68 лет прошло со дня окончания Отечественной войны. Это позже, оценив подвиг советского народа, её назвали Великой, а в годы войны просто подчёркивали, что гражданская война – это когда брат идёт на брата, а отечественная – когда весь народ поднялся на защиту своего отчего дома от чужеземных захватчиков.
Майя Н. Фото из архива автора.
Ужасы войны
Каждый советский человек считал своим долгом внести посильную лепту в победу над фашистами: кто воевал на передовой, кто в тылу обеспечивал бойцов оружием, боеприпасами, обмундированием, продуктами, кто раненых выхаживал, кто заботился о бойцах непосредственно на фронте.
Среди последних была моя мама. Совсем девчонкой отправилась она добровольцем на фронт и попала в самое пекло. Она редко рассказывала о том ужасе, который пережили участники Сталинградского сражения. Люди в буквальном смысле сходили с ума от непрерывного грохота, от вида смерти, косившей людей сотнями, некоторые начинали метаться в поисках укрытия и попадали под снаряды.
Обо всём этом фронтовики рассказывали в своих воспоминаниях. Но ведь была и другая сторона войны: всеобщая сплочённость, готовность к самопожертвованию ради спасения друга, забота о товарищах, крепкая дружба и горячая любовь.
Генькина любовь
Несмотря на весь ужас пережитого, моя мама всегда с благодарностью и искренним обожанием вспоминала своего командира Виктора Семёновича, своих дорогих подруг Валю Шахову и Валю Проскурякову и, конечно же, любовь всей своей жизни Геню Кельмана. Он полюбил мою маму – тогда просто Олю – с первого взгляда. Она показалась ему такой тоненькой, хрупкой и беззащитной, что ему захотелось закрыть её в прочном тёплом тереме (блиндаже), приставить к ней охрану, лишь бы не подвергать её опасности. Впрочем, при более близком знакомстве он убедился, что её внешность напуганного цыплёнка обманчива. Она сохраняла ледяное спокойствие в любой самой опасной ситуации, имела крепкий иммунитет и не была подвержена никаким болезням, была неприхотлива в быту и в еде. Могла прожить на куске черного хлеба и воде. Умела метко стрелять без устали, проходить пешком большие расстояния и никогда не жаловалась и не скулила.
Но Генька всё равно окружил её заботой по полной программе. Доставал ей что-нибудь вкусное (она часто вспоминала, как он закармливал её черешней), отдавал в столовой свой компот, изредка добывал её любимую воблу.
Ольга стала его женой, неофициальной конечно, на фронте было не до формальностей. Он был её первым мужчиной. Как бережно, как осторожно он ласкал её стройные ноги, гладил её кудрявую головку, целовал её пухлые губки. Она была безупречна. Всю себя без остатка она отдала ему. Он помог ей обрести уверенность в себе. Она взглянула на себя его глазами и поняла, что прекрасна. И как только пали оковы зажатости, бойцам явилась новая Оля: певунья, хохотушка, юмористка. Откуда что взялось!
Она пела арии из опер «Кармен» и «Травиата»,
она рассказывала смешные истории,
а уж шутки-прибаутки сыпались из неё как из рога изобилия.
Как-то раз её начали вербовать в разведку (она очень прилично знала немецкий язык), но разве могла она оторваться от людей, к которым прикипела всей душой?
Им, молоденьким девушкам, конечно, здорово доставалось там, на фронте. Обстирывали, обшивали, убирались, стояли в карауле, участвовали в боях, оказывали первую медицинскую помощь. Но они знали, что делают нужное дело. Пусть в их работе не было места подвигу, но они её выполняли добросовестно, стараясь создать максимально комфортные условия для бойцов.
В ожидании ребёнка
Через несколько месяцев Ольга поняла, что беременна. Об аборте на фронте не могло быть и речи. К тому же ребёнок был желанный, от любимого мужчины. Вот только уж очень жалко было расставаться с друзьями, возвращаться домой. Но советские войска в то время были уже в Румынии, до Берлина – рукой подать. Все верили в скорую победу и, следовательно, в скорую встречу.
Возвращение домой было и радостным, и нерадостным. Слава Богу, все были живы-здоровы, дом не разрушен, мать с сестрой работали на новом оружейном заводе (машиностроительном), брат на фронте (цел-целёхонек). Мать, конечно, губы поджала, увидев округлившийся живот дочери, но от комментариев воздержалась. Уж очень она изменилась, её тихая застенчивая дочурка. Такой скажешь что-нибудь не так, церемониться не будет – огреет не только словом. Впрочем, в отличие от других фронтовичек, Ольга не закурила, спиртное на дух не переносила, матом не ругалась и в разгул после рождения дочери не пустилась. И то слава Богу!
Едва окрепнув после родов, она вернулась на свою прежнюю работу. До войны она работала в тресте «Гипрошахт», который позже стал крупным проектным институтом «Мосбассгипрошахт». Ольга так и проработала там всю свою жизнь до пенсии.
Победа
Война наконец-то закончилась, и Ольга с нетерпением ждала своего Геньку. Девочка родилась вся в него, от отцовства не отвертишься. И наконец, о счастье, явился её суженый. Со слезами на глазах он прижал к себе свою тонкую, как тростинка, любимую девочку, уже не девочку – женщину. Потетёшкался с дочкой, имя которой сам выбрал ещё до рождения – Майя, в честь месяца Победы. Совершенно очаровал свекровь, подарив ей кружевную шёлковую шаль, а Олиной сестре – жемчужное ожерелье и брошь.
На следующий день в гости пришли их командир Виктор Семёнович со своей уже законной женой Валей Шаховой. Закатили пир в честь Победы, благо у матери в погребе всегда была картошка, капуста, огурцы. А фронтовики выставили тушёнку, печенье, шоколад. Вишнёвая наливочка всем пришлась по вкусу. Ольга сидела рядом со своим обожаемым Генечкой, едва притрагиваясь к еде, а выпивка и подавно была для неё табу.
На работе она отпросилась на пару дней, и они не расставались с Геней ни на минуту. Но он сразу предупредил, что должен съездить на родину проведать родных, посмотреть, что и как, и сразу же вернётся.
Брошенная
Потянулись томительные дни ожидания. Прошла неделя, месяц, другой – ни ответа, ни привета. Пошла к Виктору Семёновичу. Тот усадил её напротив себя, посмотрел ей прямо в глаза и сказал то, что она подозревала, но боялась признаться даже самой себе:
– Оля, Генька не приедет. Он перед самой войной разошёлся с женой, с которой у него было трое детей, а теперь она тяжело больна. Он не может бросить её на произвол судьбы.
– Трое детей? У Гени трое детей? – Ольга ничего больше не слышала. – Почему он мне ничего не сказал? Почему скрыл от меня наличие детей?
– Он очень тебя любит и не хочет взваливать на тебя воз своих проблем, – объяснил ей Виктор Семёнович.
– Ненавижу!!! Ненавижу ложь! Он для меня больше не существует…
– Не надо так, Оля. Всё наладится, – успокаивал её Виктор Семёнович, но Ольга была непреклонна. Она твёрдо решила вычеркнуть Геню из своей жизни и даже написала письмо довоенному поклоннику, который в это время лежал в госпитале, восстанавливался после ранения.
Окончание следует.
Друзья!
Рассказать на страницах «Слободы» свою историю может каждый из вас.
Пишите и присылайте письма с пометкой «Моя история»
по адресу: 300026, Тула, а/я 1431; на [email protected].
