Александра Ф.
Несмотря на то, что мой отец занимал на заводе неплохую должность, а мама была завучем в школе, мы жили в непрестижном районе в обычной блочной девятиэтажке.
Двор наш не отличался высокой культурой быта. Взрослые ругались между собой, иногда дело доходило до драки, и очень многие из жильцов были неравнодушны к алкоголю. Неудивительно, что дружить в таком дворе было особо не с кем. Неудачные «яблочки» брали пример со своих непутёвых «яблонь» и тоже дрались, ругались, курили.
Я жила во втором подъезде, а моя одноклассница и ближайшая подруга Любочка – в пятом. Любочка была девочкой из благополучной семьи. Её родителей можно было показывать в передаче «Вместе дружная семья» или «Алло, мы ищем таланты!». Илья Борисович и Надежда Семёновна прекрасно пели дуэтом романсы и профессионально играли на скрипке и гитаре. На Любочку была возложена обязанность научиться играть на пианино. Для этого она должна была два раза в неделю в дождь, зной и холод отправляться за несколько остановок в музыкальную школу.
Но Любочка до ужаса боялась своего соседа Сашку. Он учился уже в четвёртом классе и не признавал никаких авторитетов. Даже на фоне наших дворовых хулиганов он выделялся своими выходками.
Я про Сашкины выходки тоже наслушалась. Рассказывали, что он выпрыгнул с третьего этажа прямо на берёзу, спрятал школьный журнал, нагрубил участковому, подрался с тремя одноклассниками и даже осмеливался дразнить бабушек у подъезда.
Люба так достала родителей своими причитаниями, что они попросили присматривать за ней соседку-пенсионерку, бывшую учительницу. Мария Фёдоровна просьбу Любочкиных родителей восприняла очень благосклонно.
Меня родители тоже старались нагружать внеурочной деятельностью, чтобы как можно меньше болталась на улице. Но я любила наш двор и всегда с удовольствием проводила в нём время. Я была скорее наблюдателем, чем участником событий. Забравшись на горку, я следила за происходящим.
Однажды я наблюдала за игрой в казаки-разбойники. Вместе со всеми ребятами по двору носился и Сашка. Я боялась себе признаться, но он казался мне очень симпатичным. Я даже представляла, как я сижу на качелях, а Сашка меня раскачивает и мы болтаем обо всём не свете. А потом, может быть, на меня бы напали хулиганы и Сашка бы заступился за меня. Мечты увели меня далеко-далеко, и я даже не почувствовала, как хлынул ливень.
Я поспешила спуститься, но поскользнулась на мокрой ступеньке и улетела бы вниз по лестнице, если бы меня не поймала чья-то твёрдая рука.
– Решила самоубиться? – спросил меня Сашка, благополучно стащив с лестницы. Он затолкал меня в беседку: – Давай здесь дождь переждём. Пока ты до своего подъезда добежишь, вымокнешь до нитки. Ты ведь из второго подъезда?
Я кивнула, удивляясь, что он знает, где я живу.
– Меня Саша зовут, – сказала я, чтобы не молчать.
Мой собеседник заулыбался:
– Надо же, я тоже Сашка. Тёзки значит. А чего родители тебя таким не девчачьим именем назвали?
– В честь Александра Македонского, – буркнула я, уже устав объяснять всем прихоть своих родителей.
На самом деле всё было гораздо прозаичнее. Мама побоялась, что, назвав меня Розой, Эльвирой или даже Татьяной, попадёт впросак. Моя родительница считала папину родню недостаточно симпатичной и боялась, что я пойду в их породу. «Назвали бы тебя Дианой, например, а ты бы выросла лопоухой, с носом картошкой. Какая из тебя бы Дина получилась? А так Сашка и Сашка, для любой внешности имя сгодится». Я опровергла несостоятельность маминой теории, так как в классе меня считали самой красивой девочкой.
Но сейчас я даже рада была, что меня назвали Сашкой, потому что мой визави проявлял ко мне явную благосклонность. Ему нравилось моё имя.
После того случая я стала здороваться с Сашкой – к недоумению Любочки.
– Не понимаю, как ты можешь водиться с этим хулиганом? – упрекала она меня.
– Александр – не хулиган, – вмешалась в наш разговор Мария Фёдоровна.
