И, перефразируя профессора Преображенского, говорит, что кризис – в головах. По его мнению, в России необходимо запускать программу новой индустриализации, например, за счет локализации всех производств, работающих по государственному или муниципальному заказу. Разговор с РБК губернатор Тульской области начал с обсуждения ситуации в мировой экономике.
Владимир Сергеевич, считаете ли Вы, что экономическая ситуация в России резко ухудшается и требуются неотложные меры для того, чтобы переломить тенденцию?
Есть общемировые тенденции: везде экономика нестабильна и находится в стадии турбулентности. И, наверное, нет ни одного финансового гуру, который мог бы предсказать, чем это все закончится. Многие горячие головы предлагают долги мировой экономики обнулить, как это сделали на Кипре, либо запустить инфляцию в мировом масштабе. По их мнению, никаких других рецептов нет. Я же считаю, что реальный выход из кризиса мировой экономики – дальнейшее повышение производительности труда и новая современная индустриализация.
На ФРС и так многие грешат, что печатный станок не останавливается.
Это так, но инфляция должна проявляться, а у западных стран она пока не выходит за пределы планируемых показателей.
Вам не кажется, что на этом негативном фоне у России нет внятной программы развития, которая воодушевила бы население, бизнес?
У нас есть эта программа, она называется «Указы Президента Владимира Путина от 7 мая». Я говорю не ради красного словца, она действительно нас очень сильно воодушевляет. Например, я сейчас разбираюсь с каждым бюджетным учреждением и оцениваю его эффективность с точки зрения расходов и KPI сотрудников.
После 1 июля 2014 г. в Тульской области в бюджетной сфере не должно быть зарплаты меньше 10 тыс. руб., а в коммерческих структурах – меньше 12 тыс.
Мы проанализировали 130 областных учреждений, и все директора заверили меня, что они справятся с повышением зарплаты и никаких дополнительных средств им не нужно. Правда, почему-то до встречи с губернатором у них такой инициативы не возникало. А рост зарплаты бюджетников – еще один кирпич в фундамент развития региона.
Повышение эффективности и рост зарплаты приводят к сокращению числа сотрудников бюджетных организаций?
Чаще всего, да. Но за счет чего мы повышаем эффективность? За счет сокращения административных должностей. Например, мы сделали объединенную бухгалтерию на все наши бюджетные учреждения: это позволило высвободить почти 800 единиц штата. Мы не трогали врачей, учителей, то есть штатную численность тех людей, которые должны лечить, учить и кормить. Мы прежде всего разбираемся с административно-хозяйственными функциями. Чаще всего именно эти должности забирают большую часть фонда оплаты труда. Для примера: я провел аттестацию 104 учреждений образования областного уровня. У директора зарплата – 60 тыс. руб., еще он успевает подрабатывать учителем (ставка 25 тыс. руб.) и сторожем (на полставке), итого – 100 тыс. Плюс пенсия 15 тыс. руб. Обычно под ним «работают» сын, сват, брат. И они тоже тысяч на 60 «нарабатывают», а средняя зарплата у нас – 23,4 тыс. руб. Я сказал, что у нас династии не просто возможны, а необходимы, но династии учителей и врачей, а не директоров.
Рост зарплаты бюджетников – причина 10-процентного дефицита областного бюджета?
У нас дефицит – 14,95%. Рост зарплаты – это не причина дефицита, а необходимость развития. У нас была минимальная зарплата в 7 тыс. руб., но вы прекрасно понимаете, что на эти деньги жить нельзя. Не могу я останавливать и программы по капитальным вложениям. В Тульской области они и так были всего 6% от общего объема расходов бюджета, а мы их увеличили до 10%, иначе область просто развиваться не будет. У нас есть «окрашенные статьи» – указы Президента, дорожный фонд и т.д.
Почему вас, кстати, дефицит так пугает?
Дефицит – это вообще нестрашная история. Важно, сколько стоит обслуживание долга.
