7 февраля 1935 г. в тульском кинотеатре им. Бобякина начали показывать «большой художественный фильм с прологом производства орденоносной фабрики „Ленфильм“» режиссеров Григория Козинцева и Леонида Трауберга «Юность Максима» — первая часть кинотрилогии о Максиме. Публику привлекали тем, что в фойе кинотеатра играет трио, однако дополнительных пряников не требовалось — билеты на сеансы исчезали в мгновение ока.
В тульских газетах этот фильм называли самым талантливым произведением о дооктябрьских годах. «Изучая ненавистное прошлое, трудящиеся будут еще крепче и беспредельнее любить славное настоящее, и отдавать все силы на дело великого социалистического строительства».
Ненавистное прошлое было представлено, например, старым капиталистическим заводом, где никакой охраны труда и поэтому в цехе несколько рабочих получают тяжелые увечья и умирают. Администрация приказывает положить их на носилки, накрыть рогожей и вынести вместе с негодным испорченным станком. На улице же полиция расправляется с рабочими, собравшимися похоронить своего товарища.
При всем при этом режиссер картины Григорий Козинцев трактовал сюжет несколько шире. По его мнению, «Юность Максима» — сказовая, фольклорная, хотя и с некоторыми элементами трагического, история про победительного Иванушку-дурачка и Василису Премудрую, попавших в 10-е годы XX века.
На эту картину горячо откликнулся наш известный краевед, а в то время учитель начальной школы Сергей Рассаднев, который вскоре опубликовал в газете «Коммунар» следующую рецензию.
«Вместительный зал кино им. Бобякина полон зрителей. Они взволнованно ожидают начала сеанса. Благодаря заботе администрации театра, выпустившей специальный бюллетень с отзывами о картине, — зритель уже знает в основных чертах содержание новой картины. Вот гасят шары электроламп, и зрительный зал погружается в темноту.
Сдерживая волнение, зритель поглощает эпизод за эпизодом этой изумительно простой и правдоподобной картины.
Демонстрируется шедевр советской кинематографии — „Юность Максима“.
…Возвратившись домой, я решил написать б этом великолепном фильме. Решил потому, что картину необходимо посмотреть каждому. Этой картиной может гордиться советское кино; это — ценнейший вклад в советскую кинематографию, отмечающую свой 15-летний юбилей.
Заражая бодростью и весельем, картина вместе с тем учит ненавидеть прошлое, ненавидеть царскую Россию, страну, которую называли „тюрьмой народов“.
Лично сам я не пережил этого, а поэтому картина явилась для меня нагляднейшим документом о жизни и борьбе революционного пролетариата.
Горячо советую каждому посмотреть эту новинку советского кинопроизводства — фильм „Юность Максима“».
Кино сделало настоящей звездой молодого актера Бориса Чиркова, исполнившего роль молодого рабочего Максима. Это был как раз тот случай, когда почти сразу же он проснулся всенародным любимцем. Безусловно, популярности способствовал и главный хит фильма — романс «Крутится, вертится шар голубой». Несмотря на то, что музыку к «Юности Максима» писал ни много, ни мало, а Шостакович, эта мелодия принадлежит не ему.
«Крутится, вертится шар голубой» — русский романс середины XIX века, в то время уже достаточно забытый. Более того, романс был достаточно длинным, но до нашего времени дошли лишь те два куплета, что прозвучали в фильме. В том числе припев, от которого невозможно отвертеться, если вдруг он всплывает в памяти.
Ах! Крутится, вертится шар голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть.
Кавалер барышню хочет украсть.
Борис Чирков в автобиографической книге писал о съемках фильма: «Пришел день, когда мы поняли, что обделили Максима — не дали ему песню. Были у него лиричность, жизнелюбие, юмор, а песни не хватало. Песни, которая помогла бы ему жить, в которой выливалось бы его настроение, в которой задумывался бы он над своей судьбою. У Максима должна была быть песня или песни не для слушателей, а для самого себя, в которых отражалось бы его отношение к жизни». По его словам, во время одной из репетиций ему вспомнилась песня, которую он несколько раз слышал: «И от неожиданности я заголосил, даже сам как следует не понимая, слова какой-то песенки, слышанной мною не раз, но уже давным-давно позабытой».
Много десятилетий спустя, в передаче «Что? Где? Когда?» знатоков нешуточно озадачили вопросом — что же это за голубой шар крутится над головой, и все хочет упасть. И тут вдруг вся страна узнала, что, оказывается, крутился-то не шар, а шарф. Просто буквочка «ф» то ли выпала со временем, то ли Борис Чирков в свое время просто вспомнил текст приблизительно. Так и осталось. Ну шар, ну голубой. Всем же тогда было понятно, что голубой шар — наша Земля. Это сейчас нынешние остряки начали бы придумывать свои версии.
Песня оказалась настолько любимой, хоть и была напоминанием о той России, которую следовало ненавидеть, что вошла и в оба продолжения — «Возвращение Максима» (1937) и «Выборгская сторона» (1938).
