В поисках высокой зарплаты и лучшей жизни ежегодно в Москву приезжают сотни тысяч людей со всей страны. Кому-то удается найти свое место и с комфортом обосноваться в столице. Но есть и те, кто попадает в самый настоящий ад.
Согласно исследованию международной правозащитной организации Walk Free, в настоящий момент 49,6 млн человек находятся в рабстве. Из них почти 2 миллиона приходится на Россию.
Вместе с коллегами из движения «Альтернатива», которые освобождают людей из рабства, разбирались, кто попадает в неволю, что с ними там происходит и как они выбираются на свободу. Благо что повод разобраться имелся: в редакцию обратилась жительница Крыма, заявившая, что её бывшего мужа незаконно удерживают на территории Тульской области.
Александр Коваценко.
«Лилька, я в рабстве. Выручай!»
45-летний Александр Коваценко уехал в Москву на заработки из крымского села Вишнёвка. Устроился к приятелю в фирму «Крост» на должность монтажника систем вентиляции. В какой-то момент поссорился с товарищем, ушел в загул, потерял документы, а потом и вовсе перестал выходить на связь. Все это по телефону рассказывает его бывшая жена, пока мы вместе с волонтером «Альтернативы» Артёмом едем в Белевский район:
— На прошлой неделе Сашка мне позвонил и огорошил: «Лилька, я в рабстве, выручай!» Говорит, что увезли в какой-то посёлок, предлагали две тысячи рублей в день за работу, а по факту — ничего не платят и не дают уйти. Благо он догадался кнопочный телефон спрятать в носке. Саша находится там уже две недели, но только недавно точную локацию узнал — посёлок Ровно. Я сразу же позвонила в «Альтернативу», а потом и на вас вышла.
По словам женщины, Александр пробовал сбежать, но его поймали и вернули обратно. Не били, но угрожали расправой в случае повторного побега. При этом других рабочих, которые трудятся в яблоневых садах, избивали неоднократно. А руководят там всем цыгане, якобы кичащиеся связями с какими-то «важными» господами.
— План у нас простой: их вывозят в сады на автобусах с утра, возвращают часов в 7 вечера. Приезжаем на точку, вызываем полицию и уже вместе с сотрудниками заезжаем на адрес и ищем Александра. Если кто захочет уехать с ним — берем всех желающих, отвозим в отдел полиции и уже оттуда двинем в Тулу на вокзал, — набрасывает план действий Артём из «Альтернативы». Он занимается спасением рабов уже пятый год.
Артём работает в «Альтернативе» 4 года. Собирается снимать документальный фильм о рабстве.
Приехав в Белёв, узнаем цену на поездку до Тулы в местном такси, так как «Убер» рисует какие-то совсем уж сумасшедшие суммы. Диспетчер честно предупреждает, что у них, конечно, выйдет дешевле, но вот найти несколько автомобилей ночью будет проблематично. А может, даже и невозможно — «чай не выходные».
— Держат там человек 30-40, из них точно с нами поедет Александр, — рассуждает волонтёр. — По опыту знаю, что большая часть людей там затупит и скажет, что их все устраивает и они всем довольны. Человек пять, может, захотят уехать. Так что даже одного такси должно хватить, если мы к себе пару бедолаг подсадим. Ладно, по факту уже разберемся, а сейчас давай полицию вызывать.
Найти сразу несколько такси в Белёве ночью — задачка со звёздочкой.
«У нас все по закону, насильно не держим»
Объяснив дежурному ситуацию и пригласив наряд, становимся на «аварийке» метрах в 100 от посёлка Ровно. Ехать из Белёва туда не больше 10 минут, но стражи порядка не спешат. За время ожидания из поселка и обратно начинают курсировать легковушки, что немного напрягает Артёма.
— Если местные менты в сговоре с цыганами, то могут их предупредить, и людей попрячут по подвалам, вся поездка тогда накроется, — переживает волонтер, повторно набирая номер местного отдела. — Я за годы работы насмотрелся уже на разное, ничему не удивлюсь. И вся эта ситуация мне не нравится — полчаса уже прошло, а полиции не видать.