Если на его обслуживание уходит более 5% расходной части бюджета, тогда да, это опасная история. Такой объем выплат соответствует госдолгу, равному примерно 75% годового объема собственных доходов. Более 75% – это красная черта. Когда принимал Тульскую область, долг составлял 32% от собственных доходов, сейчас – 36%. И что? Да, долг в абсолютном выражении вырос, но и доход увеличился на 30%. Мы наконец-то начали строить: в 2013 г. построили и запустили первый детский сад за 16 лет, а в этом году построим еще шесть. Спортивные комплексы не строились с 2006 г., а мы уже построили и ввели в эксплуатацию семь. В прошлом году сдали 503 тыс. кв. м жилья: Тульская область столько не строила с 1991 г. Мы по 300 квартир в год отдаем детям-сиротам, а раньше всего десять в год.
За счет чего увеличили доходы области?
За счет эффективного менеджмента (смеется).
Когда смотрели Ваш профайл на Wikipedia, удивились приписке «создатель тульского экономического чуда» с отсылкой к источнику, согласно которому индекс промышленного производства Тульской области в январе 2014 г. составил 105,4%.
Я не видел этого и точно не добавлял.
При этом индекс промышленного производства в феврале составлял 103%, а в марте – 93,9%.
Это сезонный фактор. По прошлому году у нас индекс промышленного производства равнялся 109,6%. Традиционно машиностроители и оружейники отгружают свою продукцию в конце года с частичным переходом на январь.
У нас есть другой показатель – cash flow, который мы получаем. И у нас пока все по плану, пока мы не видим никаких негативных тенденций.
Дефицит, который запланирован, собираемся финансировать за счет привлечения новых кредитов, но эти деньги пока не привлекали.
Как вошли в этот год с долгом в 13,9 млрд руб., так и идем, до 1 мая занимать не планируем. Как за майские праздники перевалим, тогда и посмотрим, какая ситуация будет. А дальше – как все, как вся страна.
Вы где кредитуетесь? В банках?
Мы выпустили облигации. У Тульской области 13,9 млрд руб. долга. Из них 1 млрд – бюджетный кредит, 8,5 млрд – облигации, остальное – банковские кредиты. Но у нас по облигациям хорошая ставка – 7,98%, это ниже, чем недавно разместилась Российская Федерация, – 8,5%.
Мы говорим про бюджет и расходы, но во многих странах драйвером роста является малый и средний бизнес. Что у нас с ним?
Я считаю, что самое важное в нашей стране – это новая индустриализация, то есть создание современных производственных предприятий с гарантированным сбытом внутри страны для собственных нужд. Например, корпорация Boeing – это не одна большая компания, а 40 тыс. малых и средних предприятий. Такие корпорации нужны и в России. Так, в России есть программа по модернизации оборонно-промышленного комплекса – 6 трлн руб. Частично – это ремонты и капитальные ремонты, но большая часть – это закупка нового оборудования.
Так давайте делать локализацию: покупать технологии и производить их у себя.
Производителей много – Тайвань, Китай, Германия, Япония и Корея. Они между собой конкурируют. Хотят поставлять оборудование, пусть заходят на наши площадки и создают совместные предприятия. В Бразилии ни одна государственная или муниципальная закупка не проходит без условия локализации. Да, дороже, иногда на 5%, иногда на 10%, но эти деньги все равно здесь остаются: тратятся на питание, одежду, автомобили, квартиры.
У нас в Тульской области более 20 лет работает компания Procter & Gamble. Когда стал губернатором, они платили всего 240 млн руб. в бюджет, хотя отгружают с тульских предприятий продукции на $1,5 млрд. Сегодня налогов в казну платят существенно больше, но при этом роялти, которое уходит в Америку, составляет около $160 млн в год. Это несправедливо, но законно, так как P&G – международная коммерческая структура, ее материнская компания находится не здесь, поэтому роялти платят на свою родину. А нам нужно, чтобы бенефициар был здесь.
То есть должно появиться свое родное ООО «Ромашка», которое наладит производство стиральных порошков в Тульской области?
Надо развивать те позиции, в которых мы конкурентны и можем быть конкурентоспособны, например космическую или оборонно-промышленную отрасль. Гораздо эффективнее вложить государственные средства в эти отрасли. Тем более что крупное производство чистящих и моющих средств в Тульской области уже есть.
Ждем государственную корпорацию «Российский порошок».
