Тайные притоны и дома свиданий: как Тула боролась с проституцией

Это связывали с возвращением солдат из действующей армии домой, а также с тем, что 26 января того года по решению тульского совета были закрыты дома терпимости и смотровой пункт — главное средство борьбы с вензаболеваниями. Так Тула вступила в новый период борьбы с одной из самых древних человеческих болезней — распутством.

Дом для бесприютных женщин

16 декабря 1922 года в «Известиях ЦИК» был опубликован и разослан по местам циркуляр «О мерах по борьбе с проституцией», где предлагалось организовать губсоветы по борьбе с проституцией. В Туле такой совет был создан 9 февраля 1923 года в составе представителей отделов управления, профсоюза, женотдела, горсовета, губздрава, завотделением социальных болезней. Секретарем был избран представитель женотдела.

Уже на первом заседании обсуждали самый важный вопрос — где брать средства для оказания помощи безработным женщинам. Из центра, отдела управления, биржи труда не удалось получить ни живых денег, ни даже процентного отчисления из средств, собранных на охрану материнства и младенчества. Поэтому вся работа свелась к обследованию женотделом женщин, занимающихся проституцией, по мнению адмотдела или отдельных граждан. В случаях их безысходного материального положения они направлялись на биржу труда с просьбой предоставить им работу в первую очередь. До отправки на биржу труда эти женщины подвергались медосмотру.

Тула, улица Калужская. Долгие годы именно эта улица была главным рассадником проституции.

Поднимался также вопрос об устройстве хотя бы ночлежного дома для безработных женщин-одиночек. С открытием вендиспансера началось обследование и санитарные работы, которые на первый период были сильно ограничены.

Борьба с проституцией находилась в руках администрации, которая вела наблюдение за подозрительными по проституции женщинами, обследуя рестораны, кафе, гостиницы.

Но такая работа результатов не давала, а проституция тем временем процветала.

Весной 1923 года в Туле была устроена акция под девизом «Организованно побьем проституцию!». Результаты ее были ужасающими. Врач Дагаев обследовал девочек-проституток на Курском вокзале и пришел к заключению, что все они больны сифилисом и прочими заразными заболеваниями, так как «отдаются кому попало, а живут в вокзальной уборной».

Женотдел города и комитет по борьбе с проституцией открыли дом для бесприютных женщин с Курского вокзала на 15 человек, который через некоторое время сами же власти и закрыли, посчитав его источником разврата в городе.

Борьба с проституцией главным образом свелась к санитарно-просветительской работе на фабриках, заводах, в рабочих клубах. Но даже медицинское обследование не соответствовало реальным потребностям. Не представлялось возможным обследовать беспризорных женщин на вокзалах, в скверах и на улицах. Только если случайно, когда их задерживали по другому поводу. Между тем в Туле наибольший процент заражений венерическими заболеваниями давали именно женщины. Очень часто среди них были те, кто приехал из деревни в поисках работы и, не сумев трудоустроиться, оставался жить на вокзалах или попадал в ночлежные дома, где скоро оказывался в числе профессиональных проституток.

В совете попробовали добиться хотя бы создания профилактория, куда бы определялись безработные женщины и проститутки, больные сифилисом, а также общежития для бесприютных и беспризорных детей, из которых формировалась детская проституция. Выносились резолюции, делались соответствующие постановления, возбуждались ходатайства перед губисполкомом и горсоветом об отпуске средств на устройство этих учреждений. Однако ничего более не происходило.

Смотровая книжка девушки легкого поведения.

Патент на разгульный образ жизни

А вот как подходили к этой проблеме при царском режиме, когда понимали, что побороть ее не в силах и надо хотя бы упорядочить и взять под контроль.

С 1844 г. в регистрации проституток в Туле наиболее распространенной формой приняты были две: домовые, т. е. живущие в доме терпимости, и «одиночковые» — на вольных квартирах. С 1846 года было введено еще две формы: тайные притоны и дома свиданий. В 1908-м дальнейшее существование домов терпимости было признано нежелательным и отдано предпочтение проституции «одиночковой». Были введены иные формы регистрации. В частности, квартира свиданий, где при контроле врачебно-полицейского инспектора содержательницы приглашают для свиданий мужчину и женщину из поднадзорных проституток-одиночек. А также дома свиданий, куда можно было приводить женщину с собой при отсутствии всякого контроля за теми и другими. Были еще меблированные комнаты с проживанием в них проституток-одиночек.

