили дамбу, чтобы вода не ушла на равнину, а потом каждый ратник притащил на себе по мешку с землей. Да еще и грянула осень с дождями, что тоже оказалось на руку.
И затея действительно удалась. Неприступную крепость удалось взять хитростью.
Групповой портрет на фоне памятного знака о восстании Болотникова в Тульском кремле. 1950-е гг. Фото Юрия Жукова.
Вскоре в кремле начался голод, а передвигаться по его улицам можно было только на плотах. Шуйский, вначале поклявшийся не пощадить в Туле ни одного человека, сменил гнев на милость и обещал всех простить. 10 октября восставшие прекратили сопротивление и открыли ворота.
Буссов так описывал сдачу Болотникова:
«Он проехал через калитку в задних воротах, где вода была не так глубока, к шатру Шуйского, выхватив свою саблю, положил ее себе на шею, пал ниц и сказал: «Я был верен своей присяге, которую дал в Польше тому, кто называл себя Димитрием.
Димитрий это или нет, я не могу знать, ибо никогда прежде его не видел. Я ему служил верою, а он меня покинул, и теперь я здесь в твоей воле и власти. Захочешь меня убить — вот моя собственная сабля для этого готова; захочешь, напротив, помиловать по своему обещанию и крестоцелованию — я буду верно тебе служить, как служил до сих пор тому, кем я покинут».
Главарям мятежников обещали царскую милость, но она оказалась недолгой. Болотникова сослали в монастырь, где вскоре ослепили и утопили. Петрушку повесили — нечего себя за царскую кровь выдавать. Воевода Шаховской был сослан на Кубенское озеро в Спасо-Каменный монастырь. А вот боярин Телятевский наказания избежал и умер в 1612 году. Что же до прощенных бунтовщиков, то часть их позже примкнула к войскам нового Лжедмитрия.
Этим эпизодом закончилась бурная эпоха в жизни Тульского кремля. С тех пор он стал мирной крепостью. С Болотниковым, правда, случилась крайне некрасивая история уже в наше время — три малолетних оболтуса в ночь под Первомай 1993 года опрокинули и разбили на части стелу, установленную в Тульском кремле в память о восстании. Стелу, к счастью, быстро починили, и сейчас она стоит на прежнем месте как напоминание о последней героической боевой странице в истории кремля.