Вы зря смеетесь. Государственные корпорации на определенном этапе необходимы, чтобы собрать активы в кулак и наладить взаимовыгодную кооперацию. Например, как это сделал Сергей Чемезов и возглавляемая им госкорпорация «Ростех». Многие высказывали сомнения, что проект будет успешным, а у них все получается. Холдинги «Вертолеты России», «Высокоточные комплексы» выходят на лидирующие позиции в мире. У нас, например, в регионе не хватает мощностей, чтобы обеспечить все оборонные и экспортные заказы: почти на семь лет вперед расписано производство.
Если взять новостной фон (стагнация в экономике, события на Украине), то большинство экспертов уже в открытую говорят о системных проблемах российской экономики. А Вас послушать, так все хорошо и расписано на годы вперед. Вы не боитесь глубокой рецессии?
Кризис – в головах! А дальше все зависит от настроения. Если у вас хорошее настроение, то вы с удовольствием делаете элементарные покупки или думаете о рождении ребенка и расширении жилищных площадей. Но можно все время сидеть, ничего не делать и говорить, как все вокруг плохо. Есть определенные опасности в экономике? Да, есть.
Есть совершенно новые вызовы? Да. Но эти вызовы новые не только для нас, но и для всего человечества. Я уже говорил о двух возможных решениях проблемы. Это либо включение станка по печатанию денег, либо реализация истории как на Кипре: «По 100 тыс. евро возьмите, а остальное – кто не спрятался, я не виноват».
Это социальное решение? Не так много людей, у которых есть 100 тыс. евро. Это справедливое решение? Нет. Но все же проглотили!
Это сценарии, если мы остаемся частью мировой экономики. Что будет в случае изоляции России из-за событий на Украине?
Как сказал Президент России Владимир Путин, «мы к самоизоляции не стремимся». Но можем ли мы оказаться в изоляции? Мне кажется, что это будет совсем не дружественный шаг со стороны наших западных партнеров. К нам можно предъявлять какие угодно претензии, но наше высшее руководство ведет очень взвешенную внешнюю политику. Решение об изоляции будет противоречить самому принципу существования демократичного Запада, это решение, которое ударит по простым людям! Нас, политиков, пожалуйста, изолируйте, но это не должно касаться простых граждан.
В Тульской области есть целый ряд крупных иностранных инвесторов. Они как-то отреагировали на введение санкций?
Несколько дней назад у меня была встреча с руководителем P&G по Восточной Европе. Мы обсуждали вопрос строительства дистрибьюторского центра. Недавно у нас открылся цех по производству картонных гильз американской компании Sonoco. Взаимовыгодное сотрудничество продолжается.
Вы отказались от поездок в Европу и США?
У меня почти все поездки носят служебный характер и проходят либо в рамках официальных визитов Президента России, либо по его поручению. В феврале, например, по поручению Путина с коллегами Сергеем Морозовым из Ульяновской области и Анатолием Артамоновым из Калужской области ездил в США в составе официальной делегации на заседание российско-американской президентской комиссии по торговле. Сейчас ее работа приостановлена.
Возможны ли провокации в отношении меня? Наверное, возможны, как и в отношении любого другого гражданина России, но мне ни за что не стыдно и бояться мне нечего.
У вас были зарубежные счета…
Лично у меня никогда не было зарубежных счетов. Мне кажется, это неправильно, когда человек избирается во власть, но при этом имеет зарубежные личные счета. Это неправильно по отношению к своим избирателям.
У супруги были. Они закрыты.
Отдыхать в Европе не собираетесь?
Хотелось бы на лыжах покататься в Австрии, но снега уже нет. Да и некогда ехать, начинается высокий сезон: посевная, ремонты дорог, «народный бюджет».
Теперь модно отдыхать в Крыму. Тульская область стала «куратором» Керчи. Как нас отбирали?
В Крыму два города-героя. Севастополь как город федерального значения отошел Москве. А Тула, тоже город-герой, получила Керчь. Для нас это очень ответственно и почетно.
То есть мы сами себя предложили? Кандидаты из числа других российских регионов рассматривались?
У нас с Керчью уже до этих событий были взаимоотношения, и они были учтены при распределении районов и городов Крыма среди российских регионов. А почему выбрали нас? Думаю, потому что у нас эффективное муниципальное управление.
Как часто планируете бывать в Керчи?
Столько, сколько понадобится. Но это не только я, это прежде всего наши сотрудники, которые задействованы в муниципальном управлении. Наша основная задача – помочь Керчи войти в систему государственного взаимодействия, например принимать участие в государственных и региональных программах развития.
