30 мая 1909 года в 8 часов утра физиолог Илья Мечников с женой приехал на ст. Козлова Засека. Знаменитого гостя встречала специально высланная из Ясной Поляны тройка.
Личное знакомство лауреата Нобелевской премии Мечникова и Толстого произошло только в этот день. Хотя их давно уже связывала одна общая история: в основу повести Толстого «Смерть Ивана Ильича» легла история брата Мечникова Ивана, прокурора Тульского окружного суда. Он страдал от тяжелого гнойного заболевания, которое и привело к смерти. Илья Ильич Мечников позже скажет, что Толстой дал «наилучшее описание» страха кончины.
Этих людей роднило и свое понимание веры. По Мечникову, самое главное – вера «во всемогущество знания». Нобелевскую премию в области физиологии и медицины, кстати, он получил за работу «Невосприимчивость в инфекционных болезнях», где доказал, что организм сам защищает себя от инфекций, в том числе с помощью фагоцитов — клеток, поглощающих вредные бактерии. А основой для этого исследования стала личная драма – после скоротечной смерти первой жены 28-летний Илья Ильич пытался покончить жизнь самоубийством, но принял чрезмерную дозу морфия, что привело лишь к сильному отравлению. Конечной целью борьбы с преждевременной старостью Мечников считал ортобиоз — достижение «полного и счастливого цикла жизни, заканчивающегося спокойной естественной смертью».
«Толстым я интересовался с давних пор не только как гениальным писателем, но и как человеком, старавшимся разрешить самые общие вопросы, волнующие человечество, – писал в своих воспоминаниях Илья Мечников. – Его проповедь против науки меня особенно волновала, так как я боялся, чтобы она не оказала дурного влияния на молодежь. Я даже в начале девяностых годов написал статью «Закон жизни», в которой старался разобрать и по возможности опровергнуть нападки Толстого на науку. Мои поиски какой-либо системы у Толстого, то есть последовательного развития его взглядов, не привели к положительному результату».
Тот день 1909 года оказался достаточно подробно описан биографами и газетчиками.
По приезде в Ясную Поляну И. Мечников имел непродолжительную беседу с Толстым. Затем Лев Николаевич ушел в свой кабинет. По возвращении его пили на террасе кофе. После кофе Лев Николаевич опять ушел к своим обычным занятиям. Завтракали вместе.
После завтрака Лев Николаевич провел с Мечниковым, в обществе всех домашних, часа полтора. Разговор шел о новейших течениях в науке и значении художественных произведений. Лев Николаевич заявил, что придает большое значение религиозно-нравственной мысли, чем художественному творчеству. Заслуга же художественного творчества, по его мнению, та, что оно служит к объединению людей.
Мечников рассказывал о разных новейших течениях в медицине. Толстой очень заинтересовался, о многом подробно расспрашивал.
Поспорили они и по поводу взглядов на правильный образ жизни. Илья Ильич считал, что человеку для счастья прежде всего нужна здоровая микрофлора кишечника, ну а Лев Николаевич предлагал лучше подумать о душе и считал, что долголетия можно достичь путем духовного совершенствования.
После разговора сам Лев Николаевич, его дочь Александра Львовна и сын Лев Львович вместе с Мечниковым поехали к А. К. Чертковой и пробыли там около часа. По возвращении в Ясную Поляну Лев Николаевич лег, как обыкновенно, отдыхать. Графиня София Андреевна читала в это время с Мечниковым неизданное еще художественное произведение Льва Николаевича.
После обеда разговор шел о разных предметах, между прочим, о важнейшем, по убеждению Л. Н. Толстого, реформе – земельной.
Под вечер слушали музыку. Близкий Толстым человек, пианист Гольденвейзер, сыграл на фортепиано пьесу Шопена. В 11 час. вечера Мечников с женой уехал в Москву.
Прощаясь, говорят, Толстой, сказал своему гостю: «Вашу простоквашу я пью и обещаю прожить до ста лет».
На обратном пути, на перегоне «Засека – Тула», с Мечниковым о его яснополянских впечатлениях побеседовал корреспондент газеты «Русское слово».
Знаменитый физиолог сказал:
– Я совершенно очарован Толстым. Я очень много слышал о нем раньше, но действительность превзошла ожидания. Какой необыкновенной глубины и свежести ум! В физическом отношении я не ожидал, что Толстой так бодр и так изумительно сохранился. Я видел его сегодня едущим верхом и правящим в коляске лошадьми. Мы провели почти весь день в оживленных разговорах. Он абсолютно всем интересовался. Повторяю, встреча превзошла все ожидания. Я и жена совершенно очарованы, и уезжаем из Ясной Поляны под впечатлением превосходного приема нас Толстым и всеми его домашними.
