Первыми в тульском Белоусовском парке появились черные лебеди. Их выпустили в верхний пруд 4 июля 1976 года. Белые лебеди стали жителями зооуголка только через год – 9 мая 1977 года. Но прежде чем они стали неотъемлемой частью нашего парка, случилось немало всего, что говорит и о людской доброте, и о нашем бессердечии, а то и зле.
Таня и Коля
Первую пару черных лебедей, которым тогда было года по три, в начале семидесятых Адольф Бочаров привез из Москвы. Дочка назвала их Таня и Коля. Жила семья Бочаровых тогда в Криволучье, на улице Приупской. В парке живого уголка еще не было, поэтому вольер, или вольеру – и так и так правильно, Адольф Аркадьевич обустроил для лебедей в гараже напротив своего дома.
Рядом вырыл небольшой прудик, куда выпускал поплавать. Жили в вольере не только лебеди, но и 13 уток. В морозы Таню и Колю он забирал домой. Черные лебеди родом из Австралии и не переносят русских морозов.
Зато в квартире они плавали в ванне и гордо ходили по комнате.
Новость о том, что в гаражном кооперативе живут настоящие черные лебеди быстро разнеслась по округе.
«К нам часто приходили в гости школьники с учителями, приезжали посмотреть на птиц даже из области. Один посетитель просиживал возле вольера целый день, предусмотрительно захватив с собой тормозок. Я как-то поинтересовался у необычного зрителя, что заставляет его целый день проводить здесь, с птицами. На что мужчина не без горечи ответил, что у него в семье не все в порядке, а с лебедями он отдыхает душой и забывает о своих проблемах», – писал в своей книге воспоминаний Адольф Бочаров.
22 декабря 1974 года, поздно вечером перед сном, он, как всегда, проведал своих птиц, убедился, что все в порядке. Утром следующего дня снова пришел сюда перед работой, чтобы покормить лебедей и уток. И вдруг уже на подходе к гаражу увидел следы, а через несколько минут обнаружил, что в вольере нет лебедя Коли и тринадцати диких уток. Таня, давно к нему привыкшая, вытянув вперед длинную шею, сразу же злобно кинулась на того, кто вошел в вольеру.
Белый лебедь-шипун с выводком. 1970-е гг.
О пропаже тотчас заявил в милицию, а на гараже написал большими белыми буквами объявление: «Пропали птицы! Если кто-нибудь знает об их местонахождении, сообщите немедленно!»
«И вот прихожу я с работы, а возле моего гаража столпилось тридцать человек без определенного места жительства, – вспоминал Адольф Аркадьевич. – Бомжи сказали мне, что недавно к ним приходил участковый, который подозревает их в похищении моих питомцев. Но для бывших интеллигентных людей заявление милиционера было непростительным оскорблением. «Разве мы можем позволить себе подобное преступление? Лишить детей удовольствия наблюдать за прекрасными лебедями?»
Бомжи пообещали мне найти истинного вора. И слово свое сдержали».
Виновника, правда, обнаружили только через три года. Мужчина 1948 года рождения, то есть балбес двадцати шести лет. Шофер, вроде как когда-то работал в милиции, но был уволен. Женат, имел дочь. «Молодой, чистенький такой с виду, и не подумаешь на него, что виноват», – удивлялся Бочаров.
По показаниям этого чистенького с виду человека, он «подобранным около гаража металлическим предметом и в темноте взломал решетку, вошел в вольеру. Предварительно свернув птицам головы, чтобы не шумели, положил их в мешок и скрылся. В тот же день встретил двоих своих товарищей, сказал им: «У меня мясо есть, пойдемте поедим». Мы ощипали и разделали ночью лебедя и несколько уток, сварили и съели их. Мясо у лебедя было какое-то жесткое. Остальных уток я забрал с собой, спрятал их в снегу около дома, а утром продал около магазина № 110 Пролетарского райпищеторга по три рубля за каждую утку. Считаю, что кражу совершил по легкомыслию».
На суде дали этому любителю птиц три года колонии.
Зооуголок
После этого происшествия Адольф Бочаров понял, что содержать птиц нужно в надежном месте, и решил предложить городскому руководству сделать в Туле небольшой зоопарк. Записался на прием к первому секретарю горкома партии Виктору Пастухову.