В какую сумму эта помощь обойдется бюджету Тульской области?
Помощь прежде всего организационная и методическая. Мы собрали более 15 млн руб. в рамках благотворительности. Это наша инициатива и наших жителей: никто никого не обязывал сдавать какую-то определенную сумму.
Сейчас мои коллеги работают в Керчи и составляют список того, что им необходимо. Это точно будет коммунальная техника: мусоровозы, машины для уборки улиц. Для нас, я подчеркну, это не столько нагрузка, сколько обмен.
В Керчи есть вещи, которые мы бы хотели использовать у себя. Например, у Тулы большая проблема – замена лифтов.
Москва – богатая, меняет их тысячами каждый год, а для Тулы поставить 100 новых лифтов – это уже большое событие. В Керчи провели эксперимент, они проводят аукцион на капитальный ремонт лифтов и дают определенные условиями компаниям, которые в дальнейшем их эксплуатируют. Компании выпускают карту с чипом для лифтов, на которой у тебя определенное количество поездок, хочешь больше – покупай или ходи пешком.
То есть я в своем доме буду ездить на лифте по карте с чипом?
Вы в Москве живете, считайте, что в раю. Москва за вас оплачивает 95% капитального ремонта дома, а с нового года будет 100% оплачивать. Москва – единственный регион России, который не принял программу капитального ремонта многоквартирных жилых домов за счет жителей. А в регионах таких денег нет, поэтому у нас единственная возможность – вместе с нашими жителями поддерживать жилье в порядке.
Керченский мост с Вами обсуждали?
Со мной – нет. У нас в области нет квалификации в мостостроении.
В партии «Единая Россия» Вы отвечали за связи с бизнесом. И тогда же в Государственной Думе занимались тем, чтобы уменьшить давление силовиков и власти на бизнес: амнистия для предпринимателей, уголовные послабления…
Это на самом деле были не послабления, я называл предложения нашего комитета модернизацией уголовного законодательства. По каким-то позициям мы, наоборот, усиливали уголовную ответственность, по другим – заменяли альтернативными видами наказания.
Эксперты оценивают число предпринимателей за решеткой в 100 тыс., по экономической амнистии вышли около 2,5 тыс. Вас такая разница не смущает?
Экономическая амнистия для предпринимателей была эффективна с точки зрения возмещения ущерба – более 5 млрд руб. Есть и другой пример – неэффективного наказания: в отношении чиновников-казнокрадов было наложено наказание на сумму более 20 млрд руб., а в казну поступило лишь 20 млн руб. Есть над чем задуматься.
И все-таки 2,5 тыс. освобожденных и 100 тыс. за решеткой – большая разница.
Мне сложно об этом говорить, я не занимаюсь этой темой сейчас. В Тульской области в 2012 г. было возбуждено одно уголовное дело по налогам, а в 2013-м – три уголовных дела. По налоговым материалам мы не видим давления на бизнес. Если речь об иных статьях Уголовного кодекса, то может быть давление и есть, но я с этим на посту губернатора не сталкивался.
То есть Вы жалобы не получаете?
Мы все-таки не Москва, у нас нет такого числа предпринимателей. Например, в отношении руководителей банка «Первый Экспресс», который лопнул, возбудили дело по ст. 159 (мошенничество) и 210 (организация преступного сообщества) УК. Есть факты, что они дробили вклады, занимались другого рода махинациями. Надо посмотреть, чем это дело закончится, но в моей голове не укладывается, как при активах в 10,5 млрд руб. получить дыру в 6 млрд руб. Разве это нормальный бизнес?
Вы определились, сколько сроков хотите отработать в должности губернатора? Не собираетесь ли вернуться в бизнес? Считается, что кризис – отличное время для предпринимателей.
У нас есть два субъекта, которые определяют твою перспективу в работе на этой должности. Это Президент России и жители. Если и Президент, и жители тебя поддерживают, то работа эффективна. Если нет – результаты твоей работы неубедительны.
Говоря обо мне, работу продолжу при условии поддержки главы государства и жителей региона. Желание работать есть.
У фонда Вашей семьи есть инвестиции в землю, в розничную сеть «Модный континент». Чувствуется влияние кризиса на развитие сети?
Я не чувствую. Чувствуют ли члены моей семьи, я у них обязательно поинтересуюсь.
