На минувшей неделе общественность взбудоражили слухи о том, что на Хлебной площади сгорел бывший дом тульского кондитера Петра Козлова. К счастью, слухи оказались несколько преувеличенными. Дом сгорел, но совсем не тот.
Тула, Хлебная площадь, 19. Ноябрь 2021 года.
Чтобы понять, какого исторического раритета могла лишиться Тула, давайте попробуем взглянуть на историю этого места повнимательнее.
Петр Иванович Козлов.
Мрачная аура
Если бы повесить таблички с фамилиями всех известных людей, побывавших здесь, на стенах дома было бы очень тесно. К сожалению, в Туле вешать таблички в память об известных людях не принято, а потому для многих будет неожиданностью узнать подробности истории дома №19 на Хлебной площади. Впервые он упоминается в книге сестры жены Толстого Т. А. Кузминской. Она была в гостях у генерала Тулубьева и стала свидетельницей знакомства Толстого с Марией Гартунг – дочерью Пушкина.
Дочь Пушкина Мария Гартунг.
Впрочем, не менее восхитительно читать и завязку этой истории в ее воспоминаниях: «У Тулубьевых мы застали довольно большое общество. Лев Николаевич знал многих: Федора Федоровича Мосолова, известного коннозаводчика и богатого помещика, кн. Львова, бывавшего в Ясной, и других». О Мосолове достаточно лаконично уже сказано, а князь Львов в будущем станет первым министром-председателем Временного правительства России.
Вернемся к воспоминаниям.
«…дверь из передней отворилась, и вошла незнакомая дама в черном кружевном платье. Ее легкая походка легко несла ее довольно полную, но прямую и изящную фигуру. Меня познакомили с ней. Лев Николаевич еще сидел за столом. Я видела, как он пристально разглядывал ее.
– Кто это? – спросил он, подходя ко мне.
– M-me Гартунг, дочь поэта Пушкина.
– Да-а, – протянул он, – теперь я понимаю… Ты посмотри, какие у нее арабские завитки на затылке. Удивительно породистые.
Когда представили Льва Николаевича Марии Александровне, он сел за чайный стол около нее; разговора их я не знаю, но знаю, что она послужила ему типом Анны Карениной, не характером, не жизнью, а наружностью. Он сам признавал это».
Впрочем, сказать с уверенностью, что все происходило именно в этом доме, нельзя. Внучка кондитера Козлова И. Ф. Макарова писала, что при жизни деда эта тема не всплывала. Однако точно известно, что Петр Иванович Козлов купил этот дом в 1916 году именно у Н. И. Тулубьева. Судя по тому, что целых полтора века дом простоял бодрячком, строили-то его на века. Так, чтобы не стыдно было принимать в здешних стенах местную аристократию.
«Шесть комнат, расположенных анфиладой, под прямым углом, одна, седьмая, отдельно. Кухня с русской печью, просторный чердак, ванная с баком, нагревающимся дровами, канализация, во дворе флигели, сараи», – описывала внутреннее расположение Ирина Феодосьевна.
Самому Петру Ивановичу на момент покупки было 42 года, его жене Анне Ивановне 41, детям Юре – 15 лет, Коле – 14, Гале – 10. Коля и Юра учились в Перовской гимназии, Галя в Ольгинской.
Покупка дома ознаменовалась значительными переменами в жизни знаменитого кондитера, который в 1912 году получил первую премию за свои сладости на Всемирной выставке-конкурсе кондитерского искусства в Риме. Но в 1916-м он неожиданно решил продать свою кондитерскую. Впрочем, история его жизни достойна отдельной темы.
Однако дом оказался с мрачной аурой, которую он подтверждал во многие периоды своей истории. И. Ф. Макарова рассказывала, что у Бодиско, владельцев до Тулубьева, кто-то из детей погиб здесь, случайно удавившись на качелях.
Не миновала трагедия и новых владельцев. Весной 1922 года в дом несколько раз пытались проникнуть воры. Поскольку в нем хранились какие-то вещи приятеля-помещика Петра Ивановича, а по другой версии – страшно дорогие по тем временам ингредиенты для приготовления конфет, все боялись повторения налета. В очередную такую тревожную ночь Петр Иванович поднял сыновей, и они все вместе выскочили на крыльцо.
«Кто-то метнулся в сторону. «Налево!», – закричал Коля. То ли он увидел вместо воров Юру (дядя Коля был близоруким), то ли Юра по этому призыву бросился налево, дед выстрелил... Оказалось, в Юру. ... Подбежал. «Папа, ты меня убил», – сказал сын». Так, со слов матери, описывает случившееся Ирина Феодосьевна Макарова.
