Воспоминания об Одессе хочу начать с анекдота.
Встречаются двое пожилых мужчин. Один у другого спрашивает:
— Где бы ты хотел провести отпуск?
Ответ:
— В 1975 году.
Так вот, в 1975 году в то теперь далёкое, но прекрасное советское время я проводила свой отпуск в Одессе, о чём с удовольствием вспоминаю.
Мы со своей коллегой Ниной устроились в частном секторе в доме у одной хозяйки на улице Солнечной. Тогда многие ездили на юг «дикарями» и пребывали, как и мы, в домах у местных жителей.
Во дворе своего дома хозяйка сделала несколько деревянных аккуратных комнаток с необходимой мебелью, и их заселяли приезжие отдыхающие. У нас в комнате стояла двуспальная кровать, небольшой столик у окна и два стула.
Постельное бельё было хозяйское, а полотенца у нас были свои. Вот такие простые условия, но этого было достаточно для отдыха. С нами рядом жили ещё приезжие компании. Хозяйка была добродушной женщиной. У неё был сын, взрослый парень, дочь лет 16-17 и, как они сами называли его «малой», небольшой мальчик. Дочь её иногда ездила на привоз (так в Одессе называли базар) и покупала нужную ей косметику. Однажды она купила там красные ногти. Мы были удивлены, что такое продаётся, но это была Одесса! Больше такое нигде нельзя было приобрести в то время. Девушка наклеивала специальным составом эти ногти на свои — и маникюр готов. А хозяйка как-то, обратившись к ней, с украинским акцентом произнесла: «Надень на малого чистые трусы, а то я не знаю, где они стоять». Все отдыхающие с улыбкой переглянулись на эту реплику.
Однажды дочь без спроса взяла у матери ткань и сшила себе платье, объясняя, что она сделала ей сюрприз. А хозяйка берегла этот материал для себя, хотела в новом платье быть нарядной. И на действия дочери громко возмущалась: «Суприз она мне сделала, суприз». Вот такой незатейливый быт мы наблюдали.
Событие шло за событием.
15 июля 1975 года была осуществлена программа «Союз — Аполлон», программа совместного экспериментального полёта советского космического корабля «Союз-19» и американского корабля «Аполлон». Произошла стыковка этих двух космических кораблей. Тогда мы впервые и услышали это понятие «стыковка».
Это грандиозное событие транслировалось по телевизору. И мы, все отдыхающие собрались в доме нашей хозяйки перед цветным телевизором и с волнением смотрели прямую трансляцию, а потом эмоционально делились впечатлениями. Позже в связи с этим событием была выпущена почтовая марка.
А отдых шёл своим чередом: море, солнце, прогулки. Иногда вечерами гуляли по бульвару. Вспоминается, что там была одна клумба с необычными цветами, название которых я не знаю. Когда отдыхающие, стоя вокруг клумбы, немного наклонялись и смотрели на цветы, они, медленно складывая лепестки, закрывались, а когда отводили от них свои любопытные взгляды, вновь раскрывались. Вот такие были чудесные цветочки!
Конечно, мы с Ниной за время отдыха познакомились с городом: спускались от памятника Ришелье по знаменитой Потёмкинской лестнице, заходили в магазины, любовались портом с причаленными судами, и вспоминалась песня, которую исполнял «морской наш солёный Утёсов»:
Одесский порт в ночи простёрт,
Маяки за Пересыпью светятся,
Тебе со мной, как мне с тобой,
Здесь в порту интересно бы встретиться.
Много раз бывали на улице Дерибасовской. Однажды, прогуливаясь по ней, мы, проходя мимо двух разговаривающих между собой девушек, услышали, что они говорят на украинском языке. Тогда это было так необычно и непонятно — советские девушки говорят не по-русски.
Позволю себе небольшое отступление. Раньше Одесса вообще была русским городом. Об этом говорит и такой факт. А. С. Пушкин в южной ссылке был именно в Одессе. В ссылку за пределы Российской Империи не отправляли. Прекрасной иллюстрацией этому факту служит картина русских художников И. Айвазовского и И. Репина «Прощание Пушкина с морем», на которой он изображён на берегу моря со шляпой в руке.
Как-то мы шли по Дерибасовской, и вдруг незнакомый мужчина протягивает нам какую-то бумажку. Им оказался профессиональный фотограф, который, улучив удобный момент, щёлкал фотоаппаратом прогуливающихся и потом вручал им квитанции. По адресу, указанном в ней, мы в назначенный день получили свои фотографии.