Но в конце года многие розничные сети отрапортовали о замедлении темпов роста.
Насколько я понимаю из разговоров со своей супругой и детьми (дочь – член совета директоров компании, старший сын тоже втягивается), на бизнес куда более значительное влияние оказывает погода, сезонность. Например, теплая зима или позднее лето. В целом бизнес растет.
У «Модного континента» были планы по IPO…
Какое сейчас IPO? «Лента» вот проскочила, но не всем так везет (смеется).
Так идея сохраняется?
Я не знаю, семья занимается бизнесом. У публичной компании есть свои плюсы и минусы. Ради чего это нужно? Оценка бизнеса? Наверно, да. Привлечение денег? Это такой тип бизнеса, который не нуждается в больших капиталовложениях, там основное ноу-хау – управление стоком.
Илья Щербович (президент фонда UCP, инвестировавшего в «Модный континент») не собирается выходить из бизнеса?
Это Щербовичу надо задать вопрос.
Может, он с Вами разговаривал?
А что со мной разговаривать? Это надо с моей мамой и супругой разговаривать, я к бизнесу отношения не имею.
Вашей семье принадлежит около 1000 га в Новой Москве. Что с ними?
Этим занимаются члены моей семьи. Насколько я знаю, жилье строится, в целом все развивается.
У связанной с Вами компании была еще инвестиция в девелопера RGI International.
Вообще пресса все связывает со мной, но это частные инвестиции членов моей семьи. Я лично никогда не владел зарубежными активами и не имел счетов в иностранных банках.
Источники на рынке рассказывали, что члены Вашей семьи могут выкупить торговый центр «Цветной».
Внутри семьи мы обмениваемся информацией, кто что покупает и продает, но об этом меня не информировали. Думаю, от меня ничего не скрывают, просто ничего не покупали.
По итогам 2011 г. Вы с супругой, согласно декларации, заработали около 4 млрд руб., и с того времени идет падение ваших доходов: в 2013 г. сумма не превысила 1 млрд руб. С чем это связано?
Это обычная история, специфика налогового учета. В 2011 г. у меня была продажа дорогой квартиры, она стоила 1,5 млрд руб., плюс мы продавали какие-то акции. Сейчас все доходы связаны с поступлением процентов по депозитам, а проценты по депозитам тоже уменьшаются.
Оклад в 48 332 руб., который Вам положен как губернатору…
Я перечисляю эти деньги в Яснополянский детский дом.
Повышать зарплату в 2,6 раза по примеру Владимира Путина и Дмитрия Медведева не планируете?
У моих замов высокие зарплаты. Заработная плата моего первого заместителя, он же председатель правительства Тульской области, до уплаты подоходного налога составляет 270 тыс. руб. Зарплата министра Тульской области составляет 163 тыс. руб. А средняя заработная плата по правительству Тульской области – 50 тыс. руб. У меня в правительстве Тульской области работает 1111 человек, или 1,39 чиновника на 1000 жителей региона. Это самый низкий после Челябинской области показатель количества региональных чиновников на 1000 жителей. И по зарплате мы третьи в Центральном федеральном округе после Москвы и Московской области, за нами идет Калужская область (49,6 тыс. руб.). У нас текучка – 4% в год, в основном за счет людей, которые достигли пенсионного возраста. Чиновники дорожат своей работой.
Владимир Груздев родился 6 февраля 1967 г.
Окончил Московское суворовское военное училище, а затем Военный институт Министерства обороны. Проходил службу в СВР.
В 1993 г. уволился с военной службы. Основатель розничной сети «Седьмой континент».
С 2001 г. по 2003 г. – депутат Московской городской Думы, с 2003 г. по 2011 г. – депутат Государственной Думы. Член партии «Единая Россия».
С 2011 г. – губернатор Тульской области.
Фонду семьи Владимира Груздева принадлежат контрольный пакет розничной сети «Модный континент» и около 1000 га в Новой Москве. Журнал Forbes оценивает его состояние в $1,3 млрд. По итогам 2013 г. доход Владимира Груздева составил 776 млн руб., его супруги – 214 млн руб.
Женат, трое детей: Игорь Терентьев, Елена Мязина, Максим Гликин.
Оригинал статьи. Источник: Газета «РБК daily».