Волнение Артёма передается и нам, но не успеваем мы как следует пройтись по нынешней системе МВД, как подъезжает долгожданный экипаж. Артём перебирается к ним в машину и надиктовывает объяснительную, а нам с водителем остается только любоваться потрясающе красивым небом, усыпанным яркими звездами. 20 минут спустя дело сдвигается с мертвой точки, и мы наконец-то заезжаем в Ровно.
Бараки, в которых, по словам Александра, держат рабов, расположены на территории бывшей автобазы. Сторож долго и нудно выясняет у полицейских причину визита, нехотя соглашается открыть ворота, заявив, что пропустит только одну машину.
Но после недолгих переговоров смягчается и разрешает проехать и нам, бубня под нос, что его дело маленькое, а с нами «руководство разберется, ежели что».
В бараках горит свет, и нас явно ждут: цыгане не идут на конфликт, а спокойно соглашаются вывести на улицу всех проживающих там людей. Правда, пускать нас в помещения отказываются, упоминая что-то про частную территорию.
— Нам скрывать нечего, но вы с начальством-то согласовали мероприятие? Шумите чего-то, рабов каких-то ищете. У нас все по закону: договора имеются, никого насильно не держим, — распинается полная женщина, грозно тряся перед нами стопкой тетрадных листов. — У нас и кушать дают, и подзаработать есть возможность. Зря приехали, только работяг разбудили.
«Люди пробовали бежать — так их палками били»
Пока заспанные и потрепанные жизнью люди собираются у домов, одна из цыганок незаметно пробирается внутрь. Иду за ней, наплевав на окрики других представителей вольного народа. Небольшие комнаты барака уставлены двухъярусными кроватями, а на тумбочке красуется телевизор. Также присутствуют грязь, вонь и только недавно окотившаяся кошка.
— Свет выключайте и лежите тихо, — слышу голос цыганки из соседней комнаты. — Проверка приехала, вы там не нужны. Никаких туалетов, потерпи часок. И телевизор не включайте.
Невзирая на протест женщины, захожу в комнату и включаю свет. Рассказываю, кто я и зачем приехал, прошу выйти на улицу и выслушать волонтера. Соглашаются почти все, кроме пары человек — пьяные вусмерть мужчины просят отстать от них, так как утром им «надо снова ********* (работать. — Прим. ред.)».
Обстановка в бараках.
К этому времени на улице собирается около 50 человек. Волонтер называет ФИО Александра и просит его подойти к нам. После этого обращается с речью к толпе:
— Меня зовут Артём, я помогаю людям вернуться домой. Если вас удерживают незаконно и против воли, если вас избивают и угрожают убийством, вы можете уехать с нами сейчас. Я помогу купить билеты, восстановить документы, если они утеряны. Но второго шанса уйти не будет — решать надо здесь и сейчас.
В монолог парня все время вклинивается та самая цыганка с «договорами». Женщина ругает нас, ругает Александра и напоминает людям, что они в любом случае должны ей за питание и проживание. После недолгих переговоров толпа начинает расходиться, но некоторые из мужчин и женщин оборачиваются на нас и замирают на ступеньках барака.
— А вы куда угодно можете увезти? Даже в Пермь? — тихо спрашивает щуплый мужчина, когда я снова подхожу к бараку. — Мы с другом сбежать хотели, да боязно: до нас люди пробовали — так их ******* (били. — Прим. ред.) палками.
Тут многие рады свалить, да только боятся. Доверия-то ни к кому не осталось.
Может, вы нас отсюда на другую плантацию перевезете, а там еще хуже будет. Ты еще пройдись по комнатам, люди найдутся в оконцовке, поверь. А мы тогда за вещами, ладненько?
Сергей находится в Ровно с июля. Денег не получал ни разу, но верит, что когда-нибудь с ним расплатятся.