Как-то в магазине я увидела интересную игрушку: пузатый капитан в белом кителе и фуражке. Когда на него нажимали ладонью, пружина сжималась, а при её разжатии раздавался смех морского волка: «Ха — ха — ха!» Я попросила продавца подать мне её. Помню, стоила она 11 рублей. И тут стоящая рядом женщина сказала: «Ты что, так дорого!» И я не купила её, о чём потом пожалела. В качестве сувениров приобрела серебристый теплоход, прикреплённый к прозрачной пластмассе и пальму с лезущими по стволу обезьянками, хотя пальмы в Одессе не растут.
Купила маленький отрез гипюра, у нас трудно было его найти. Как у Леонида Гайдая, во всё время моего отпуска на Дерибасовской, как и во всём городе, была хорошая погода, ни одного дождя.
Решили побывать в знаменитых одесских катакомбах. На экскурсионном автобусе приехали на место. Экскурсовод каждому из нас дал по свечке, мы зажгли их и вошли в проём катакомб. Шли по дорожке в этом каменном подземелье. У стен лежали старые фуфайки, рваные пальто, на которых спали скрывающиеся от войны люди. Наша группа прошла по 800-метровому экскурсионному пути и остановилась.
Экскурсовод велел нам погасить свечи, и в кромешной темноте сказал нам: «Ни кашлять, ни чихать». Наступила гнетущая тишина. Он продолжил: «Вот в таких условиях здесь находились люди».
Мы вновь зажгли свечи и пошли обратно. Выйдя на улицу, облегчённо вдохнули свежий воздух. Экскурсия запомнилась, раньше мы такое видели только в художественных фильмах.
Захотели пойти в одесский театр оперы и балета. Этот театр представляет собой высокое произведение архитектурного искусства: широкие лестницы, люстры, зеркала. На парадной лестнице расположены фигуры людей, покрытых золотом.
Многие зрители в антракте фотографировались, я тоже решила сделать фотографию на память. Рядом с лестницей за журнальным столиком сидела служащая театра и вручала нам большие конверты, на которых мы писали свой адрес, по которому работники отправляли письма с фотографиями. Приехав домой, я получила три экземпляра своих фотографий, где стою на парадной лестнице. Всё было без обмана.
В зрительном зале тоже было богатое убранство. Кресла были покрыты бордовым бархатом, пол устилала красная дорожка. Ряды были расположены не так, как у нас в России. Сначала шёл нечётный ряд — места 1, 3 5, 7, 9, 11 и так далее, следующий ряд — чётный, места 2, 4, 6, 8, 10. Нечётные ряды чередовались с чётными — очень необычно. Мы сидели в партере близко к сцене. Я открыла приобретённую программку в надежде увидеть фамилию тенора Николая Огренича. Он в те годы был очень популярен в Советском Союзе, часто выступал на телевидении. Но его фамилии не было. Значительно позже я узнала, что в то время он уже не служил в одесском театре.
Слушали оперу Леонкавалло «Паяцы». Голоса были обычные, ничем не выделялись, но ещё раз послушали хорошую музыку. Потом мы ещё ходили в театр на балет «Тщетная предосторожность». Сидели близко справа от сцены в ложе бенуара (находится наравне со сценой). Танцев было много, но особенно запомнилось, как один герой, одетый в длинную женскую юбку, в конце сделал шпагат.
Во время отдыха вспоминали известную в то время песенку:
Ах, Одесса, жемчужина у моря,
Ах, Одесса, ты знала много горя,
Ах, Одесса, ты мой любимый край,
Живи, моя Одесса, живи и процветай.
Прекрасный отдых подходил к концу. Хозяйка нам говорила, что ей пишут отдыхающие, хотят приехать снова и поселиться именно у неё. И, обращаясь к нам с Ниной, произнесла: «И вы будете писать». В день отъезда она спросила у меня: «Когда будешь дома?» Я ответила, что сегодня. Она удивилась. «А я на самолете», — таков был мой ответ. Действительно, как всё было доступно советскому человеку: билеты на поезд, пребывание в Одессе, питание в столовой, экскурсии, посещение театра, и у меня ещё хватило денег на обратный билет на самолёт.
Я впервые в жизни летела на самолёте — и сразу на ИЛ-62! Он был выпущен в эксплуатацию в 1963 году.
Только при взлёте я почувствовала лёгкий дискомфорт, а потом весь полёт прошёл очень хорошо. За иллюминатором проплывали облака, стюардесса разносила всякие сладости, довольные пассажиры летели 1 час 40 минут авиарейсом «Одесса — Москва». Подлетая к аэродрому в Москве, видели столицу с высоты птичьего полёта. После приземления самолёта на такси доехала до Павелецкого вокзала. А там — поезд, и в девять часов вечера я уже была дома в Донском.
Прошло много лет. Среди разного вспоминается и этот отпуск, проведённый в Одессе, жемчужине у моря.
Полина Новикова, Тульская область.
