Глыба и матерый человечище
Туле еще лет сто или девяносто назад. Ведь еще в 1918 году, «в
ознаменование великого переворота, преобразившего Россию», по
предложению Ленина был утвержден декрет о памятниках республики. В
списке писателей и поэтов, коим было разрешено поставить монументы, под
номером один значился Толстой. И только потом уже Достоевский,
Лермонтов, Пушкин, Гоголь. Под номером 13, кстати, шел другой писатель
из Тулы — Глеб Успенский.
Открытие памятника в Туле 9 сентября 1973 года.
С другой стороны, если руководствоваться только Лениным, то с памятником
Толстому спешить не стоило. У него ведь Толстой — не только зеркало русской революции, глыба и матерый человечище, но также и «помещик,
юродствующий во Христе», «истеричный хлюпик, называемый русским
интеллигентом», проповедник «одной из самых гнусных вещей, какие только
есть на свете, именно: религии».
В Туле, собственно, еще с царских времен с увековечиванием памяти
Толстого было непросто. Улица имени Тургенева, скажем, появилась,
задолго до 1917 года, улица имени Толстого много позже. В 1958 году
открыли памятник писателю Викентию Вересаеву. А памятника Толстому
так и не было. Вполне вероятно, и по той причине, что если смотреть на него
как на глыбу и матерого человечища, надо было обладать немалой
творческой смелостью, чтобы решиться на такую работу.
Но в 1956 году Совет министров СССР вынес решение о сооружении в Туле
памятника великому русскому писателю Толстому. Вскоре был объявлен
конкурс, а в мае 1957 года в Доме офицеров уже открылась выставка
проектов памятника. Среди участников был, например, монументальный
проект архитектора И. Онищенко, автора памятника адмиралу Рудневу в
Туле.
Так выглядело место будущего памятника Толстому в 1950-е годы.
Но местной публике, по-видимому, больше всего понравилась работа
скульптора Георгия Арапова. Конечно, ее поругивали за театральную и
напыщенную позу, неудачную компоновку фигуры с пьедесталом, однако
признавали, что автор сумел выразить Толстого-труженика в позе глубокого
размышления. Судя по интенсивности обсуждения, если бы дело
разрешилось именно в этот момент, в Туле стоял бы памятник работы
Арапова.
Однако конкурс продлили, а за ним подоспела новая кампания –
постановление о борьбе с излишними расходами на памятники по всей
стране. Проект с памятником отложили, но конкурс довели до конца. Осенью
1960 года в выставочном зале Московского союза художников была открыта
выставка моделей памятника великому русскому писателю Льву
Николаевичу Толстому. Из многих проектов для окончательного
рассмотрения было отобрано три произведения. Победителем признали
работу скульптора Алексея Портянко. Интересно, что на выставке в Доме
офицеров особого впечатления на туляков она не произвела. Сотрудник
музея-усадьбы Ясная Поляна А. Булычев высказался о ней так: «Скульптору
Портянко не удалось подчеркнуть величие Толстого». Пожурил также за
надуманную позу, не свойственную писателю.
Но вот поди ж ты. Именно этот памятник установили потом в сквере
Девичьего поля в Москве, рядом с бывшим Хамовническим переулком, где у
писателя был собственный деревянный дом с садом. Сейчас здесь открыт
музей Толстого. Огромный Толстой, в три человеческих роста, на этом
памятнике словно вырастает из гранита — та самая глыба и матерый
человечище.
Толстого пришлось «обуть»
Толстовский сквер
Туляки тоже не оставляли попыток пробить финансирование на
строительство памятника Толстому у себя в городе; тем более имея на руках
постановление правительства. Поскольку строительство объектов
соцкультбыта было сильно урезано — все свободные средства бросили на
возведение жилья, первый секретарь обкома КПСС А. Хворостухин решил
попытать счастья на железной дороге и в 1960 году направил письмо в
Министерство путей сообщения. Интересно, что исходящий номер у него –
шестой. То есть фактически первый рабочий день наступившего года
Хворостухин начал с забот о памятнике Толстому.
