«Тула веками оружье ковала, стала похожа сама на ружье... Улица Штыковая, улица Курковая, Дульная, Ствольная, Арсенальная, Пороховая и Патронная – улица любая оборонная», – да, из песни слов не выкинешь. Говорят, из названий улиц Тулы можно собрать целую винтовку.
2 апреля 2019 года мы отпраздновали 170 лет со дня рождения Сергея Ивановича Мосина, создателя легендарной трехлинейной винтовки образца 1891 года. Одновременно с Мосиным представил на испытание свое оружие собственной конструкции бельгийский изобретатель и фабрикант Леон Наган, которого поддерживали Александр III и военный министр Ванновский. 20 марта 1891 года с перевесом в один голос при голосовании членов государственной комиссии, вопреки мнению царя и военного министра, первенство осталось за тульской винтовкой!
Дальнейшая жизнь подтвердила правильность выбора сторонников русского оружия. Винтовка Мосина оказалась настолько удачной, что без особых изменений провоевала и всю Великую Отечественную войну! Оружие же Нагана не было принято даже на вооружение в Бельгии, несмотря на то, что русское правительство выдало последнему огромную премию в 200 тысяч рублей золотом.
1654 Год. Тимофей Вяткин
В Оружейной палате Московского Кремля хранятся пищали с нарезами в стволе, сделанные в начале XVI века. Пищалями на Руси называли дудки, свирели. В 1654 году мастер Тимофей Вяткин сделал особо удачную –железную дудку – с винтовыми нарезами. Тогда-то впервые прозвучало слово «винтовка». Первые винтовки заряжались как гладкоствольные мушкеты, со ствола, но медленнее раз в семь: протолкнуть пулю в ствол с нарезами было труднее.
Спустя 200 лет были придуманы патроны с металлическими гильзами и сконструированы станки, на которых делали винтовые нарезы. Ну а уж когда к винтовке пристроили магазин (коробку с патронами), она стала во много раз скорострельнее.
Слово «магазин» пришло в другие языки из итальянского, а к самим итальянцам – из арабского. Арабское «махазин» значит «склад», «амбар». Маленький«амбарчик» с пятью патронами стал очень важной частью оружия.
В конце XIX века русское правительство объявило конкурс на изобретение лучшей магазинной винтовки, которая была так необходима армии, так как передовые западные страны к тому времени уже вооружились подобным оружием.
На пути к успеху
Сергей Иванович Мосин родился на станции Рамонь Воронежской губернии в 1849 году. Отец его, подпоручик в отставке, служил управляющим в имении богатой помещицы. После окончания кадетского корпуса Сергей поступил в третье военное Александровское училище, откуда был переведен в Михайловское артиллерийское училище.
В 21 год в чине подпоручика направлен в конную артиллерийскую бригаду. Но тяга к дальнейшему продолжению образования не давала покоя молодому человеку из небогатой семьи. Спустя два года он с честью выдержал экзамены в один из лучших вузов России того времени – Михайловскую артиллерийскую академию. С золотой медалью закончил ее и попросился на службу на императорский оружейный завод в Тулу.
В городе потомственных оружейников он побывал и помощником начальника, и начальником всех основных мастерских завода. Начальство ценило Сергея Ивановича за точность в работе, организаторские способности и отличные знания, поэтому назначение Мосина начальником одной из самых важных мастерских завода – инструментальной – ни у кого из коллег удивления не вызвало.
Работа над новым оружием
В этой мастерской изготавливались опытные образцы магазинных винтовок русских и иностранных конструкторов. Сергей Иванович с жаром принялся за работу по изготовлению своего образца.
Мосин работал напряженно и плодотворно. В феврале 1890 года тульский инженер закончил разработку нового образца автоматической винтовки.
В это же время бельгийский фабрикант и изобретатель Наган представил на испытание винтовку собственной конструкции.
