Когда есть мечта, хочется сделать все возможное, чтобы она исполнилась. Но иногда цена осуществившейся мечты бывает слишком высокой…
«Сапожник без сапог»
Я работала в одном из столичных роддомов акушеркой. Как же мне нравилась моя работа! Скольким деткам я помогала появиться на свет, сколько слышала благодарностей от счастливых мам…
Вот только у меня самой ребенка не было. И я решила родить «для себя». Беременность протекала не очень хорошо, врачи грозились положить меня на сохранение, но я опрометчиво подумала, что обойдусь… Вот и «обошлась» – пришла на работу и сразу же почувствовала что-то не то: разболелся живот, закружилась голова… Через некоторое время ребенка я потеряла.
В отчаянии я стояла возле окна и плакала.
– Эй, ты что это расклеилась? – спросила Екатерина Семеновна, главврач. – Тебе в твоем положении вредно волноваться.
– Нет больше никакого «положения», не получилось у меня ничего с ребенком… Наверное, теперь уже и не получится…
– Не надо отчаиваться! Пойдем-ка ко мне в кабинет…
Афера
Екатерина Семеновна закрыла дверь, заварила кофе в фарфоровых чашечках…
– Надя, скажи, кто-нибудь знает, что ребенка у тебя не будет?
– Нет, только вы.
– Ответь честно: ты очень хочешь ребенка?
– Конечно! Да только боюсь, не получится у меня ничего… Лечиться надо, а время идет, мне ведь уже почти тридцать пять…
– Да, возраст… Вот ведь как несправедлива жизнь! Кто-то все на свете готов отдать за ребеночка, а кому-то все это – только помеха в жизни… Вот как соседка моя – совсем ведь девчонка еще, 17 лет, а вчера вечером приходит ко мне: «Тетя Катя, помогите, сделайте что-нибудь, я беременна!» А что я сделаю? Срок-то, между прочим, почти четыре месяца, теперь уже никак не избавишься, придется рожать… Объяснила ей, как могла, а она все равно ревет – не нужен мне этот ребенок, я его в детдом сдам… Вот так-то.
– Вот дурочка, – сказала я, – счастья своего не понимает. Потом ведь опомнится, да поздно будет…
– Это точно… Я ведь что предложить-то хотела… Ты вот ребенка хочешь, а Лариска эта, соседка моя, – нет. Продолжай делать вид, что ты беременна, а потом, когда она родит, младенца себе и заберешь. Я помогу, все сделаю как надо, никто не узнает…
– Да вы что, разве так можно? Как это – «никто не узнает»? А родители ее?
– А родители ее в длительной командировке в Англии. Только через год вернутся, все уже будет сделано... Они ведь просили меня за Ларисой присмотреть, а я вот не уследила. Хотя что я могла сделать? Не на поводке же ее водить, как собачонку…
– А вам-то какая с этого выгода? И потом, от кого этот ребенок? Вдруг у него наследственность плохая?
– Все в порядке у него с наследственностью, – Екатерина Семеновна поджала губы, – знаю я этого папашу будущего, да вот можешь и сама посмотреть.
И она повернула ко мне фотографию в рамочке, которая стояла на ее столе.
– Сын это мой, Пашка. Они с Лариской с детского сада дружили, в школе за одной партой сидели… Она, правда, сейчас в училище поступила, медсестрой хочет быть, а мой оболтус школу заканчивает… Сама подумай – какие из них родители, сами дети еще… А мне внука терять не хочется – все-таки родная кровь. Соглашайся, Надя, я помогу чем смогу, не обижу…
Я подумала и… согласилась.
– Ну вот и хорошо, вот и правильно, – улыбнулась Екатерина Семеновна, – я в тебе не ошиблась…
Маша
Прошло время, и в положенный срок незнакомая юная женщина родила мою дочку Машеньку. Все получилось так, как придумали мы с Екатериной Семеновной.
Я решила проявить осторожность, и, едва Машеньке исполнился месяц, уехала из Москвы. В Туле у меня жила тетка, вот я и переехала к ней, поменяла свою московскую жилплощадь на квартиру в Туле.
Екатерина Семеновна действительно помогала нам – высылала деньги, пару раз даже приезжала посмотреть на Машеньку, а заодно рассказывала последние новости: Ларискины родители так ничего и не узнали, а вскоре Лариса вышла замуж и совсем, наверное, не вспоминала о своем случайном ребенке. Паша учился в институте, в общем, все сложилось как нельзя лучше.
Машенька подрастала, и я совсем забыла, что она мне не родная дочь… Да и в самом деле, какая разница, кто ее родил? Ведь именно я кормила ее, водила гулять, не спала ночами, когда у нее резались зубки, радовалась ее первым шагам и первым словам… Говорить она начала рано, и когда впервые сказала «мама», я расплакалась и окончательно поняла, что такое простое материнское счастье…
Шло время, Машенька пошла в детский садик, потом в школу… Я по-прежнему работала в роддоме, только уже не завидовала молодым мамам, ведь теперь у меня была своя дочка!
А потом, когда я уже и не надеялась, я вышла замуж. Муж мой работал учителем в школе, где училась Маша. Он был немного старше меня, очень добрый, положительный, в общем, идеальный мужчина!
Разумеется, я не стала ему рассказывать историю Машенькиного рождения, да, если честно, к тому времени уже и сама стала забывать об этом.
Продолжение следует.