Старинные работники и предатели
В ходе переговоров ко мне прибивается еще 6 человек. Большая часть — из Москвы и Подмосковья. Истории — как под копирку: сидели на улице, распивали алкоголь. В какой-то момент к ним подсаживался молодой цыган, представлялся и предлагал заработать:
— Говорил, что нужно разгрузить фуру с картошкой, платит наличкой — 2000 рублей. В дорогу брал водку с закуской. Сначала такой обаятельный весь, на улыбке. А когда мы начинали задавать вопросы, почему так долго едем, предлагал завалить ***** (закрыть рот. — Прим. ред.)
Тут нас не то чтобы прям обижали, назвать концлагерем нельзя. Но телефоны забирали. Документов нет. Куда бежать?
Недельку поработаешь в садах яблоневых и втягиваешься — еды дадут, выпить нальют. Сука, вырабатывают рефлекс — как у собак этих, павловских.
«Документы», которыми оперируют цыгане.
Пока я дожидаюсь всех желающих уехать, к баракам приезжает еще несколько экипажей полиции. Это снижает накал страстей, и цыгане, пытавшиеся спровоцировать нас, переходят на шутки и рассказывают про договорные отношения с рабами.
— Смотрите, если вы грамотный, на каждой бумажке написано, что люди добровольно тут находятся. Я устно со всеми договорилась о том, кто и на какой срок задержится. Вот сезон закончится — и рассчитаюсь с ними.
А все, кто собрался уехать, — плохие работники.
Мы им выпить не даем, они и бесятся. У нас же строго с этим, пьянство порицаем.
Как бы подтверждая слова своих нанимателей, одна из женщин обдает меня очаровательным ароматом перегара, предлагая спеть матерную частушку собственного сочинения. На вопрос о том, почему дамочка пьяна, одна из цыганок разводит руками: мол, это старинная сотрудница, ей можно. Таких «старинных» насчитываю еще человек 5. Все они не идут на разговор, заявляя, что у цыган они «как у Христа за пазухой».
— Вот я ***** никому не нужна в Москве, а тут крыша над головой и питание трехразовое. Вот ты меня на улице увидишь, дашь мне каши? Мимо пройдешь и нос поворотишь. Так что ******* (уезжай. — Прим. ред.) отсюда с предателями, их Бог еще ****** (накажет. — Прим. ред.) за такие фокусы, — напутствует нас одна из работниц, едва держащаяся на ногах.
Большая часть людей заявила, что им не нужна никакая помощь.
Мнение полиции и опыт волонтёра
В полицию из бараков с нами уехало 10 человек — с транспортировкой помогли сотрудники, так что всех вывезли за одну ходку. Следом за нами к отделу приехали и две цыганки, чтобы написать объяснительные и попробовать «образумить предателей». Сдаем спасенных на попечение следственно-оперативной группе и выходим с полицейскими на улицу.
Впереди долгие и нудные часы ожидания, ведь чтобы установить личности, опросить каждого из потерпевших и принять заявление, потребуется часа три, не меньше, делится со мной один из блюстителей закона:
— Мы в это Ровно ездим как на работу — частенько прилетают заявления, что людей там удерживают. А по факту — никакой доказательной базы нет. Если бы мы нашли что-то, уже давно притянули бы их. Сам видишь: бараки нараспашку, в кандалах никто не сидит. И какое здесь незаконное лишение свободы, какое использование рабского труда? Хрен что докажешь. А люди, которые туда попадают, могут и приукрасить. Несколько вызовов было — «убивают, калечат». Приезжаем — а они молчат в тряпочку. Вот и думай.
По словам сотрудников, даже тот факт, что людей привозят в Ровно незаконно, доказать очень трудно. Слово «похитителей» против слова «похищенных». И это при том, что сами «похищенные» часто и двух слов связать не могут.
— Будем откровенны, нормальные люди сюда не попадут. К нам же с вами на улице никто не подходит и не предлагает поехать разгрузить фуру за наличку. Нет, здесь личности маргинального типа, которые не могут или не хотят работать, или страдают от зависимостей. В какой-то момент жизнь дала трещину, и они не смогли перестроиться.