В 1909 году на заседании полицейского комитета было решено, что для правильного надзора над весьма специфическим контингентом дома терпимости в Туле надо разместить на Рубцовской улице (нынешней Сойфера) — между Грязевской и Солдатской, то есть в районе нынешних Лейтейзена и Фрунзе. До того главным рассадником проституции были Кашинский (нынешний Центральный) переулок и Калужская улица (нынешняя Демонстрации).

На Калужской по распоряжению губернатора все веселые дома закрыли в конце 1908 года. А вот что делать с аналогичными заведениями в Кашинском переулке, решали дольше. С одной стороны — рассадник зла. Помимо пропаганды безнравственного поведения это был лакомый кусочек для химесников — воров и воровок, обкрадывающих мужчин, приводимых веселыми женщинами в специально приспособленные для этого квартиры или номера гостиницы.

Идее перевести публичные дома на Садовую улицу воспротивилось военное ведомство — слишком близко от казарм с солдатами. Да и полицейские были против — прежде чем переводить сюда такой рассадник зла, надо бы сначала Садовую замостить и провести освещение. Последнее было уж совсем чересчур, поэтому 1 мая 1909 года городская полицейско-санитарная комиссия просто взяла и закрыла все дома терпимости в Кашинском переулке.

И тут же город получил новую проблему. Если раньше девиц легкого поведения хотя бы осматривали в смотровом пункте при земской губернской больнице, то теперь, поскольку практически все они начали заниматься своим промыслом тайно, резко выросла заболеваемость сифилисом. И тогда веселые дома отправили на задворки Рубцовской улицы.

При этом своим промыслом они продолжали заниматься и в других местах. Так, в 1913 году «Тульская молва» сообщила, что на Воронежской улице обнаружен очередной тайный притон.

В доме оказалось 10 девиц проституционного характера без прописки. Содержат притон извозчик Виноградов и его жена Дарья.

Муж обычно по вечерам приводил гостей, которые устраивали с девицами пьяные оргии под игру на гармонике". Некоторые веселые дамы вступали в сговор с хозяевами трактиров. Они приводили к знакомому хозяину и раскручивали клиента на хороший счет за посиделки, а хозяин, в свою очередь, когда посетитель хотел продолжить веселье, вспоминал, что у него есть знакомые барышни легкого нрава.

По представлению тульского городского врачебно-полицейского комитета, неуемного доктора Ф. С. Архангельского и доктора И. Н. Грикермана 26 мая 1915 года в Туле был создан проект правил для содержательниц квартир и домов свиданий мужчин с женщинами. А также предусмотрено открытие квартир свиданий с утвержденным сводом правил содержания.
Квартиры свиданий разрешались к открытию тульским полицейским комитетом. Содержать их могли только женщины в возрасте не моложе 35 лет и с неопороченным поведением. Также должно было иметься письменное согласие домовладельцев или управляющих домами на открытие в их домах квартир свиданий. После чего комитет выдавал свидетельство на право открытия и содержания квартиры свиданий, экземпляр правил, наставление к предохранению против заражения венерическими болезнями для женщин и для посетителей.

Существовали также весьма жесткие ограничения. Квартиры свиданий нельзя было открывать на центральных многолюдных улицах города, а также ближе 100 саженей к церквам, казенным и общественным учреждениям, школам. Они должны были иметь отдельный подъезд, чтобы с этого подъезда не было хода в другие квартиры. Какие-либо вывески или отличительные фонари воспрещались. То есть ни о каких пресловутых красных фонарях и речи не было. Окна квартиры, выходящие на улицу, должны быть постоянно закрыты днем занавесками, а вечером и ночью, когда зажигаются огни, — ставнями и сторами (писалось так — сторами) из материи, не пропускающей света.

Также в помещениях квартир для свиданий воспрещалось иметь портреты высочайших особ. Кроме прислуги у содержательницы квартир свиданий никто проживать не мог. Она не должна была принимать гостей женского пола, родственниц, детей. Прислуга, а равно как и сама содержательница, не могли иметь свиданий с посетителями.

Опиумная вечеринка. Фото из борделя начала ХХ века.

Убийство ради продажной любви

Пожалуй, последним приветом уходящей эпохи стал скандал, устроенный на Рубцовской улице революционными солдатиками.

В середине декабря 1917 года, в четыре часа ночи, в дом терпимости Молчановой начал ломиться гость — фельдфебель команды выздоравливающих Марковский.

Однако на его беду с девушками уже отдыхала компания солдат, и лишних барышень — специально для ночного гостя — уже не было, а потому двери не открывали.

