В январе 1894 года «Тульские губернские ведомости» сообщили, что городская Дума «устраивает водопровод для снабжения жителей города Тулы обильною, здоровою водой, а также для предохранения города от несчастных случаев при пожарах».
Желательно иметь фонтаны с красивой наружностью
Впервые о необходимости иметь в Туле водопровод заговорили после страшного пожара 1834 года, когда сгорело около 800 домов. Но дальше разговоров дело не пошло.
В 1871 году созданный при Думе особый комитет — по одному депутату на сто домовладельцев — признал целесообразность водопровода, если при нем будет не менее 18 водоразборных будок.
Стали искать подрядчиков. Проблемы были обычные — денег в городской казне нет, однако водопровод нужен. Попутно пытались понять, какой же мощности должен быть водопровод. Каждый член комиссии прикинул, сколько у него в семье на человека в день расходуется хорошей воды. Получилось менее одного ведра. Однако статистика тех городов, где водопровод уже имелся, говорила об обратном. В Москве, например, на каждого горожанина требовалось два ведра воды, в Самаре — три, в Ростове-на-Дону — почти четыре.
Оценили зарубежный опыт. В Манчестере нужно было три с половиной ведра воды в день на человека. Два члена комиссии, бывавшие в Париже, заявили, что там вообще много монументальных фонтанов и из них вода расходуется, соответственно, на украшение города и на ежедневную поливку асфальтовых мостовых, многократную поливку всех улиц, бульваров, площадей и садов.
По мнению гласных городской Думы перед старыми торговыми рядами недалеко от кремля вполне можно было бы устроить фонтан.
Вывод из всего этого последовал весьма категоричный: «так как Тула не имеет парижских потребностей и Манчестер тоже не может служить примером, то и 3,5 ведра нам будет много».
Поскольку есть речки и колодцы, обывателям вполне хватит трех ведер в сутки.
По сведениям статистического отдела, в Туле в 1870 году проживало 57 374 «головы обоего пола». С округлением — 60 000. Помножив это число на три, получилась ежедневная потребность в 180 000 ведер.
Пока не проложили водопровод, туляки пользовались услугами водовозов.
Определили также основные места водопользования: тюремный замок, больница, духовная семинария, духовное училище, гимназия, дворянский дом и т. д. Но и против фонтанов члены комиссии уже особо не возражали: «Водопровод в Туле составляет предмет насущной потребности, а не роскоши, но тем не менее в наиболее видных местах города, как, например, у торговых рядов и на Спасской площади, желательно иметь фонтаны с красивой наружностью».
В 1872 году тульский подрядчик Д. П. Шипов передал на рассмотрение городской Думы три проекта устройства водопровода. Выбрали самый дешевый — в 179 555 рублей 12 копеек. Себестоимость одного ведра выходила полушка — полкопейки. Только на продаже воды в первый год рассчитывали получить 109 500 рублей дохода. Генподрядчик обязался подавать суточный расход воды в 294 743 ведра. Сроки исполнения заказа — «два года и никак не далее трех лет».
Тульский водопровод закладывался и для борьбы с многочисленными пожарами.
Все бы ничего, но тут же управу стали осаждать конкуренты, предлагавшие свои, самые невероятные проекты и обещавшие построить все на собственные средства. Взамен, правда, требуя исключительное право пользования водопроводом — кто на 40, кто поболее лет. Как бы то ни было, возникшая суета идею строительства похоронила.
Кирпич от местного производителя
Только в 1892 году в Туле вернулись к вопросу о строительстве водопровода. Возможность бюджетного финансирования появилась благодаря деятельности нового городского головы Федора фон Гилленшмидта. Ему удалось увеличить бюджет города, и это заметили в столице. Для сооружения водопровода было получено высочайшее разрешение на выпуск облигаций на 213 тысяч рублей. Эти деньги город брал взаймы у жителей под гарантии правительства. К этой сумме добавилась 71 тысяча рублей из городской казны, образовав строительно-водопроводный капитал.
Бюст фон Гилленшмидта, как основателя патронного завода, стоит на аллее знаменитых оружейников. Но вообще-то он еще и отец тульского водопровода.
Начались поиски подрядчика. Владелец чугунолитейного завода Ковригин, например, готов был только на отливку чугунных труб, а за полное обустройство не брался. Контора «Дункер и К», которая вела строительство водопровода в Москве, тоже не согласилась. Наконец, 15 апреля 1893 года был заключен контракт на строительство сетей с торговым домом «Бр. Бромелей и К» на сумму в 269 942 рубля.
Подрядчик брал на себя обязательство устроить из собственных или приобретенных материалов водопровод противопожарной системы для снабжения Тулы водой в количестве не менее 300 тысяч ведер в сутки из сборных колодцев Бруклинской системы, устроенных на указанном городским управлением месте, на основании проекта М. И. Алтухова — известного инженера, главного техника петербургских водопроводов.