Однако 29 января министр путей Б. Бещев сообщил в ответном послании, что «начальнику Московской железной дороги т. Карпову дано указание
осуществить реконструкцию существующего памятника Л. Н. Толстому на
ст. Тула за счет местных доходов, в пределах до 100 тыс. рублей. Выделить
средства на сооружение нового памятника Л. Н. Толстому в г. Туле
(выполненного в металле) Министерство путей сообщения не может».
Что за памятник на станции Тула — сказать трудно. Возможно, имелся в виду
бюст, который стоял на повороте на Ясную Поляну, а теперь перенесенный
на станцию Козлова Засека.
Тем временем появился и проект, который был интересен для воплощения в
реальности — скульптора Вячеслава Буякина. На том самом конкурсе он занял второе место, вслед за работой Портянко. Туляки уже стали примерять, куда этот памятник ставить. Вначале определили, что он будет на проспекте Ленина, рядом с новым зданием ЗАГСа; там, где сейчас установлена стела тулякам — Героям Советского Союза. Но затем быстро переиграли, и уже с шестидесятых годов в качестве площадки для памятника рассматривался бульвар, который вдоль кварталов новостроек будет разбит от проспекта Ленина ко входу в Центральный парк.
Скульптор Буякин в то время был известным мастером. Бронзовый памятник
Ленину его работы был установлен в Измайловском парке культуры и
отдыха. Еще один Ленин стоял в столице Коми АССР Сыктывкаре. В
узбекском городе Карши Буякин увековечил память героев, павших в годы
войны. Параллельно с тульским заказом он также создавал памятник
жертвам фашистов в деревне Большой Дуб в Курской области. Деревня эта
была сожжена фашистами.
Деньги на увековечивание Толстого в Туле, наконец, появились, и в 1971
году по гипсовой модели, предоставленной Буякиным, памятник отлили в
бронзе в литейной мастерской Главмоспромстройматериалов на Московском деревообделочном комбинате № 3 в Перове. Бронзовая статуя была ростом более шести метров и весила три с половиной тонны. Должна была она стоять на постаменте высотой в 80 сантиметров. Оставалось только выровнять поверхность и затем тонировать — покрыть азотнокислым серебром с углекислой медью, чтобы статуя приобрела вид темной старой бронзы.
Известна история, что к ликеро-водочному заводу, по замыслу автора,
Толстой изначально шагал босым, с купания в Ясной Поляне. Казалось,
дурацкая задача «обуть» Толстого скрывалась от широкой публики, и огласке
ее не должны предавать. Ан нет. Из нее не делали секрета. Например, 21 декабря 1969 года главный архитектор Тулы В. Савченко рассказывал в газете: «Многолетняя работа над памятником Льву Николаевичу Толстому близится к концу. В сентябре Художественный совет Министерства культуры СССР одобрил выполненную скульптором В. И. Буякиным окончательную модель памятника великому писателю. После внесения небольших изменений по замечаниям совета к концу года модель будет передана заводу для отливки». Через год газета «Коммунар» уточняла: «Вначале скульптор изобразил Толстого босым.
Но комиссия, принимавшая работу, предложила «обуть» писателя. Теперь он в сапогах. Размеры внушительные. Подошвы — каждая в метр длиной».
Получается, Толстого «обували» дважды? Сначала в сапоги, потом в ботинки.
Во всяком случае, во время обсуждения обуви один из членов комиссии,
говорят, горячо доказывал, что великий Толстой не позволил бы себе ходить
босым, а он, член комиссии, привык видеть Толстого в сапогах. Могли и
правда подобрать обувь для гения по своему вкусу.
Сам Вячеслав Буякин, как вспоминал тульский журналист Эвальд Коротков,
на вопрос об обуви ответил так: «А вы можете себе представить
странствующего по российским дорогам в сапогах или пуще того — в модных штиблетах? Конечно нет. В лучшем случае — в лаптях. Но тогда Толстой выглядел бы ряженым. Значит, он должен быть босым».