Однако страждущий ведь и понятия не имел, почему его не хотят пускать, может, просто оглохли все, и продолжал настойчиво ломиться в дверь. В конце концов на стук вышел один из гостей — солдат 77-го пехотного полка Чупрынин. В каком уж тоне они разговаривали, не в том суть, но важно, что стучавшего попросили удалиться. Тот в ответ зачем-то спросил сколько времени.

- Половина пятого, — ответил Чупрынин, достав из кармана серебряные часы.

У не добившегося женской ласки визитера разгорелись глаза и он попробовал выхватить понравившиеся ему часики. Не тут-то было. Солдат несколько раз от души шмякнул воришку по загребущей лапе рукояткой револьвера и, когда нападавший ослабил хватку, захлопнул перед его носом дверь. Конечно, тому стало вдвойне обидно. Он отправился в свою часть и заявил дежурному, что на него совершено вооруженное нападение. К месту преступления срочно выдвинулись два милиционера. Войдя в дом, старший милиционер второй части Остряков гаркнул: «Руки вверх!» Его приказа послушались все, за исключением солдата конной сотни Иосифа Шаура, который по какой-то причине, испугавшись, метнулся к выходу. Вслед ему раздались выстрелы, и одним из них убегавший был смертельно ранен, скончавшись затем в больнице.

На другой день солдаты конной сотни, взбудораженные сообщением о том, что их товарищ убит милиционером, заявились в участок и повели подозреваемого Острякова вместе с арестованным фельд-фебелем Марковским, который и затеял всю эту бучу, в Петровские казармы для допроса. Оба арестованных, которых собравшаяся толпа готова была в буквальном смысле растерзать, были сильно избиты. В Острякова попал брошенный из толпы камень. К счастью, самосуда удалось избежать.

Но перед казармой, куда их привели, уже собралась огромная толпа, которая требовала выдачи арестованных.

И тут как нельзя кстати подоспели представитель след-ственной комиссии А. Е. Ямпольский и красногвардейцы. Ямпольский отдал приказ сделать из пулемета залп над головами. Толпа в панике разбежалась, оставляя на месте событий галоши и шапки. Подстрекатели бунта были арестованы, двое главных зачинщиков помещены в тюрьму. Остальным объявлено, что главный подозреваемый в убийстве вовсе не милиционер Остряков, оравший во всеуслышание «Стой! Стрелять буду», а хозяин дома, уже арестованный на своей квартире господин-товарищ Молчанов.

В дело включился профсоюз

В августе 1928 года центральный совет по борьбе с проституцией разослал местным советам письмо, в котором предлагался ряд практических мер.

1. Создание общественного мнения в вопросе борьбы с проституцией, для чего вести среди трудящихся большую просветительскую работу.
2. Охрана работниц от пути к проституции с помощью профсоюзных организаций.

Причем особую активность должен проявить Союз работников народного питания, членами которого больше всего «питается» проституция.

3. Развернуть широкую кампанию среди трудящихся и учащейся молодежи по объяснению недопустимости в государстве трудящихся покупки и эксплуатации человеческого тела. Больницы должны помочь в этом вопросе. Можно и должно ждать помощи и от стенгазет.
4. Обезвреживание проституции как фактора, содействующего распространению вензаболеваний. Эта работа целиком и полностью возлагается на органы здравоохранения и вендиспансеры, причем особую ценность имеют трудовые профилактории, куда принимаются больные заразными формами женщины, не имеющие работы. Здесь они получают общежитие, питание, лечение, нормальную оплачиваемую работу, культурно-просветительскую обработку. Полечившись и получив навыки к производственному труду, попавшие в профилакторий перебрасываются на производство.
5. Борьба с безработицей.
6. Борьба с проституцией, уже существующей, проводится органом административного управления. Борьба с явными притонами и замаскированными: семейные бани, номера в гостиницах и т. д.
7. Создание материальной базы советов по борьбе с проституцией.

Но и на сей раз никаких средств получить не удалось. На пленуме горсовета в докладе зав. социальными болезнями отмечалось безвыходное положение совета по борьбе с проституцией. На другой день председатель губисполкома предложил совету организовать сбор ненужных вещей и отбросов в домашнем хозяйстве и в учреждениях. По задумке, вырученные средства должны были образовать фонд совета для борьбы с проституцией. Немедленно организовали сбор, на который откликнулось только весьма ограниченное число учреждений. Зав. коммунальным отделом Сарычев докладывал, что через детскую комиссию удалось все же собрать вещей на 1642 рубля. Больше просто было невозможно из-за отсутствия транспорта.

Заседание, как говорил один великий комбинатор, продолжалось. Кстати, в марте 1935 года Тульский уголовный розыск закрыл аж восемь проститутских притонов.