А вот у писателя Олега Волкова, много гостившего здесь в конце двадцатых, все выглядит немного по другому. Петр Иванович увидел, как кто-то перелезает через высокий забор, и в тени кустов крадется тень. Потом тень побежала. Сначала он выстрелил в воздух, потом в цель. Человек ткнулся на булыжник мощеного двора и не поднялся... Юру отвезли в больницу. У него было дробью разбито легкое. Несколько часов он был жив. Около него дежурила мать Анна Ивановна. «Весна… Так хочется жить», – сказал он перед смертью.
Писатель Олег Волков, автор книги «Погружение во тьму».
«Он был красив и умен, очень аккуратен, строго следил за порядком в своей комнате и содержал ее в большой чистоте. Юра увлекался спортом, состоял в обществе «Сокол». Настроен был достаточно революционно, не в унисон с отцом. Приветствовал изъятие драгоценностей из церквей, говоря «значит, это необходимо». Похороны были странные. Впереди шел священник, а позади... оркестр! Несметное количество народа шествовало за гробом. А на кладбище, как рассказывала мама, множество любопытных залезли на деревья», – рассказывает И. Ф. Макарова.
В лихие двадцатые П. И. Козлов угодил в ЧК – выпытывали, где спрятал драгоценности и золото. Доводам, что все получаемые деньги он вкладывал в дело, чекисты не очень-то верили, но в конце концов отпустили. «Петр Иванович выдержал многосуточные «стойки», голодание, жажду, распаленную селедкой, зуботычины и застращивание», – писал Олег Волков. Он называл Козлова человеком незаурядным по цельности своей, упорству и мужеству.
Любовь к охоте, лошадям и преферанс
Дом на Хлебной площади был всегда открыт для гостей. Одним из завсегдатаев и самым закадычным другом хозяина был Всеволод Саввич Мамонтов – сын знаменитого миллионера, строителя железных дорог, мецената. С Козловым они общались интересно – на ты, но по имени-отчеству.
Первый начальник Тульской городской милиции
Всеволод Мамонтов.
С детства и юности Всеволод Саввич был знаком с Врубелем, Серовым, Коровиным, Рахманиновым и Станиславским. С Шаляпиным был на «ты». Его портреты писали Репин, Серов, Врубель, а с Поленовыми Мамонтовы состояли в родстве. Знаменитая девочка с персиками с картины Серова – это сестра Всеволода.
Каким-то образом его занесло в Тулу. И даже более того – с апреля 1917-го по август 1918-го Всеволод Мамонтов был начальником Тульской городской милиции. Позже Всеволод Саввич на несколько лет стал управляющим Тульской государственной конюшней. Был создателем первой в стране Московской испытательной станции гончих. В Великую Отечественную войну работал на армейских кинологических курсах. На старости лет, когда отовсюду гнали как сына капиталиста, водил экскурсии в Абрамцеве.
«Был он дороден, отменно лыс, наделен крупным вислым носом, говорил из-за отсутствия зубов неразборчивой скороговоркой. И тем не менее пользовался немалым успехом у женщин, даже и в таком пожилом возрасте. Всегдашняя врожденная внимательность к людям – за что обожала его прислуга – наряду с редкой снисходительностью к их недостаткам и снискали Всеволоду Саввичу всеобщее расположение», – писал Олег Волков.
Волков – автор известной книги воспоминаний «Погружение во тьму». Он настолько сдружился с хозяином, что тот оставил одну из комнат в его пользовании. Их сблизили любовь к охоте, лошадям и преферансу.
Олег Васильевич около 30 лет провел в советских тюрьмах, лагерях и ссылках. Из них два срока – на Соловках. Первый срок получил за отказ быть осведомителем – он работал переводчиком в миссии Нансена, у корреспондента Ассошиэйтед Пресс, у концессионеров, в греческом посольстве. В одиночной камере, где провел несколько месяцев, Волков переводил по памяти Гомера с греческого на французский, потом – на английский и немецкий. В 1929 – 1931 годах жил в ссылке в Туле и Ясной Поляне, был заключенным в тульской тюрьме. О том, что это был за человек, весьма красноречиво говорит ответ на вопрос, как и в лагере оставаться человеком. Олег Васильевич отвечал: «Мыть руки и не ругаться матом».
А в ответ на тут же возникающее недоумение пояснял: «Вы думаете, это так просто – мыть руки, когда их никто вокруг не моет?».
В доме Козлова его в очередной раз арестовали в Туле в марте 1931 года. Уже осенью он получил очередной приговор: пять лет исправительно-трудовых лагерей. Через начальника этапа Козловы сделали передачу – одежду и продукты. Свидание, поскольку не близкие родственники, не разрешили. Но с Волковым Петр Иванович успел еще увидеться. Весной 1957 года он приезжал с женой в Тулу добиваться реабилитации. В том же 1957 году по рекомендации Сергея Михалкова Волкова приняли в Союз писателей СССР.