Члены особой комиссии потребовали, чтобы в работе станции использовалось около 10 пудов чулковского каменного угля. Кирпич на обыкновенные постройки должен быть употреблен местный, хорошего качества, хорошо обожженный. Для дымовой же трубы должен быть употреблен самый лучший местный кирпич при самой тщательной кладке, и ни под каким видом не может быть употреблен ломаный кирпич. Также в условиях было использование местного соснового материала лучшего качества, бутового камня местного производства, железа для кровельных работ тоже лучшего качества отечественных заводов.
При этом все материалы могли быть употреблены в дело не иначе, как по освидетельствовании их наблюдающим за сооружением инженером совместно с комиссией. Однако если никто не явился на освидетельствование, предприниматель получал право пустить материалы и машины без освидетельствования.
Викентий Смидович — один из инициаторов строительства в Туле водопровода.
Главный санитарный врач города Викентий Смидович предлагал поставить станцию на берегу Рогожинского ручья — где, по его мнению, лучшая вода. Но по предложению Алтухова в итоге определились с другим местом — на правом берегу Упы, на Рождественской улице, нынешней Карла Маркса.
На акварели Р. П. Плакидина видно, что Рождественская улица (сейчас Карла Маркса) была в то время весьма оживленной.
25 мая была торжественно отпразднована закладка машинного здания городского водопровода. В этот день на месте закладки был отслужен молебен в присутствии начальника губернии, тайного советника Николая Зиновьева и других начальствующих лиц и представителей ведомств и учреждений. Всем присутствующим на этом торжестве городским головой фон Гилленшмидтом был предложен завтрак в ресторане кремлевского сада. Это был своего рода и отходной. Фон Гилленшмидт уходил в отставку и уже передавал дела преемнику — Петру Постникову.
Водопровод сдали с недоделками
В котельном отделении нового здания установили два паровых котла системы Бютнера, в машинном — две паровые машины для работы насосов системы Вартингтона. За Киевской заставой, напротив губернской тюрьмы, на нынешней стадионной площади построили водонапорную башню с железным баком емкостью 15 044 ведра для «обеспечения равномерной работы машин и гидравлических ударов в трубах».
Водонапорная башня, построенная в 1893 году, за Киевской заставой. Сейчас здесь большой «СПАР» и здание УМВД. На заднем плане — стадионные ворота.
За семь месяцев было проложено 19 верст водопроводных сетей, на которых через каждые 50 саженей были установлены пожарные краны. Первоначально вода подавалась в десять водоразборных будок.
В намеченные сроки сдать водопровод не удалось. Не хватило и предусмотренных контрактом двух льготных недель. Только 22 декабря 1893 года на заседании Думы приняли решение открыть водопровод не позже 1 января 1894 года. В итоге открыли и освятили второго января.
По окончании водоосвящения и молитвы владыка влил святую воду в главный колодезь, куда сведены рукава от всех буровых скважин, питающих водопровод.
По-видимому, подрядчики продавили прием водопровода. Недоделок было немало. Но по контракту если все работы не закончатся в срок, надо было заплатить городу неустойку в размере 10 процентов стоимости работ, не оконченных в льготный период. С учетом льготной добавки все равно просрочили 23 дня.
В контракте был и еще один интересный пункт, предложенный самими подрядчиками: в обеспечение исправного действия всех металлических частей водопровода в продолжение трех лет со дня открытия, фирма оставляет залог в размере 20 000 рублей процентными бумагами, с возвращением одной трети по истечении каждого года, «при условии поручения нам надзора и ухода за водопроводом по особому соглашению».
Все повреждения, сделанные на улицах при прокладке труб, подрядчик обязался исправить за свой счет. Правда, разрытые местами улицы и развороченные мостовые оставались таковыми еще целый год.
Гласный А. К. Сафонов вскоре после приемки водопровода требовал признать его неоконченным по вине строителя. Однако возражения о частых дождях, помешавших работе, перевесили. Он же заявил о том, что действия фон Гилленшмидта, самовольно изменившего контракт, надо признать самоуправством. Речь шла о том, что инженер-капитан Нефедов предложил в срочном порядке заменить все 4-дюймовые трубы в водопроводе на 5-дюймовые, ссылаясь на решение последнего водопроводного съезда в Москве. Такая замена принесла бы пользу в тупиках, заставляя воду не так сильно застаиваться и через это скоро портиться. В итоге работы подорожали изначально на 7452 рубля, но потом тот же Нефедов нашел возможность за счет некоторых участков немного сэкономить.
Фон Гилленшмидт, не спрашивая мнения Думы, все это разрешил. Голосование проходило закрытое. В итоге 28 голосами против 20 действия фон Гилленшмидта были признаны правильными.
После года работы в положение подрядчика в Туле все-таки вошли в полной мере. Несмотря на все недоделки, которые устранялись с большим трудом, Дума согласилась, что «в течение года эксплуатации водопровода, несмотря на неисправности в действиях водомеров и других частей водопровода, вода доставлялась постоянно в потребном количестве» и нашла возможным освободить из залога 6600 рублей, которые выдать местному уполномоченному фирмы Г. Афанасьеву».
Продолжение следует.
