Темы наших воспоминаний разнообразны до бесконечности. Но есть одна общая для многих: когда я учился в институте...
ЗВУЧИТ ИНОСТРАННО!
В далекие 70-е этот факультет педа был доступен всем и недоступен одновременно. Без репетиторов на иняз пытаться поступать было бесполезно. Час занятий с репетитором стоил 3 рубля. Непомерная сумма, если учесть, что зарплата наших родителей была 110-120 рублей.
Я не ошиблась, выбрав пед. И попала в "десятку", поступив на английское отделение иняза.
Факультет негласно считался элитным, окутанным ореолом таинственности, романтики и "причастности". Причастность висела в воздухе, в разговорах и бурных спорах о Фолкнере и его потоке сознания в романе "Шум и ярость". Мы обожали старика Хэма. Его портреты, вырезанные из "Огонька", - красавец-мужчина, в брутальном свитере на голое тело - не висели на стенках разве что у ленивых. Мы выискивали в "Иностранной литературе" что-нибудь ТАКОЕ!.. И зачитывали до дыр. Сейчас бы сказали "круто" - прочитать за ночь "Немного солнца в холодной воде" Франсуазы Саган, утром бледнеть на лекциях и томно говорить, что ты под впечатлением и к обсуждению не готова.
В колхозе на картошке и на яблоках в Одоеве мы горланили ранних "Битлов" под гитару и носили очки а-ля Джон Леннон. Наверное, нам повезло. Среди "препов" не было ни одного ретрограда. Преподаватели закрывали глаза на песнопения, хотя "Битлы" оставались "исчадием капиталистического ада". Ну и, конечно, Ллойд Вебер заставил стоять на ушах весь иняз. Прослушивание "Христа" было тайным, совместным, с комментариями признанных рокеров факультета.
- Послушай, какой выход на гитаре!
Все слушали. Не все понимали. Восторг был неподдельным.
ЖИВОЙ АНГЛИЙСКИЙ
Мы упивались языком. "Хор" в зачетке был верхом неприличия. Но что такое было в те годы "выучить язык"? В лингафонный кабинет занимали очередь. Качество аппаратуры (огромные катушечные магнитофоны) оставляло желать лучшего. А уж записи...
Помню, было задание записать со слуха монолог Дон Кихота. А он, Дон Кихот, в это время боролся с ветряными мельницами. Это была сцена из фильма. Все трещало, шипело, в наушниках что-то заедало. Мы по слову "выковыривали" бессмертные фразы Сервантеса...
Пленка подло рвалась "на самом интересном месте". Ее быстро клеили ацетоном. Процесс был отлажен до мелочей. Маленькой кисточкой наносилась капелька на край пленки, сверху накладывалась оторванная ее часть и крепко зажималась пальцами. Пальцы становились коричневыми. Зато процесс восстанавливался! Дон Кихот на этом месте "икал", а мы спорили икнул он "Oh, heaven!" или "Oh, hell!".
О живом английском и речи быть не могло. Англичан "живьем" не видели ни студенты, ни преподы. Дома втихушку мы слушали Pink Floyd, Deep Purple, Led Zeppelin, Creedence Clear Water Revival, Uriah Heer и Black Sabbat с молодым Ozzy Osbourne 'ом.
2008 год. Иняз - старый особняк на Менделеевской (ныне корпус филфака и истфака) с коваными лестницами, аудиториями, которые студенты называли "кельями" - из-за размеров, толстенных стен и окон с широкими подоконниками.
I READ NEWSPAPER
А еще мы читали, как заведенные. Хотелось что-нибудь в оригинале, не адапташки. Поколений двадцать, с 1944 года, года основания иняза, плотно "сидели" на "Тропою грома" Абрахама и "Сестра Кэрри" Драйзера.
Газеты давили политикой, но спасали от однообразия. "Moscow Nеws" и "New Times" издавались в Москве нашими журналистами. И мы имели наглость подвергать сомнению подлинность языка. Была газета, которую можно было купить в "Союзпечати", - "Morning Star". Жалкое издание из 4-х листков издавалось на деньги КПСС. Читать там было нечего. Но нас интересовал язык, мы по крохам собирали аутентичные материалы.
1973 год. Александр Кан, один из первых рокеров иняза тульского педа.
ПРОВЕРКА ДЕЛОМ
В 1975 году стали набирать переводчиков с иняза для работы за границей, причем с 4-го курса. Вот уж повезло, так повезло. Мы с мужем попали в одну из капстран на машзавод. Включились в работу уже в аэропорту, так как наши специалисты по-английски с трудом исторгали только "хелоу".
На заводе хлебнули сполна. Заводская специфика дала себя знать сразу. Мы слыхом не слыхивали, чем занимается фирма "Shell", "Potain" или "Caterpiller".
Мы похудели, стали синими, как джинсы Levis Straus. Недели через три могли уже переводить не хуже синхронистов. Никто из счастливчиков, поработавших за границей, не посрамил СССР и иняз тульского педа!
ПОЗОР СОВЕТСКОГО СТУДЕНЧЕСТВА
Правда, были эпизоды, когда мы "позорили честь советского студенчества". Как-то наши парни купили у "фарцы" в одной из тульских подворотен рубахи цвета хаки с надписями на нагрудном кармане "US Army" и американский флаг.
В рубахах удалось проходить дня три. Кто-то "стукнул" в деканат об антисоветских ярлыках. Вынесли выговоры с занесением в личное дело.
С флагом было еще драматичнее. Наши парни поехали отдыхать к морю. Поселились на "диком пляже" в палатке, флаг вывесили трепаться на ветру на обозрение мирно отдыхающих советских граждан, строящих социализм. Снова кто-то "стукнул", да так, что ранним утром подкатили три черных "Волги", из них вышли люди в штатском и заломали наших ин-язовцев в КГБ. Короче - янки, go home!
Один из парней в это время плавал в море. Когда он увидел весь этот ужас, то вылезать из моря побоялся. Он плавал три часа - пока шла разборка на берегу. Ребят впоследствии выгнали не только из комсомола, но и из института. Всех, кроме пловца. Его не выдали даже "под пыткой".
:Мы совершенно не думали о том, что нам, институтским аристократам, придется работать в советской школе. Забыть о песенной лирике Роберта Бернса, философских раздумьях мечтательного Уильяма Ворд-сворта и твердить, согласно Старкову, "Зис из зэ тейбл". По распределению нас всех услали в деревню, где после пяти лет инязовского кайфа приходилось преподавать географию, историю и физкультуру по совместительству. Но это уже совсем другая история.
Друзья! Поделиться воспоминаниями может каждый из вас. Пишите и присылайте письма с пометкой "Как молоды мы были..." по адресу: 300026, Тула, а/я 1431; на [email protected].
Ольга Коренькова.
Фото автора и Марии БУЗОВОЙ.