Комиссия предложила обоим соискателям изготовить к 1 марта 1891 года по триста винтовок для войсковых испытаний.
Борьба с хитрым фабрикантом
Туляки горели желанием выполнить заказ правительства побыстрее, и поэтому уже в октябре 1890 года вся партия опытного оружия была доставлена на испытательные полигоны в столицу Российской империи. Естественно, в спешке не совсем тщательно были отделаны стволы винтовок. Эти недостатки можно было легко устранить впоследствии.
Наган же не стал торопиться. И это был урок русским. К назначенному сроку он представил всего 100 экземпляров, но тщательно изготовленных.
Такое стремление Нагана к более скрупулезной отделке диктовалось тем, что на кону были oгромные для того времени деньги.
И если бы русское правительство взяло на вооружение своей армии винтовку бельгийского фабриканта, то последний заключил бы очень выгодный контракт с Россией на несколько десятков миллионов рублей.
Тут было о чем подумать изобретателю знаменитого револьвера и не один раз вспотеть в предвкушении близости успеха к победе своего изделия.
Войсковые испытания конкурирующих образцов были проведены с 13 по 18 марта 1891 года в Измайловском, Павловском и Самарском пехотных полках. По числу попаданий обе винтовки шли вровень, хотя в стрельбе на 200 шагов стоя бельгийская винтовка опережала русскую за счет более тщательно отделанных стволов. Во всех остальных показателях тульская винтовка Мосина опережала иностранную, показывая прекрасный результат в стрельбе на 2700 шагов. На расстоянии 50 шагов пуля, пущенная из русской винтовки, пробивала 35 дюймовых досок, а пуля из бельгийского образца – только 30.
Мосинская винтовка прекрасно выдержала жесткий режим работы.
Тем более, изготовление оружия тульского мастера стоило намного дешевле по расходу сырья и стоимости винтовки в производстве. Казалось, у иностранца не осталось никаких шансов победить Мосина. Ан нет! На первом заседании комиссии 19 марта в результате голосования 14 ее членов отдали предпочтение бельгийцу и только десять – Мосину. Часть специалистов колебалась.
Так, генерал Чагин и Редигер отдали голоса бельгийцу, но особо отметили, что тульский образец будет намного дешевле в производстве. Так почему же больше половины членов комиссии проголосовали за винтовку бельгийца и почему комиссия не приняла во внимание тот факт, что иностранец предоставил 100 ружей вместо положенных 300?
Сведения об изобретательских успехах капитана Мосина проникли за границу. Иноземные фирмы быстро смекнули, какие выгоды сулит им разработанный тульским оружейником реечно-прикладной магазин. В 1895 г. в Тулу приехал представитель парижской оружейной фирмы «Г. Рихтер». Добился встречи с Сергеем Ивановичем и с ходу предложил продать идею магазина этой фирме за 600 тысяч франков. Сумма для того времени просто огромная! Жалования капитана Мосина едва хватало содержать любимую женщину с тремя приемными детьми. Муж Варвары был согласен на развод, если Мосин выплатит ему 50 тысяч рублей. Эти деньги еще не были собраны. Но как истинный русский офицер отверг это заманчивое предложение, и удивлению иностранцев не было предела. «Мало», – подумали они и через некоторое время предложили уже миллион франков. Но Мосин отверг и это предложение, потому как был патриотом, в отличие от ловкого царедворца Ванновского.
Военный министр против!
Как это ни удивительно звучит, но военный министр, равно как и царь, рьяно отстаивали винтовку фабриканта Нагана, несмотря на прошедшие испытания, где тульская винтовка показала себя намного лучше, чем бельгийская.
Из мосинской винтовки можно было вести прицельный огонь на расстоянии 2 км со скоростью 12 выстрелов в минуту! Изобретателю иностранного происхождения такое не могло присниться даже в самом хорошем сне. За всё время испытаний тульская винтовка выдержала тест на безотказность, имея всего 217 задержек против 550 у бельгийской, и это при тщательной отделке нагановского оружия. В производстве винтовка Мосина обходилась намного дешевле, чем импортная.
