«Известный английский библиофильский парадокс гласит: „Хорошая штука — читать книги, возможно, неплохая — писать их, но истинное наслаждение — хранить те, что когда-то написаны“. Лев Николаевич Толстой принадлежит к тем людям, которые сочетают в себе все три составляющие парадокса». (Из статьи Галины Алексеевой, кандидата филологических наук, заслуженного работника культуры РФ, заведующей отделом научно-исследовательской работы музея-усадьбы
Галина Алексеева
- Библиотека была непременной частью дворянской культуры и существовала почти в каждой усадьбе. Начал собирать библиотеку, вероятно, еще прадед писателя, князь Сергей Федорович Волконский (он и купил Ясную Поляну в середине XVIII века), затем продолжил его сын князь Николай Сергеевич.
Библиотека Льва Толстого внесена ЮНЕСКО в реестр «Память мира».
Самая старая книга в яснополянской библиотеке датирована 1613 годом, это книга Филона Александрийского, изданная в Кёльне, с параллельными текстами на древнегреческом и латинском языках, хранящая пометы, возможно, самого Толстого. Самые поздние издания присоединились к книжному собранию писателя в середине ноября 1910 года. После смерти Толстого в корпус личной библиотеки книги уже не добавлялись — все, что появилось в усадьбе позже, вошло в состав библиотек Софьи Андреевны Толстой и Душана Петровича Маковицкого, личного врача Толстого.
Большая часть библиотеки была собрана самим Толстым, но огромное количество книг ему дарили, присылали по почте. Особенно начиная с 1880-х годов — в Ясную Поляну шел поток книг со всего мира. Сейчас в ней, как в 1910 году, более 22 тысяч книг и периодических изданий!
Л.Н. Толстой,1908 г., июль. Фотография В. Г. Черткова.
В библиотеке сохранились книги с автографами почти всех русских писателей — современников Толстого.
Свои книги Льву Николаевичу присылали Чехов, Бунин, Горький, Короленко, Тургенев, в библиотеке есть книги с автографами Шоу, Голсуорси, Роллана, Синклера и др. А сколько было специальных журналов, на которые Толстой был подписан! Например, существовал такой английский еженедельник «Ревью оф ревьюз», его главным редактором был Уильям Стед (кстати, он позже погиб на «Титанике». — Прим. Г. А.). Он приезжал в Ясную Поляну к Толстому, написал книгу «Правда о России» (Truth about Russia).
Лев Николаевич читал книги вдумчиво, сосредоточенно. В 1891 году в письме к известному издателю Михаилу Ледерле описал, какие книги в разное время на него произвели впечатление, и против каждого названия указал степень впечатления — большое, очень большое, огромное. Толстой знал и любил русскую и мировую литературу, но его читательские пристрастия не были стабильны. Конечно, есть авторы, которым он оставался верен на протяжении всей жизни. Например, Чарльз Диккенс, любимый у него роман — «Дэвид Копперфилд». Толстой называл Диккенса мировым гением.
Чарльз Диккенс
В семье Толстого очень любили читать. Есть книги на английском, немецком, французском языках, которые привозили гувернантки и гувернеры, — в доме Толстых их регулярно нанимали с тех пор, как в 1863 году родился сын Сергей.
В то время, когда писатель заканчивал работу над эпопеей «Война и мир», он начал оставлять пометы на полях книг-источников. Самая любимая помета Толстого — N. B. (нота бене) и следом часто восклицательные знаки.
Иногда он так увлекался чтением, что начинал на полях переводить текст на русский язык.
Толстой к концу жизни мог разбирать тексты на 13 языках. С детства он знал немецкий, французский, потом изучил английский, итальянский, польский, другие языки. После перелома мировоззрения он пришел к мысли, что ему непременно нужно прочесть Библию в оригинале. Самостоятельно он изучил древнегреческий язык, а древнееврейский — с помощью приглашенного преподавателя раввина Соломона Минора. Когда Толстому было 80 лет, он попытался изучить японский и китайский, но потом признался, что «слишком стар для этих языков».
Сергей Толстой
- В те годы, когда мы оседло жили в Ясной Поляне, отец много читал, — писал старший сын Сергей Толстой («Мой отец в семидесятых годах — высказывания его о литературе и писателях»). — Он научился греческому языку, собирал материал для своей «Азбуки» и «Книг для чтения», для задуманных им романов из времен Петра и из жизни декабристов, читал Четьи-Минеи, изучал русские былины и пословицы, а в конце 70-х годов — Евангелие и критику Священного писания. Кроме того, он постоянно читал иностранную беллетристику, особенно английские и французские романы. Из английской литературы он читал Диккенса, Теккерея и семейные романы: Троллопа, Гумфри, Уорда, Джорджа Элиота, Брайтона, Брэддона, Голдсмита и др. Известно, что он ставил Диккенса выше всех других английских романистов. Теккерея он находил несколько холодным, а из остальных романов хвалил «Адама Бида» и «Векфильдского священника». Из французской литературы он читал Виктора Гюго, Флобера, Дроза, Фелье, Золя, Мопассана, Доде, бр. Гонкуров и других.
