В марте 1930 г. в Туле, как и по всей стране, начался смотр общественного питания. Суть этой кампании была в том, чтобы рабочий-передовик, сам пользующийся столовой, агитировал бы за нее и других, доказывая им выгоду отхода от домашней кухни, закабаляющей его жену, а вместе с ней и семью.
Как водится, именно в разгар работы по смотру общественного питания все чаще стали встречаться и вскрываться случаи вредительства в столовых, где классовый враг, уже предчувствуя будущие победы социализма, хотел попытаться сорвать их. В период смотра враги стали подбрасывать в еду гвозди и булавки, навоз, куски волоса, дерева. Тех же, кто пытался оправдать это простой случайностью, обвиняли в оппортунизме и политической близорукости. Это все – именно происки врагов.
Хотя как посмотреть. Повседневные сюрреалистические картинки нового общепита современного читателя могут привести в состояние ступора. Между тем это было обычным делом, потому никто навозу и деревяшкам в еде не удивлялся. Вот, например, как в том же 1930 году «Коммунар» описывал состояние рабочей столовой на Косой Горе.
«Столовая ЦРК на Косой Горе отпускает в день до 600 обедов, а кухня столовой рассчитана только на 500 обедов. В жалобной книге рабочие отмечают: «Обеды не вкусны, посуда не промывается, и от нее пахнет испорченным жиром. На всю столовую только 10 стаканов и т.д. и т.п.
В столовой на столах озера щей, говорящие за перегруженность столовой. Все остающиеся от обедов отбросы смахиваются на пол: в результате – грязь.
…Охрана труда завода не дала помещения под распределитель обедов. Не во всех цехах есть столовые; рабочие обедают на станках. Распределители же кишат насекомыми. Водой столовая не снабжается; в ней нет кипяченой воды. Зав. хозяйством завода Тепляков предлагал запастись водой из Воронки (речки), отказывая в колодезной воде. Канализация, а также и уборные при столовой не работают. Под лестницей свалочная яма».
Конечно, за все подобное кто-то должен был понести наказание. И 29 марта 1930 года в клубе «Культурная среда» начался показательный процесс нарсуда над вредителями столовой «Октябрь». Суть претензий прокуратуры к местным работникам была следующей. Когда здесь появился новый завпроизводством тов. Тарунтаев и начал наводить дисциплину, его люто невзлюбили и начали гадить, рассчитывая этим опорочить как самого Тарунтаева, так и вообще все правление тульских столовых.
Так, в один из дней декабря 1929 г. в кушанья два раза попали запонки и булавки. Потом, по указанию повара Копылова, «через машину был пропущен немытый портфель». Вздрогнули? Тем не менее в обвинении именно так – немытый портфель.
Повар Игнатов приготовил пирожки вместо положенных весом в 100-110 граммов по 65 граммов. В этот же день рабкор Насонов, работавший в столовой, отпустил потребителям прокисшие картофельные котлеты и пюре с песком, несмотря на то, что знал об их непригодности. На следующий день было отпущено 500 порций недоваренных макаронов, которые были приготовлены поварами Хреновым, Абрамовым и Суздальцевым.
Особенно досталось затесавшемуся в группу подстрекателей старому рабкору Насонову, который писал в «Коммунаре» о недостатках и безобразиях в столовой, обвиняя в этом только администрацию. А вот все проделки вредителей и свои он скрывал. То есть, получалось, одной рукой он писал о безобразиях в столовой «Октябрь», а другой сам же эти безобразия творил.
Времена, правда, были еще сравнительно мягкие, волюнтаристские. Рассмотрев обвинения по существу дела, нарсуд приговорил вредителей к достаточно лояльным по тем временам срокам – от 2 до 6 месяцев принудработ.