– Он просто очень свободолюбивый человек с обострённым чувством справедливости.
Любочка фыркнула:
– Он что, на берёзе справедливость искал?
– Он животное спасал, – объяснила Мария Фёдоровна. – Котёнок туда забрался и сидел почти целый день, уже кричать не мог от страха и голода. По стволу никто забраться не смог, вот Сашка и сиганул из своего окошка, чтоб снять бедолагу. Так ещё потом к себе домой забрал, хозяев искал ему две недели и пристроил всё-таки.
Другим Сашкиным подвигам тоже нашлось объяснение. Журнал он спрятал, потому что его друг получил двойку и дома его ждала порка. С одноклассниками подрался, потому что те отбирали деньги у малышей.
– А бабе Наде нагрубил? И участковому? – не сдавалась Любочка.
– Баба Надя его маму оскорбила, а участковый… – Тут Мария Фёдоровна, видимо осознав, что болтает с неразумными детьми, поспешила закончить разговор: – Не думайте, что если человек взрослый или в форме, то он всегда прав, – посоветовала Любочкина няня нам на прощанье. – А Сашка – хороший парень.
– А откуда вы всё это знаете про него? – спохватилась Любочка.
– А мы с ним часто разговариваем, – завершила беседу соседка.
Скоро у Сашки родился младший брат, и теперь я часто видела, как он гуляет с коляской по двору.
– Саш, идём играть в прятки! Сашка, айда в кино! Сашок, постой на воротах! – кричали ему друзья. Но он только грозил им кулаком, боясь, что их крики разбудят брата.
Однажды я осмелилась и подошла к нему.
– Я тоже хотела, чтобы у меня был брат, только старший.
– Кто же старшего брата не хочет, никто бы не отказался, – согласился со мной Сашка.
Теперь, когда ему некогда стало проводить время с мальчишками, у меня появилась возможность узнать его получше.
Мы часто болтали обо всём на свете, и очень скоро я уже знала, что ему нравится и что он не приемлет.
Однажды Сашка подошёл ко мне немного смущённый и спросил:
– А что ты в это воскресенье делаешь?
– Наверное, пойдём с папой в кино.
– Жаль, – расстроился Сашка. – А я хотел тебя на свой день рождения пригласить.
– Ой, я же не знала. Я обязательно приду, – опрометчиво пообещала я. Дома я коршуном подлетела к маме:
– Мама, собирайся в магазин, у Саши из пятого подъезда послезавтра день рождения, идём скорее за подарком. Саша меня пригласил.
Мама удивилась:
– Ты общаешься с такими мальчиками? – лицо мамы приобрело трагическое выражение. – Сколько раз я говорила твоему отцу, что надо уезжать из этого района, а он мне: люди везде одинаковые. И вот дождались, поздравляю! Дочка водится со шпаной, да ещё участвует в их посиделках.
В общем, ни на какой день рождения к Сашке меня не отпустили, да ещё увезли на все выходные к бабушке на другой конец города. Я плакала и защищала Сашку, но и папа с грустью сказал мне:
– Я думал, дочка, что научил отличать тебя плохое от хорошего, а ты попала в неподходящую компанию. Тебе должно быть стыдно из-за своей неразборчивости.
Я впервые позволила себе перечить родителям:
– Вы не понимаете, Сашка хороший. Он справедливый и добрый. Он котёнка спас и малышей защищает.
Все два дня у бабушки я постоянно принималась плакать.
– Ничего, Сашка, вырастешь, будешь делать по-своему, а сейчас родителей надо слушаться, – уговаривала меня бабушка.
– А если они не правы? – возмущалась я. Родительский авторитет в моих глазах основательно поколебался.
Когда воскресным вечером меня привезли домой, я обнаружила пакетик на ручке двери нашей квартиры. В нём лежали шоколадный заяц и маленький плюшевый медвежонок.
Значит, Сашка не обиделся на меня. Моё сердце радостно забилось,
и все слёзы высохли.
– Вот что с ним делать? – отец развёл руками. – Может, пускай дружат под нашим контролем? – предложил он маме.
– Ну уж нет, – воспротивилась мама. – Насмотрелась я, чем эта дружба заканчивается.
Но несмотря на предостережения мамы, я по-прежнему общалась с Сашкой.
