Венёвцы
Пристав — по-нынешнему что-то вроде начальника РОВД. О старом Чулково и казюках обязательно как-нибудь поговорим подробнее. А пока воспользуемся цитатой из книги рабочего А. Фролова о жителях Венёвской, нынешней Пролетарской улицы: «Чулково, окраина города, немощёные бесфонарные улицы, темень, хоть глаз выколи, городовых с огнём не сыщешь, да и боятся. Не трожь венёвца: нож в бок.
Друг за друга венёвцы стояли горой. Если кто случайно из чулковцев затронет венёвца — шабаш! На Венёвскую вечером не появляйся, поймают и вздуют, как сидорову козу.
Своих не трогали, а с жителями других улиц Чулкова, не говоря уже о жителях других частей города, не любили шутить. Особенно когда с ихними девками заводили знакомство парни с других улиц. Что побуждало венёвцев поступать так, трудно сказать, но били они своих же рабочих лихо и без всякого зла. В последующем венёвцы стали шалить не только ради озорства, но из-за материальных выгод. Остановят идущего и говорят: «Заплатишь «подорожную» — иди, не уплатишь — «мойка». Чулковцы забеспокоились. Про венёвцев пошла худая слава.
Конец XIX века. Вид на Чулково и электрическую станцию
Глубокой осенью, когда всё Чулково утопало в грязи и темени, когда молодёжи до самых заморозков нельзя было ходить в город гулять: далеко, темно, холодно и грязно, — она умела веселиться дома. Осень была свадебным сезоном, и редко в каком доме не устраивались вечеринки. Неизменная гармошка, танцы, пляски, «хождение по горнице с целованием барышень», игра в фанты, карты, водка, удар от неё в голову и прижимка девиц в тёмных сенях. Через неделю, глядишь, новая свадьба. Маленькая хата, дешёвый обед, водка, молодые под образами, молодцы и барышни вдоль стен, у двери потный гармонист, посередине комнаты танцующие. Во дворе шум.
- Венёвцы пришли, — зашептали по углам. И сразу всё стихло.
Придя на свадьбу или на вечеринку, венёвцы выгоняли всех гостей. Кто сопротивлялся — били и, напившись, наевшись, что было приготовлено для гостей, уходили».
Гроза хулиганов
Но нашлась и на венёвцев управа. «Свирепейшего пристава из уезда выписали — Лаврова. Посадили многих городовых на лошадей. Объезды ночами стали делать. Собирающихся на углах разгоняли. Опустела улица. Венёвцы озлобились. Борьба с венёвцами самим чулковцам была не под силу, и тогда на сцену выступил пристав Лавров. Он был грозой не только для венёвцев, но и для всего Чулкова. Окружив себя отчаянными, всегда пьяными городовыми, они на лошадях, как опричники, стали с плетьми разъезжать по улицам Чулкова, избивая всех попадавшихся в неурочное время на улице.
В конце XIX века кулачные бои на улицах городов были обычным делом
А в самом участке тех, кто попадал, били смертным боем. Застонало Чулково хуже чем от венёвцев. Стало тише, но жутче. Венёвцы от озорства били кулаками, Лавров бил плетьми, для порядка.
Как бы одумавшись, венёвцы перестали обижать чулковцев, озорничать и повели борьбу с городовыми. Последней их песнью было то, что они, подкараулив самого пристава на улице, накинули ему аркан на шею. Но он сорвался. Стал осторожней, тише».
Фролову вторила даже ленинская газета «Искра», до которой докатилась слава Лаврова. В 1902 году здесь писали о том, что «пристав Лавров всю чулковскую часть обратил в сплошной застенок».
Приструнить революционную шоблу — это по тем временам уже немалое достижение. Что же касается вечно пьяных городовых, то здесь как раз Фролов точно наговаривает. Сохранилась, например, объяснительная на имя полицмейстера Тулы по поводу увольнения чулковского городового Сошникова от и. д. пристава Лаврова, что тот был изгнан из полиции за пьянство и крышевание ренсковых погребов (винных лавок). Вот так-то. Спуску Лавров и своим не давал.
Таких бы людей побольше!
Жители Венёвской и сопричастных улиц написали благодарность губернатору Шлиппе за назначение Лаврова. Вот это письмо:
«Начальнику Тульской губернии жителей Чулковской слободы четвёртой части Тулы. Благодарственный адрес.