И затем рассказал о той самой комиссии, которая собралась перед тем, как
отправить модель для отливки в бронзе. Как это так? Гений, титан мысли,
матерый человечище — и вдруг босой. «Мне пришлось «обуть» Толстого».
Интересно, что это не первый казус с работами Буякина. Его вождя
революции на Стефановской площади в Сыктывкаре в народе сразу прозвали «Лениным с рюкзаком», ибо ничья фантазия за спиной первого главы советского государства никак не улавливает красное знамя. Оно и правда похоже на туристский рюкзак.
Летом 1973 года место будущего памятника обнесли забором, на котором
повесили табличку: «Тут строится фундамент памятника Льву Толстому». С
утра до вечера закипела работа. Тульские строители убрали сотни
кубометров грунта, уложили прочное бетонное основание, вымостили
гранитом площадь почти в две тысячи квадратных метров. Кадры трудились
проверенные — рабочие, уже строившие здание драмтеатра, гостиницу
«Москва». Потом забор сняли, и перед взорами любопытствующих появилась укутанная в белое статуя.
Памятник Толстому, установленный на Девичьем поле в Москве
В конце августа приехал Буякин и лично подключился к подготовительным работам. Параллельно рассказывал журналисту Эвальду Короткову историю работы над памятником. «К Толстому я шел долгим путем, начиная с 1959 года, когда мой проект, вот этот самый, был удостоен премии на Всесоюзном конкурсе. Работа над ним, конечно, продолжалась и потом. После подведения итогов конкурса надо было от маленькой модели перейти к большой. Мне хотелось показать Толстого, близкого к земле, к народу, поставить его на традиционный высокий пьедестал казалось невозможным».
По словам Буякина, образцом для воплощения идеи послужила скульптурная композиция Родена «Гражданин Кале». А окончательно замысел сформировался после осмысления слов Максима Горького о Толстом: «Он напоминает тех странников с палочками, которые всю жизнь меряют землю… Он ходит по дорогам и тропинкам скорой, спешной походкой умелого испытателя земли и острым глазом, от которого не скроется ни один камень и ни единая мысль, смотрит, измеряет, щупает, сравнивает и разбрасывает вокруг себя живые зерна неукротимой мысли».
Мастер называл памятник Толстому в Туле своей главной работой в жизни.
Открыт он был 9 сентября 1973 года. Интересно, что оба победителя
конкурса и в этом следовали друг за другом. Памятник от Портянко,
занявший первое место, открыли ровно годом ранее — 8 сентября 1972 года.
На открытии присутствовал член правления Союза писателей РСФСР
Владимир Солоухин и оставил об этом событии весьма ехидную запись в
свои воспоминаниях, рассуждая о том, что в середине семидесятых годов по всей стране начали закрываться сельские школы. Некого учить, нет детей.
Люди уходили в города.
«Я был в Туле на открытии памятника Толстому, и там один обкомовский
деятель произносил речь. Коснулся того, что Толстой открыл в Тульской
губернии двадцать школ для крестьянских ребятишек. А местный писатель,
который стоял сзади, мне и шепнул: „А в этом году в Тульской области сто
школ закрыто“. Я подивился, а потом копнул в других областях.
Оказывается, всюду одна и та же картина — катастрофически закрываются
школы».
Но сам памятник понравился всем. Москвичи даже одно время хотели и его
заполучить к себе в столицу, но туляки отказались от такой чести. Буякин эту
историю подтвердил. Говорят также, что на обсуждении некоторые умные
головы обращали внимание на расположенный напротив ликеро-водочный
завод. Однако представитель обкома сказал: «Надо поставить так, чтобы
никаких ассоциаций не было».
Дудки! Анекдоты о Толстом, который идет за водкой и держится за печень,
пошли тут же. Что, впрочем, тоже говорит об особенной любви к этому
монументальному сооружению. Понравился великий мыслитель и курсантам
артучилища. Возникла традиция под выпуск начищать Толстому ботинки.
В общем, вот уже полвека мы любим его таким, какой он есть, — простым и
доступным гением, пусть даже шестиметрового роста.
