«Я сидела в нашем ветхом, но просторном доме, который построил еще мой прапрадедушка Федор Иванович Прохоров в 1899 году. Будучи уже женатым, он искал место, где мог бы устроить небольшой семейный уголок, и случайно выбор пал на деревню Петровское около поселка Одоева под Тулой. В одной из комнат этого семейного гнезда (как мы его называем), в котором теперь живет бабушка, я сидела и грустила… За покосившимися створками старого шкафа виднелось несколько книг с темными обложками. Отворив дверцы, начала вчитываться в пыльные переплеты, как вдруг в одном из томов «Войны и мира» я обнаружила какие-то пожелтевшие страницы с выцветшими буквами и странными датами перед ними. Сложив все листки в хронологический последовательности, невольно ахнула. Это был дневник! Дневник моего прадедушки».
Татьяна приводит выдержки из дневника прадеда. К сожалению, его имя в статье не сообщается.
25 октября 1941 г.
Я ненавижу фашистов. Сегодня прибежал рядовой из Тулы, сообщил о приближающихся гадах. Нет! Они не смогут взять Одоев, не смогут даже их мерзким пальцем тронуть Тулу. Мы постоим! Мы постоим за русский народ! Мы отстоим Родину!
27 октября 1941 г.
Случилось страшное… страшное и непоправимое. Эти твари подошли вплотную к поселку, а в соседней деревне устроили лагерь! Ненавижу! Ненавижу гадов!
28 октября 1941 г.
Одоев оккупирован. Поздно вечером фрицы — сжег бы их всех! — прорвались в поселок. Часть наших была переброшена в Тулу, остальные (и я тоже!) по приказу остались здесь. Но я не могу дышать с ними одним воздухом!
Женщины и дети стараются бежать из поселка — но куда? Куда? Лучше умирать во сне — не так страшно… не так страшно…
1 ноября 1941 г.
Никаких перемен…
Всю ночь над Тулой виднелось красное пламя, доносились звуки взрывов, яркие вспышки то и дело озаряли уставшее небо. Весь Одоев не спал, погруженный в страшное предчувствие беды… Мое сердце разрывается при виде всех этих ужасов. Неужели эту войну уже не остановить? Неужели суждено погибнуть Родине? Нет! Ни за что! Тула и Одоев будут бороться до конца! До победного!
5 ноября 1941 г.
Ура-а-а-а! Только что сказали, что под Тулой было уничтожено 34 танка! 34! Представляешь?
27 ноября 1941 г.
Не могу сказать, что это конец, но буквально за последние недели две все стало очень плохо…
Тула не смогла выдержать блокады, и 18 числа немцы ворвались в город.
Я не смогу описать всего… очень больно… В Одоеве везде тишина. Тула будто умерла… будто мы умерли…
Больницы переполнены. Сотни детей осиротели. Недавно одна из учительниц привела в поселок с собой 20 таких. Сказала, мол, присмотреть как-нибудь. А как? У нас у самих в Одоеве более дюжины оборванцев ютятся, да это еще не брать деревни соседние. В моем Петровском матушка бедная двух бездомных подобрала, еще соседку кормит, а сама плачет целые дни из-за отца. Не могу… Я просто больше не могу… это все…
30 ноября 1941 г.
Немцы движутся в Сталиногорск, уничтожают все на своем пути. Сейчас бы передать матери кусок хлеба.
2 декабря 1941 г.
Фашисты взорвали железную дорогу. Связи с Москвой нет. Мы в кольце…
5 декабря 1941 г.
Иванов убит… Мой лучший друг всей жизни убит! Убит!
6 декабря 1941 г.
Убита надежда… Убито счастье…
Немцы ворвались в поселок…
10 декабря 1941 г.
Счастье есть! Кольцо прорвано! Задыхаюсь от счастья!
12 декабря 1941 г.
Я долго не мог в это поверить! Немцы отступают!
15 декабря 1941 г.
Случилось ужасное… Пришло известие, что мама заболела… Помочь некому… Если все будет ухудшаться — я не переживу. Война. За что ты так с простыми людьми?
17 декабря 1941 г.
Как пережить? Как это пережить? Мамочка, прости меня за все… Почему они молчат? Почему не пишут?
25 декабря 1941 г.
Мы пойдем освобождать Тулу. Мое сердце стучит — я жду!
6 января 1942 г.
Вчера была освобождена Тула! А еще…
«На этом записи обрываются, – пишет Татьяна. – Мой прадедушка был отправлен под Москву, в один из кавалерийских корпусов. Листки он вырвал из тетради и успел передать товарищу, который отнес всё матери. Моя прапрабабушка не выдержала второго удара и слегла с сердечным приступом, после чего перевезена в Тульскую больницу на три месяца. А листы, убранные в шкаф, так и остались лежать вместе с какими-то старыми книгами в доме».
