Гитарная струна

В Петьку я влюбилась за одну минуту. А может, и меньше - физрука с секундомером рядом не оказалось.

Сейчас-то я понимаю, что давно была к этому готова - новенький учился в нашем классе уже несколько месяцев, и половина девчонок по нему исправно сохла. Именно поэтому я сразу отрезала это от себя - и смеющиеся дерзкие глаза, и чуть уловимо картавящий голос (как у Олега Янковского, я сразу заметила), и манеру запрокидывать голову при смехе, и: Да мало ли в нем было опасностей для девичьего сердца, в этом свалившемся нам на голову новеньком! Но сама мысль о том, чтобы встать в ряды его обожательниц! Ни-ког-да!!

Достаточно того, что все они по очереди делились со мной надеждами: "Ань, ну правда же ему не может нравиться Катька? Она же дура!" "Ань, а ты заметила, как он смотрел на меня на физкультуре, когда я первая прибежала? Ну А-а-ань!"

Вся выстроенная защита рухнула на общешкольном вечере 8 Марта. Петька сидел на сцене с гитарой на колене и подыгрывал школьной примадонне - Светке из параллельного класса, которую все называли не иначе как Певицей.

И вдруг на очередном аккорде у него, как у заправского рокера, лопнула струна.
Все и охнуть не успели, как Петька молниеносно перевернул гитару и как ни в чем не бывало продолжал аккомпанемент, отбивая ритм по ее днищу. Зал затопили овации, а мое сердце - тепло. Которое больше не отпускало. И я с тех пор везде и всегда разворачивалась в его сторону, как подсолнух на солнце.
Как-то вдруг сразу оказалось, что у нас много общего: и идти домой по пути, и любимые книги, и весенний парк:

Жить без него я уже не могла, но продолжала уверять себя, что это у нас такая сильная, ну очень сильная дружба.

Я просто отчаянно трусила - приклеившийся к нему ярлык бабника пугал меня будущими страданиями. И я делала вид, что не замечаю перемен в нем: ни серьезных долгих взглядов, ни внезапных смущений.
Как-то в компании он, дурачась, стал томно завывать романс, а слова "Вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина" вдруг не-ожиданно серьезно спел прямо в мою сторону. Я готова была сквозь землю провалиться от радости и ужаса, но и тут увернулась, замельтешила, побежала мыть чашки.
Переполнило чашу моих комплексов знакомство с его мамой. Евгения Ивановна Дягилева оказалась шикарной женщиной, строгой и невыносимо ироничной. Петька был очень поздним ребенком, растила она его одна и делить не привыкла ни с кем. Совместный обед превратился в пытку - под ее насмешливым (таким Петькиным!) взглядом я все делала невпопад. Сейчас уже и не вспомню, что она мне съязвила между бесконечными сигаретами, но проревела я тогда полночи. Ничего, ничего у нас не получится!

А через неделю был выпускной. Сколько на этих выпускных, на краю большой разлуки, разрубается узлов, сколько проясняется недоговоренностей, сколько решительных объяснений! Сашка Новицкий - кто бы мог подумать?! - вдруг весь вечер не отходил от Ленки Стасовой, а через год они поженились. А мы: А я и тут оказалась трусихой - прикинулась больной, отказалась ехать со всеми на ночном автобусе. А утром уехала в Москву - поступать в институт.

Первые полгода Петька писал, я отвечала, но упорно врала ему про бурную столичную личную жизнь. Врала, пока он не нагрянул сам, и я, отвыкнув от него, устроила нелепую сцену, о которой стыдно вспоминать. Он уехал и больше не написал ни строчки.

На пятом курсе я приехала домой на все зимние каникулы. И в троллейбусе услышала над ухом тихое "Анька:" Глаза те же, как вчера расстались, но - усы! Хорошо, что я все про него уже знала от наших девчонок: и что женился на Певице, и что дочка, поэтому обморока от его слов не случилось. Ехал как раз из садика, дочку отводил: "Воон, вон, смотри, розовое здание - лучший садик в городе!". "Как дочку-то зовут?" "Угадай с трех раз", - и смотрит пристально. И во мне от этого взгляда опять - страх, все тот же проклятый страх, подгибающий колени. И ноги сами собой - к выходу: "Ой, прости, моя остановка".

На следующий день я посетила этот лучший садик в городе. Попросила воспитательницу показать мне среди гуляющих детей Анечку Дягилеву. Подошло чудо с оранжевым помпоном на голове и нереальными глазищами. На Петьку не похожа, но и на Певицу - тоже. Я понимаю, что это смешно, но мне показалось, что похожа она на меня. "На, тезка, - я протянула ей апельсин цвета ее роскошного помпона. - Слушайся папу". И уехала в свою московскую жизнь.

Ч?ерез несколько лет, когда эта московская жизнь не задалась по всем статьям, я вернулась в Тулу. На первом юбилейном нашем вечере встречи выпускников Петьки не было. Девчонки наперебой - они и тут конкурировали! - рассказывали, что Петька стал классным специалистом, что уехал в Америку по контракту, что Певица ему там изменяет с бейсболистом и чуть ли не пьет: Дальше я не слушала - понятно же, что влюблены в него до сих пор и врут, врут нещадно, сериалов насмотревшись. Но было тошно.

А ночью загудел мобильник. "Анька: Мне сейчас Ленка Стасова звонила - они там где-то в кабаке все вечер встречи ваш догуливают. Выцепил у нее твой телефон - не хотела давать, представляешь? Пришлось пригрозить, что оставлю ее сына без кока-колы - перекрою тут в Америке кокаколопровод, вентиль опломбирую, и все. Анька: Не о том бы надо говорить, но у меня, поросенка такого, просьба. Матушка моя там ногу сломала. А у нее и так со здоровьем: И ни от кого помощь принимать не хочет. Ну ты же знаешь мою маман, королеву персидскую! А ты сможешь с ней поладить, ты обаятельная. Анька, я тебя прошу - присмотри там за ней, а? Вы же рядом". "Конечно, Петь, конечно. Только вентиль там не трогай, умоляю!"
Через месяц чуть ли не ежедневных посещений Евгении Ивановны я уже не представляла своей жизни без этого абажура над столом, без ее хриплого смеха, без фирменных пирогов, без бесконечных завораживающих разговоров, без дыма этого ее в конце концов! Мне было с ней хорошо, интересно и легко, как ни с кем. Как было когда-то с Петькой, но без вот того дурацкого страха, от которого предательски плавилось все внутри.

Гипс ей давно сняли, но я продолжаю ходить в этот дом, как в родной. И знаю, что меня там ждут. Всегда. Как будто мы с Евгенией Ивановной связаны какой-то нитью. Той самой гитарной струной.
Я не знаю, что будет дальше. Но у меня есть мечта. Если у меня когда-нибудь будет дочка, я хочу назвать ее Евгенией. Женькой. И я хотела бы сама рассказать об этом Петьке. Чтоб увидеть, как он запрокидывает голову, смеясь. А для сына имя уж тем более давно готово. Угадайте с трех раз!