Дорога от Тулы до пограничного пункта «Изварино» занимает около 9 часов — стандартный рабочий день. Очередь на границе большая, но к людям, которые везут гуманитарную помощь, отношение особое: максимально быстрая проверка — и вот мы на территории ЛНР.
Особое отношение к гуманитарным грузам подчёркивает огромная надпись в цветах российского триколора высотой с человеческий рост. С другой стороны от дороги стоит гранитная плита в память о погибшем в 2015 году Максиме Мартакове — первом коменданте поселка Изварино с позывным «Сто пятый».
Узкая петляющая дорога, давно опустевшие дома с пустыми глазницами окон — и ощущение чёрной, всепоглощающей тоски. Здесь нет мобильной связи, нет людей, радио в машине сначала начинает хрипеть и шипеть, а через несколько километров и вовсе умолкает. Обычные дорожные разговоры, байки и шутки моментально сменяются короткими сухими репликами.
Вся эта безрадостная картина — своеобразное напоминание каждому путнику о том, что республика почти 10 лет живёт по законам военного времени. До Луганска ехать около часа — время тянется медленно и неохотно. Кое-где в асфальте встречаются дыры, оставшиеся после артобстрела, где-то асфальта нет вовсе.
Луганск встречает нас КПП — человек 10 автоматчиков в камуфляже без знаков различия, гора мешков с песком, из-за которой торчит дуло пулемёта, несколько сваренных из рельсов «ежей» и БТР, заляпанный засохшей, судя по всему, ещё осенней грязью.
Город, который ранен, но не убит, — так можно было бы описать Луганск одной фразой.
«Раны» виднеются везде — разбитые витрины давно пустых автосалонов, царапины и дыры на стенах зданий, оконные проёмы, наскоро заколоченные досками. Разбитые окна здесь давно никто не стеклит — местные жители просто не видят в этом смысла, а у чиновников хватает других забот.
Мы направляемся в госпиталь 39-го отдельного медицинского отряда воздушно-десантных войск. Это место не отмечено ни на одной карте, у него нет адреса — попасть туда можно только с проводником.
Для тульских военных медиков СВО началась 31 января 2022 года — именно в этот день отряд выдвинулся на российско-белорусские учения «Союзная решимость».
Там отрабатывалась работа в полевых условиях, передвижение скрытыми группами, светомаскировка, оперативное развертывание госпиталя на новом месте дислокации и многое другое.
— Наши родные и близкие знают, что на учениях мы можем пробыть без связи несколько дней, — рассказывает главная медицинская сестра госпиталя, старшина медицинской службы Оксана В. [по соображениям безопасности мы не публикуем фамилии героев. — Прим. авт.]. — 26 февраля прошлого года мы перешли границу и оказались на территории Украины. Конечно, очень болела душа за родителей, но мы не могли сказать нет нашим десантникам, не могли их бросить. Мы были на марше [в пути. — Прим. авт.] четыре дня, за это время колонну не раз обстреливали, первым раненым пришлось оказывать помощь прямо на ходу.
Наша героиня — коренная тулячка, служит в ВДВ больше 20 лет, имеет боевые награды. На ее счету не один десяток спасенных жизней во время второй чеченской, боевых действий на Северном Кавказе и в Сирии.
— Мы прибыли на место дислокации 106-й дивизии ВДВ в начале марта, — вспоминает Оксана. — Первым делом нужно было окопаться, развернуть автоперевязочные, оборудовать госпиталь и наладить его работу, замаскироваться. До темноты копали, пилили, собирали лапник, укрывали им всё, что возможно. До сих пор помню свою первую ночь на позициях: в промокшей насквозь одежде я забралась в спальник, подложила под голову бронежилет и провалилась в сон… А 5 марта начали массово поступать раненые — мы оказывали помощь и военным, и гражданским. И оказываем сейчас.
На передовой, в полевых условиях, тульские военные медики делали по несколько десятков хирургических операций в сутки, не считая обработки ран и перевязок. Во время обстрелов врачи, медсёстры и пациенты прятались в сырых холодных блиндажах и пережидали канонаду.
В один из таких дней снаряд прилетел прямо в центр лагеря — пятеро военнослужащих 39-го медотряда, включая командира, получили осколочные ранения.
— В блиндаже или окопе под обстрелом ты все равно всегда думаешь о раненых. О тех, кому нужна помощь, — говорит Оксана. — Но — парадокс — именно поэтому начинаешь внимательнее относиться к самому себе. Задача медика — не только спасти своих пациентов, но и сохранить свою жизнь. Если военный медик выбывает из строя, он уже не сможет никому помочь. Это как в инструкции, которая лежит в салонах самолётов: «В случае разгерметизации салона первым делом наденьте кислородную маску на себя, а затем — на соседа».
Поэтому в повседневной жизни мы заботимся не только о наших подопечных, но и друг о друге. Эта забота — пожалуй, единственное, что помогает смириться с тоской по дому, по семье. Когда чувствуешь, что рядом человек, который поможет и поддержит, открывается второе дыхание.
Поначалу, чтобы жить и работать, медики использовали специальные пневмокаркасные модули — из прочной ткани с кевларовой нитью. В них развернули полноценный госпиталь с приёмным отделением, операционными, реанимацией, лабораторией и даже стоматологическим кабинетом. Имеется и вся необходимая аппаратура для диагностики.