Ваше превосходительство, до апреля месяца с. г. мы, жители 4 части Тулы, терпели скорбь и нападение со стороны рабочего народа и т. н. вёневской шайки, которая заключалась из разных золотородцев, пропойц и пьяниц, которых было около 60 человек. Шайка эта била и грабила всех проходящих и проезжающих даже днём, а вечером, как стемнеет, никто не проходил из города в ночное время. Извозчики отказывались нас возить в Чулково, опасаясь быть убитыми и ограбленными венёвской шайкой и рабочими. Каждый день у нас были происшествия, кражи, грабежи и разные нападения… Можно было встретить по всем улицам людей с окровавленными лицами, а что же касается свадебных вечеров, то без всякого стеснения венёвская шайка и разные пьяные рабочие являлись в дом, требовали приличного угощения, и если их не угостили как следует, то они разбивали посуду, ломали заборы, двери, ворота и почти поголовно били всех гостей. Вообще всякая пирушка и свадьба кончалась плачевным положением. Трактирщики и содержатели ренсковых погребов буквально грабили рабочий люд, торговали незаконно, раздробительно, брали в заклад вещи под вино, прямо раздевали в ренсковых погребах, торговали как им хотелось, отпирались поздно и рано и вообще делали всё, что им угодно. Существовала масса тайных ссудных касс, которые также в свою очередь грабили народ.
Не было никакого освещения, а улицы были все загрязнены и занавожены, не наблюдалась никакая чистота, в мясных лавках и трактирах была грязь и нечистота. Вообще четвёртая часть Чулково была в плачевном состоянии, так и называлась заброшенная азиатская казюковская сторона, а чулковская старая полиция спала, и мы никогда не видали её.
С поступлением Вашего превосходительства в управление губернией вы обратили особое внимание и на нашу несчастную сторону, и вот в апреле месяце назначили нам приставом Лаврова, который под Вашим руководством со своими двумя помощниками Голиковым и Грессер принял самые энергичные и решительные меры против венёвской шайки и буянов. Лавров устроил верховые ночные разъезды, постоянно лично сам и со своими помощниками разъезжает по части, по распоряжению Вашего превосходительства устроил ночные караулы по улицам и усилил посты городовых. Таким образом он разбил в пух и прах всю венёвскую шайку, усмирил всех казюков, рабочих, прекратил по улицам ночные прогулки пьяных рабочих, усилил строгий надзор за постовыми городовыми… Лавров прекратил всякое буйство, прекратил грабежи и кражи, устроил правильную торговлю в ренсковых погребах, в трактирах прекратил разные грабежи и раздевание пьяных несчастных рабочих, у которых сидели после всяких получек дома голодные дети и жёны, уничтожил тайные ссудные кассы, установил всякий порядок на улицах, которые мы видим освещёнными и постоянно подметёнными.
Вообще Чулково наше просияло, и мы в настоящее время гордились стороной, и всем этим мы обязаны нашему честному и энергичному приставу Лаврову и его сотрудникам — помощникам Голикову и Грассер. Нашли бы таких людей побольше в нашу Тулу!
Достигнуть всего Лаврову было нелегко. Он много раз терпел и оскорбления, переносил брань, бросание в него камнями, и этот неустрашимый труженик ничего не боялся. Благодарность губернатору!»
И внизу — много подписей, большинство из них, правда, пресловутые крестики — грамотностью жители Чулково не отличались.
И ещё одно письмо от тульских мещан, живущих на Венёвской улице, относящееся к тому же 1895 году, когда исполняющим действия пристава в Чулково был назначен доблестный Лавров:
«…День и ночь они в разъездах для присмирения бунтов и разных обид, которые нередко совершали злые люди, наносили жителям большие обиды, не щадя ни мужчин, ни женщин. Ныне же по надобности можно идти во всякое время почти без опаски».
К сожалению, чем закончилась служба пристава Лаврова, неизвестно: следы его теряются в районе бурного 1905 года. Однако в числе жертв революционных событий того времени он не значится.
Туляков хоронили на Чулковском кладбище
Чулковское кладбище существует с 1789 г. Каменный храм во имя Димитрия Солунского построен в 1795—1801 гг. Здесь есть большое семейное захоронение тульских промышленников Воронцовых, могилы великих оружейников: Сиверса, Штадена, Довиха, Захава, Джонса и многих других достойных людей. Кто знает, может, где-то здесь затеряна могила и пристава Лаврова?..
115 тысяч человек проживали в конце XIX века в Туле.
61 убийство было совершено в Туле в 1910 году.
1902 год — в газетах писали, что «пристав Лавров всю чулковскую часть обратил в сплошной застенок».
Начало ХХ века. Вид на патронный завод