Это печально, но это не означает, что они обязательно жертвы преступлений.
Некоторые из них поумнее нас с вами будут. Не удивлюсь, что они просто решили использовать волонтеров с прессой как бесплатное такси.
Анатолий Сычёв оказался в Ровно вместе с земляком из Перми. Мужчин ждут дома и даже объявили в розыск.
Впрочем, несмотря на скепсис к историям вызволенных из Ровно людей, полицейские добросовестно относятся к работе и скрупулезно фиксируют каждую деталь их рассказа.
К слову, процесс затягивается из-за того, что личности двух человек никак не пробиваются по базе. Как выяснится позже, одна из женщин перепутала букву в своем отчестве, а один из мужчин оказался мобилизованным. Только к 5 утра удается выяснить, что на СВО он ушел из подмосковной колонии и полностью «искупил вину». Вернувшись в столицу, он немедленно просадил все заработанное, оказался сначала на улице, а потом и в яблоневых садах в Белеве.
— В трудовое рабство чаще всего попадают мужчины средних лет, которые по разным жизненным обстоятельствам не в состоянии устроиться на нормальную работу: либо тюремное прошлое, либо вредные привычки, либо с особенностями здоровья, — рассуждает Артём, когда мы наконец-то выходим из отдела и вызываем такси. — Они теряют паспорта, или хозяева отбирают документы. А без бумаг такие люди становятся беспомощными, как дети малые. Их в детстве учат не разговаривать с незнакомыми, а не бухать с незнакомцами не учат. Так и получают проблемы на свою шею. Может так получиться, что мы отправим их по домам, а через полгода они опять в рабстве окажутся.
Но даже если один из ста вернется домой, к нормальной жизни — значит, все это не напрасно.
Впереди у спасенных долгожданная дорога домой.
Эпилог
В Тулу мы приезжаем к 7 утра. Следующая электричка, на которую можно взять билеты без паспорта, только в 12. Уже на Московском вокзале один из спасенных мужчин выкидывает фортель — говорит, что в отделе цыганка дала ему 5000 рублей на расходы. И что он не собирается ждать, пока ему сделают паспорт, а хочет уехать сразу же в родной Старый Оскол.
Вадим пожелал добраться до Старого Оскола самостоятельно.
Интересуется у водителей, ожидающих клиентов на парковке, не довезут ли его за эту сумму, в ответ получает ухмылки. Мы стараемся вразумить Вадима, но тот заявляет, что выправит себе временное удостоверение и доберется до Белгородской области на перекладных. Шаг за шагом мужчина отходит от всей честной компании и, даже не попрощавшись, скрывается за горизонтом.
— Неисправимый ******* (идиот. — Прим. ред.), — затягиваясь во всю силу легких, резюмируют товарищи из Перми. — Деньги карман жгут, вот и пошел за бутылкой, поди. А казался разумным, во дела. Мне вот ща даром нальют, не выпью, ну ее ***** (нафиг. — Прим. ред.), водку эту поганую. Вот дома окажусь — тогда и можно пофестивалить от души. Мы ж не роботы, в конце концов, а люди, какие-никакие.
Докурив сигареты до фильтра, спасенные заходят покемарить внутрь вокзала. Жму руку Артёму и возвращаюсь в машину. По пути натыкаюсь на оборванного мужика, который просит «помочь деньгой на хлебушек». Вдохновленный недавним опытом, интересуюсь, что такого у него произошло в жизни, что он оказался на улице, не нужна ли ему помощь специальных организаций, которые помогают бездомным.
— Земляк, голову-то не ***. Если денег жалко, сигареткой угости, да иди с миром. Спаситель **** (хренов. — Прим. ред.). ****** (надоели. — Прим. ред.) спасители эти, житья от вас нет.
Контакты движения «Альтернатива»:
- телефон горячей линии: 8 800 550-71-40 (бесплатно по РФ);
- электронная почта: [email protected];
- по вопросам детей: [email protected];
- сайт: www.alternative.help.