Сейчас отряд находится в Луганске, в здании, приспособленном для выполнения необходимых задач. Наши военные врачи оказывают помощь раненым и при необходимости готовят их к эвакуации в другие медучреждения.
Здесь каждый день в буквальном смысле собирают пациентов по кусочкам.
На стенах везде таблички с напоминанием, как вести себя при ракетной тревоге. В коридорах — ряды инвалидных колясок, это очень востребованный «транспорт».
— У большинства наших пациентов — огнестрельные и минно-взрывные ранения с массивными разрушениями тканей, — говорит Оксана. — Это проникающие ранения груди и живота, оторванные конечности. Мы проводим сложные операции, ставим стержневые и спицевые аппараты наружной фиксации. Помогаем и гражданским, и военнопленным. Для медиков нет своих и чужих, есть просто люди, которым нужно помочь.
Из военнослужащих 39-го медотряда сформирована подвижная медгруппа. Травматолог, хирург, анестезиолог-реаниматолог, операционные медсёстры и анестезистки работают непосредственно в боевых условиях.
Самый молодой член коллектива — Кирилл. В 2021 году он окончил Тульский медицинский колледж и находится в зоне СВО с первых дней. Этот год дал ему колоссальный опыт: он успел поработать почти во всех отделениях медотряда, сейчас — лаборант.
— Многие из нашего отряда закончили тульский медколледж, я, кстати, тоже, — говорит Оксана. — В нашем отряде разновозрастной коллектив, но многих объединяет именно колледж. С удовольствием вспоминаем наших педагогов, делимся историями, смотрим фотографии…
Классным руководителем у меня был Александр Яковлевич Басин, известный на всю Тулу своей знаменитой коллекцией самоваров. А философию преподавала его супруга Софья Яковлевна. Многие их ученики сейчас служат со мной плечом к плечу. Некоторым из них едва исполнилось 20 лет, а они каждый день своими руками вытаскивают людей с того света. Я считаю, что они как раз и есть настоящая «золотая молодёжь».
Если выдается свободное время, военные медики стараются подарить пациентам немного домашнего уюта: жарят шашлыки во дворе, готовят плов, даже концерты устраивают! Говорят, это помогает раненым бойцам быстрее вернуться к нормальной жизни.
— Ох, сколько раз я слышала фразу: «Женщинам не место на войне»! — рассуждает Оксана. — Я вот что думаю. Если рассматривать войну исключительно как боевые действия — да. Но ведь есть и другая сторона! Я вспоминаю, как наши девочки на передовой красными замёрзшими пальцами стирали вещи в ледяной воде, кормили с ложечки раненых, пели им песни, читали письма из дома…
И всё это — когда смерть на расстоянии вытянутой руки!
Госпиталь — это не только медицинские процедуры. Это ещё и забота, уход, эмоциональная поддержка. Она особенно важна для ребят, которые получили тяжёлые увечья, лишились рук и ног. Приободрить, обнять, найти нужные слова, помочь обрести новые смыслы — со всем этим женщина справится гораздо лучше мужчины.
…На крыльце устроили перекур пациенты. Диагнозы у всех разные, один из самых распространённых — осколочные ранения поражающими элементами кассет американской РСЗО HIMARS.
— Вот такая зараза мне в ногу прилетела, — Андрей из Орла соединяет большой и указательный пальцы, оставляя между ними примерно полсантиметра. — Маленький металлический шарик, а в койку меня уложил на три недели. Я только недавно вставать начал, а ходить нормально до сих пор пока не могу. Но это ерунда, заживёт, как будто и не было ничего.
До объявления частичной мобилизации Василий Тришин работал на фабрике по производству белевской пастилы. Сейчас он заместитель командира взвода 137-го полка 106-й дивизии ВДВ, «за ленточку» попал в ноябре прошлого года, воевал под Артёмовском. О причине своего нахождения в госпитале Василий умалчивает, зато без проблем соглашается на публикацию имени и фото:
Василий Тришин
— Когда пришла повестка, даже не раздумывал — собрался и пошёл в военкомат. Надо значит надо. Срочную службу я проходил в химвойсках, а сейчас вот оказался в десантуре. Кормят нас хорошо, лечат ещё лучше. Скоро вернусь в строй. Передаю большой привет тулякам и своему родному городу Белёву!
Справляться с задачами тульским военным медикам помогают волонтёры — добровольческие группы из разных регионов России, от Калининграда до Хабаровска, приезжают в ЛНР несколько раз в месяц.
Они сортируют и распределяют гуманитарные грузы, поддерживают чистоту в палатах и помещениях, стирают бельё — в общем, делают всё, на что у врачей и медсестёр не хватает рук и времени.
— Пользуясь случаем, я хочу от лица отряда искренне поблагодарить всех, кто нам помогал и помогает, — говорит Оксана. — Спасибо нашим близким и родным, родителям и детям, ветеранам и общественникам, губернатору и всей его команде, движению «Наши», волонтёрам и всем-всем-всем! Отдельный привет — нашим маленьким друзьям из школ и детсадов, которые присылают пациентам свои письма, рисунки и поделки. Это невероятные эмоции! Спасибо вам за поддержку, туляки!