Председатель комиссии, один из ведущих русских оружейников В. Л. Чебышев, категорически настаивал на принятии отечественной винтовки, отмечая ее явные преимущества, самый совершенный по тому времени затвор, оригинальную отсечку-отражатель, предохранительный взвод, защелку магазинной крышки, антабку на шарнирном болте. Но сам министр Ванновский и некоторые члены правительственной комиссии как будто и не видели этих явных преимуществ тульской винтовки. Не видели или не хотели видеть?!
А дело-то, оказывается, в том, что министерская зарплата в России была не столь высокой, как хотелось Ванновскому. Вот и решил он ее поднять себе с помощью иностранного изобретателя. Полагаю, что не только себе, но и кое-кому из правительственной комиссии. Например, граф Витте, будучи управляющим частной дорогой, получал в год около 60 тысяч рублей, что было намного выше даже министерского оклада. И когда Александр III назначал его на государственный пост министра финансов России, то было оговорено, что Витте будет получать доплату к жалованию из средств кабинета.
Ванновский не обладал талантом и блестящим умом Витте, поэтому доплату царь ему не назначил. Зато Александр III прислушивался к мнению своего министра.
А тот взял да и опорочил безвестного в то время капитана Мосина перед царем. Дескать, украл каналья Мосин идею серединного магазина у Нагана, вот и мучается теперь бельгийский фабрикант. Поэтому царь, которого сам Витте характеризовал как «человека ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования», который имел «прекрасное сердце, справедливость, твердость», естественно, выступил против тульского изобретателя.
Известный прием в российской истории ловких царедворцев, которые таким образом расправлялись с неугодными лицами руками «помазанника Божия». Расчет Ванновского был точен. Ну кто такой капитан Мосин? Никто! А кто такой Леон Наган? Изобретатель знаменитого револьвера, имя и дела которого были у всей Европы на слуху. Конечно, в глазах русского царя бельгийский изобретатель был величиной, и поэтому Ванновскому не составило особого труда убедить государя в плутовстве тульского оружейника. Так что одурачить самодержца министру удалось, но как обмануть ученого Чебышева, председателя государственной комиссии? Да очень просто. Надо подкупить членов комиссии: кого деньгами, а кого повышением по службе. Так что первое голосование случайным не было, несмотря на очевидные факты преимущества мосинской винтовки. Понимал это, видимо, и сам председатель комиссии, поэтому и назначил еще одно голосование на следующий день, 20 марта.
Как вспоминал сам ученый, он не спал нею ночь, потому как готовил комиссии специальный доклад, в котором обобщил результаты испытаний и подсчитал технико-экономические показатели. Доклад известного русского оружейника был настолько убедительным и веским, что после повторного голосования мнения разделились поровну – двенадцать на двенадцать. Но поскольку председатель имел два голоса, то победили сторонники тульского оружия.
В апреле 1894 года полковник Мосин отбывал к новому месту службы – он был назначен начальником Сестрорецкого оружейного завода. Незадолго до отхода поезда на перроне Курского вокзала в Туле через толпу «благородной» публики протиснулись к вагону одетые в косоворотки и картузы мастеровые люди, истинные друзья и соратники Сергея Ивановича.
Один из мастеров бережно развернул чистенькую холстинку, достал из нее футляр и открыл – в футляре на голубом бархате покоилась миниатюрная винтовочка образца 1891 года. Для Сергея Ивановича не было награды дороже, чем это творение рабочих рук. Мосин навсегда покинул Тулу, но память о нем в городе оружейников будет жить вечно. В городе есть улица и техникум, носящие его имя. Памятник великому оружейнику стоит напротив завода, на котором он сделал свое великое открытие.
Автор текста Николай Шалунов.