А он по-прежнему получал двойки, дрался и никого из взрослых не признавал.
Всё было, как я мечтала: Сашка раскачивал меня на качелях, и моё сердце замирало от восторга. Самый интересный парень во дворе ко мне неравнодушен!
Любочка ужасалась и в то же время завидовала мне. Она призналась, что тоже хочет встречаться с мальчиком, но ей никто не нравится. Но и Сашка вызывал у неё опасения.
– Никогда не знаешь, что он выкинет, – говорила она мне. – Он непредсказуемый. Вот зачем он вчера кидался камнями в дядю Пашу? Сашка твой типичный неандерталец.
– Не говори чего не знаешь, – горячилась я. – Твой дядя Паша разбил бутылку прямо у детской песочницы, а осколки не убрал. А Сашка все-все стекляшки до единой собрал и выбросил.
– А зачем он пакеты с водой на голову прохожим скидывал с балкона?
Вот тут мне нечего было сказать, благородные поступки моего друга чередовались с откровенно идиотскими. Однажды, например, он решил, что наш сантехник – шпион, и целый день следил за ним, пытаясь предотвратить диверсию.
После очередной Сашкиной выходки моя мама горячо взялась за поиск новой квартиры. Когда я окончила седьмой класс, мы переехали в новостройку на другом конце города.
Теперь, чтобы пройти к нам во двор, надо было миновать охранников в будке. Мама позаботилась, чтобы оба сменщика имели у себя фото Сашки и ни в коем случае не пускали его во двор.
А мы с Сашкой были уже не просто друзьями, а влюблённой парой. Перейти границы дозволенного я не решалась, но этот день был не за горами.
Мы много времени проводили у Сашки дома, благо там никого не было. Сашкина мама работала, брат был в садике, а отца у Сашки отродясь не водилось.
Своего любимого я считала теперь не только самым лучшим парнем во дворе – самым лучшим в мире. Если за кого и выходить замуж, то только за него. Он тоже очень любил меня, оберегал, баловал, защищал, готов был жизнь за меня отдать.
Сашка на руках меня носил, выслушивал, советовал, пару раз ездил в мою новую школу разбираться с моими обидчиками. В общем, мы с Сашкой души друг в друге не чаяли. Никогда в жизни я не была больше так счастлива, как в то время.
Но тут разразилась буря. Мама узнала, что я вместо занятий провожу время с мальчиком, да ещё в его квартире, к тому же с отпетым хулиганом, от которого она меня еле-еле спасла.
Меня заперли дома и отключили телефон. Я даже в школу не могла пойти. И Сашке не могла подать весточку. Я ревела белугой, представляя, что Сашка может подумать, что я его бросила. Но Сашка молодец, он всё понял как надо.
Он подговорил дружков отвлечь охранника и пробрался к нам в подъезд. Родителей не было дома. Правда, и открыть ему дверь я тоже не могла. Я рыдала за закрытой дверью, а Сашка утешал меня как мог.
Через неделю мама приняла решение вернуть меня к учёбе. Чтобы я всегда была под её неусыпным контролем, она перевела меня в школу, где работала, хотя до этого была против такой семейственности во вверенном ей учреждении. Теперь каждую перемену мама приходила в класс, где я находилась, а после уроков вела меня домой. Но вскоре маме это надоело, и она довольствовалась тем, что проверяла иногда, на месте ли мой портфель или одежда в раздевалке.
Я вспомнила весельчака Гошу из старой школы, мама которого преподавала там же литературу. Он обожал вместо уроков кататься на горке или играть в футбол. Гоша оставлял свой портфель ядовито-жёлтого цвета в коридоре и сбегал на улицу. Антонине Петровне в голову не приходило, что портфель и её сын живут параллельными жизнями.
Я тоже стала оставлять свой портфель и одежду в школе и бежала за угол школы, где меня ждал Сашка с маминой курткой в руках. Правда, эти вылазки длились недолго: добрые учителя доложили маме, что я отсутствую на уроках.
Когда я перешла в десятый класс, Сашку забрали в армию. Мы оба знали, что я его дождусь. Чтобы попасть к нему на проводы, я уговорила Любочку соврать моей маме. Честная Любочка упиралась, но я была непреклонна.