Он особенно ценил Les Miserables («Отверженные». — Прим. автора) и Le Dernier jour d’un condamne («Последний день приговоренного к смерти». — Прим. авт.) Виктора Гюго, а из реалистов — Мопассана. Он был холоден к Флоберу, Бальзаку и Доде; Золя он читал с интересом, но считал его реализм преднамеренным, а его описания слишком подробными и мелочными.
- У Золя едят гуся на 20 страницах, это слишком долго, — говорил он про одно место в La Terre («Земля». — Прим. авт.).
Нам, своим детям, отец советовал не спешить читать шедевры литературы, для того чтобы позднее, когда мы будем старше и будем лучше понимать их, не утратился интерес новизны. Поэтому Пушкина, Лермонтова, Гоголя мы прочли довольно поздно. Он рекомендовал нам читать «Робинзона Крузо», «Дон-Кихота», «Путешествия Гулливера», Les Miserables Виктора Гюго, Александра Дюма (отца), Диккенса («Оливера Твиста», «Дэвида Копперфилда») и др. Из русской литературы он особенно рекомендовал прозу Пушкина и Гоголя, «Записки охотника» Тургенева, «Записки из мертвого дома» Достоевского. Свои произведения, кроме рассказов из «Азбуки» и «Книг для чтения», он не рекомендовал нам читать. Зато моя мать поощряла в нас чтение произведений Льва Толстого. «Детство», «Отрочество» и «Юность» были одними из моих любимых книг, особенно потому, что я сравнивал себя с Николенькой Иртеньевым.
Илья Толстой
- В детстве мы увлекались чтением Жюля Верна, — писал сын Льва Николаевича Илья Толстой («Мои воспоминания»). — Папа привозил эти книги из Москвы, и каждый вечер мы собирались, и он читал нам вслух «Детей капитана Гранта», «80 000 верст под водою», «Путешествие на Луну», «Три русских и три англичанина» и, наконец, «Путешествие вокруг света в 80 дней». Этот последний роман был без иллюстраций. Тогда папа начал нам иллюстрировать его сам. Каждый день он приготовлял к вечеру подходящие рисунки пером, и они были настолько интересны, что нравились нам гораздо больше, чем те иллюстрации, которые были в остальных книгах.
Я как сейчас помню один из рисунков, где изображена какая-то буддийская богиня с несколькими головами, украшенными змеями, фантастичная и страшная. Отец совсем не умел рисовать, а все-таки выходило хорошо, и мы все были страшно довольны.
Мы с нетерпением ждали вечера и все кучей лезли к нему через круглый стол, когда, дойдя до места, которое он иллюстрировал, он прерывал чтение и вытаскивал из-под книги свою картинку. После Жюля Верна, уже при французе Nief’e, нам читали Les trois Mousquetaires («Три мушкетера». — Прим. авт.) Дюма, и папа сам вычеркивал те места, которые нельзя было слушать детям. Нас интересовали эти запретные страницы, в которых говорилось о любовных интригах героев, нам хотелось их прочесть тайком, но мы этого делать не решались.
Софья Андреевна разделяла увлечения мужа, она с удовольствием читала философов, а также английскую, французскую литературу и даже перевела философский трактат Толстого «О жизни» на французский.
Ровно 140 лет назад, в 1877 году, Толстой завершил свой самый знаменитый роман — «Анну Каренину».
Работать над ним писатель начал в 1873 году под влиянием прозы Александра Пушкина. Толстой перечитывал «Повести Белкина», незавершенный отрывок «Гости съезжались на дачу…». И вскоре появляются первые варианты романа «Анна Каренина». Существует несколько версий начала этого произведения, даже главную героиню сначала звали по-другому — Татьяна.
Рукописный фонд «Войны и мира» — пять тысяч листов, а «Анны Карениной» — две с половиной тысячи. В итоге рождается шедевр, который в художественном отношении не имеет себе равных в мировой литературе. Одним из первых об этом написал Федор Достоевский.
Этот роман во многом автобиографичен: Константин Левин — это сам Толстой, прототипом Кити послужила Софья Андреевна Толстая — многие эпизоды из ее жизни вошли в этот роман.
Внешность Анны Карениной напоминает портрет старшей дочери Пушкина Марии Гартунг.
Лев Толстой отобразил черты Марии Гартунг в образе
своей любимой героини – Анны Карениной.
Писатель встретился с ней в 1868 г. в Туле, на балу у генерала Тулубьева. Ее муж генерал-майор Леонид Гартунг управлял Императорскими конными заводами в Туле и Москве. Дочь поэта, ее яркая красота, легкая походка, великолепная осанка настолько поразили воображение Толстого, что он отобразил ее внешние черты в облике любимой героини.
По соседству с Толстыми жил помещик