Сестра Волкова Наталья с мужем князем Кириллом Николаевичем Голицыным венчались в конце двадцатых во Всехсвятской церкви, а праздновали свадьбу все в том же доме на Хлебной площади. У них тоже потом была непростая судьба.
«Спартак» и военный трибунал
За дом на Хлебной площади приходилось платить большие налоги, которые все время увеличивались. В конце концов, решили пустить квартирантов. Первыми жильцами стали Николай Иванович Нарбеков с семейством. Нарбеков в 1940-е годы был известным в Туле терапевтом, заведовал отделением в больнице им. Семашко. Также среди квартирантов были супруги Аммон. О Павле Людвиговиче у Макаровой остались не очень хорошие воспоминания – «нелюдимый и неаккуратный». Между тем это человек, оставивший след в истории Тулы.
Орнитолог-энтузиаст Тулы П. Аммон.
Именно на основе мастерской Аммона в 1927 году была открыта механическая мастерская по изготовлению радиодеталей для нужд народного хозяйства и радиолюбителей, выросшая потом в итоге в завод «Октава». Но главной его страстью была орнитология. Еще в 1914-м он опубликовал свою первую работу «Заметка о двух редких птицах» в «Орнитологическом вестнике», издававшемся в Москве. В заметке речь шла о редко гнездящихся в Тульской губернии крапивнике и беркуте.
Окончив Александровское военное училище в Москве, Аммон был произведен в прапорщики армейской пехоты и направлен на фронт. И в том же 1915 году в «Орнитологическом вестнике» вышла вторая его заметка – о зимовке грача в Тульской губернии.
Первую мировую войну он закончил командиром роты в чине поручика. Высочайшим Приказом в 1917 году был награжден орденами Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Святого Владимира 3-й степени с мечами и бантом. На память о войне осталась частичная потеря слуха – следствие болезни, возникшей из-за сырости и холода в окопах.
В 1917 году – последнем году существования «Орнитологического вестника» – вышла третья орнитологическая заметка Павла Людвиговича о противоречивых и сложных взаимоотношениях серых ворон и ястреба-перепелятника, подсмотренных им в Тульском городском парке еще в сентябре 1911 года.
Вернувшись в Тулу, Павел Аммон работал преподавателем в школах и техникумах, а после работы отправлялся в парк, где наблюдал за птицами. Результатом его наблюдений стала публикация в журнале «Тульский край» ряда статей. В частности, «Очерк орнитологической фауны Тульской губернии» – последнее такого рода обширное исследование жизни птиц Тульского края, на которое ссылаются до сих пор. В 1928 году он опубликовал «Список амфибий и рептилий Тульской губернии».
В начале Великой Отечественной войны Павла как этнического немца депортировали в Казахстан, где он умер в 1944 году. Ему было всего 49 лет.
Денег с жильцов на покрытие расходов не хватало, тем более, что многие и не платили в срок. В конце концов Козлову пришлось в 1940 г. продать дом спортивному обществу «Спартак».
В войну в этом доме работал трибунал. «Арестантов сюда водили раз в неделю, – вспоминает Валерий Большаков, живший на улице Глеба Успенского. Его интереснейшие воспоминания о жизни Тулы в военное время будут опубликованы в следующем номере. – Мы идем за водой в колонку – слышим свистки милиционеров. Потом идет из тюрьмы колонна арестантов с котомками за плечами, сзади нее две овчарки. Это примерно в десять утра. Часа в четыре их ведут обратно – идут уже понуро, собаки только сзади рычат. И так было всю войну».
Спартаковцы на первомайской демонстрации 1958 г.
Что же касается располагавшегося здесь общества «Спартак», то это не менее интересная страница. Вспомнить только, кто были тульскими спартаковцами. Это, например, невероятно любимый в Туле легендарный гонщик, а потом и тренер Дмитрий Соловьев. Участник олимпийских игр в Хельсинки 1952 года Георгий Сучков, участник олимпиады в Мельбурне 1956 года и обожаемый тульскими зрителями гонщик Борис Романов, энтузиаст физкультуры Дмитрий Апарин, велогонщица Зоя Дьяконова.
Гонщик Борис Романов – любимец тульских зрителей.
Хозяин же дома, несмотря на непростую свою судьбу, прожил долго. Свой последний торт Петр Иванович Козлов сделал на свадьбу внучки в возрасте 87 лет! Умер же в 1966-м, когда ему шел 93-й год.