– Наша дружба должна пройти такую проверку, – убедила я её. – Иначе зачем существуют друзья?
Любочка позвонила моей маме и, выдавая себя за свою родительницу, пригласила меня на дачу. Голос у Надежды Семёновны был молодой и звонкий, и Любочке даже не пришлось особенно стараться, так что наш обман не раскрылся.
Весь вечер и ночь мы весёлой компанией провожали на два года Сашку, а в конце проводов, когда все его друзья разошлись, мы закрылись у него в комнате. Его мама тактично сделала вид, что ничего не видит.
Я ждала Сашку, писала ему письма каждый день и знала, что как только он вернётся, мы поженимся. Мама радовалась тому, что я всё время дома, и надеялась, что за два года моя любовь рассеется как дым.
За несколько месяцев до окончания школы Сашка приехал в отпуск. Мы почти не выходили из его комнаты все эти дни. Потом он вернулся обратно, а я вскоре поняла, что беременна. Это меня совсем не напугало, я знала, что мы с Сашкой поженимся. Сашка тоже обрадовался и писал мне восторженные письма, полные любви и нежности.
На выпускном мне стало немного плохо, затошнило, закружилась голова, и я с насмешкой наблюдала за учителями, пытавшимися мне помочь. Они вывели меня на свежий воздух, кто-то совал валидол. Мама упрекала меня за то, что выпила глоток шампанского. Знала бы она, что на самом деле происходит с её дочерью...
На экзаменах в институт я провалилась. Мне было совсем не до учёбы. Беременность я переносила тяжело. Мама покричала на меня и заставила пойти работать лаборанткой в школу.
Вскоре мне стало плохо прямо во время лабораторной, меня забрали в больницу, и врачи рассказали маме о причине моего недомогания.
Когда мама пришла ко мне в палату, на неё страшно было смотреть. Но из дома меня не выгнали, и вскоре я родила девочку. Когда вернулся Сашка, мы расписались.
Жить мы стали у него, хотя подходящих условий там не было. Но родители никогда бы не пустили Сашку к нам в квартиру. Сашкина мама особой радости тоже не проявляла, выделила нам полку в холодильнике и велела платить свою половину квартплаты.
Жили мы бедно, мои родители принципиально отказались нам помогать. Мне пришлось сдать Анечку в ясли и пойти работать в магазин. Вскоре я поняла, что жду второго ребёнка.
– Теперь у нас родится мальчик, – обрадовался Сашка.
Работа была тяжёлой, и я боялась, что случится выкидыш.
Но когда я вечером забирала Анечку, мы приходили домой, с работы возвращался Сашка, не было женщины счастливее меня.
Всё закончилось в один миг. Сашку забрали в милицию по подозрению в краже. Глядя в такие любимые родные глаза, не скрывая слёз, я спросила:
– Зачем?
Сашка пожал плечами. Позже от его друзей я узнала, что в краже Сашка не участвовал. Просто его дружок Юрка взял у него бейсболку, приметную такую, яркую, да и потерял на месте преступления. Вышли на Сашку, а тот в силу своего благородства друга не выдал, взял вину на себя.
Я бросилась к Юрке:
– Признайся! У нас дети.
А Юрка смеётся:
– Не пойман – не вор.
В общем, посадили Сашку на два года. Сколько я его уговаривала пожалеть нас, не брать на себя чужую вину, а он упёрся и ни в какую. Такие у него были странные понятия о чести и благородстве. Беременную жену с ребёнком можно бросить, а друга-вора выдать нельзя. Не по-пацански.
У меня от всех переживаний случился выкидыш. Из больницы меня забрала мама.
– Возвращайся домой, дочка, хватит куролесить.
Сашка писал мне письма, думал, что я буду его ждать из тюрьмы. Но у меня была такая обида, что я навсегда вычеркнула его из жизни. Я развелась с ним, мы даже квартиру поменяли, чтобы он нас не нашёл.
Любочка рассказывала, что Сашка, когда вышел из заключения, первым делом к ней пришёл, умолял новый адрес сказать. Любочка даже боялась, что он её пытать будет, с него станется. Но она меня не выдала.
Больше я Сашку не видела. Окончила институт, вышла замуж за обычного парня. Он не совершает геройских поступков, но и идиотских тоже.
Фото: pixabay.com