Тот несказанно удивился:
– Все ко мне приходят квартиры просить, а ты вдруг лебедей!
«Мне показалось, что Пастухов, хоть и был обескуражен, но при этом заинтересовался идеей не на шутку», – прокомментировал Бочаров.
– Давай так, – сказал первый секретарь, – я сейчас буду звонить по организациям, которые должны курировать это дело, а ты им все подробно расскажешь.
Потом, когда телефонные звонки не возымели действия, Пастухов взять дело под свой личный контроль. С кем-то побеседовал и отправил Бочарова в горисполком к Дмитрию Николаеву, а тот перенаправил к директору ЦПКиО Юрию Борисовичу Попову.
«Директор парка оказался очень добрым, честным человеком. Моя задумка с живым уголком понравилась Попову, и он согласился выделить для него место в парке. Я предложил организовать уголок на верхнем пруду и огородить водоем изгородью. Но это оказалось не так просто, ведь в пруду купались и рыбачили. Поэтому с ограждением, к сожалению, пришлось повременить».
Благодаря Адольфу Бочарову в тульском парке появился уголок живой природы.
Командой добровольцев, в основном коллегами по машзаводу, где работал Адольф Аркадьевич, приступили к строительству зооуголка для лебедей. Сделали универсальное плавсредство для перемещения по пруду, соединив две обычные лодки досками. Замерив глубину, при помощи этого плота выбрали три подходящих места в пруду, где и забили сваи для будущих мостушек. Установили сверху металлическую раму, свернули это все болтами и положили доски. Получились сходни для лебедей в воду. На машзаводе изготовили три каркаса для птичьих домиков и обшили их листовым алюминием.
Правда, первые лебединые домики и сходни недолго продержались, их поломали многочисленные рыбаки и отдыхающие. С ними вообще, как показала дальнейшая жизнь, было немало проблем.
Птицы постоянно поднимали со льда консервные банки, проволоку, колотые бутылки, сплющенные ведра и несли их к месту гнездования. Поди, объясни птицам, что этого делать категорически нельзя.
4 июля 1976 года зооуголок открылся. Было в нем тогда два черных лебедя и пятнадцать кряковых уток.
Приключения на свои крылья
Оставшись в одиночестве, Таня в своем горе долго даже не прикасалась к еде, исхудала и ожесточилась. Адольф Бочаров перенес ее в свою квартиру, стал выхаживать. Потом снова поехал в Москву – за черным лебедем. Нелегко привыкала к нему Таня, но привыкла. Назвали его тоже Колей.
Поселившись на пруду и почувствовав свободу, черные лебеди начали строить на берегу гнездо. Потом по очереди сидели на яйцах, хотя была осень – совсем не время для создания потомства. Дом-зимовальник в парке еще не построили, но согнать птиц с гнезда Бочаров не решился.
Однажды вечером, когда он уже вернулся домой, повалил снег, и вскоре все вокруг стало бело. Бочаров знал, что в такую снежную ночь самка не бросит согретые ее теплом яйца, а самец не оставит ее одну. Сел на мотоцикл и помчался в парк. Когда отыскал гнездо, Таня уже была вся засыпана снегом, из сугроба виднелись только ее черная шея и голова. Коля бдительно ходил вокруг. Пришлось срочно переправлять лебедей на пруд, на воду.
Птенцы родились у них только летом 1978 года. Это было большое событие – не в природных условиях черные лебеди размножаются редко.
Пока строился новый домик, привезенные птицы зимовали в летнем кинотеатре «Факел» в парке, а черные лебеди – в гаражном вольере. В сильные морозы Бочаров по-прежнему забирал их к себе домой.
К весне 1977 года дом на воде наконец был построен. Вскоре дирекция парка разрешила сделать изгородь вокруг пруда, чтобы остановить рыбаков и досужих посетителей. Хотя спасения от рыбаков все равно не было.
«Как-то мы обнаружили, что у одного лебедя-шипуна из клюва торчит леска с поплавком. Мы с В. Масловым поймали птицу и осторожно приоткрыли ей рот. Оказывается, у бедняги в языке застрял рыболовный крючок. Мы кое-как извлекли снасть, а ранку обработали йодом. К счастью, лебедь не сильно пострадал и вскоре поправился. А вообще, происшествий с лебедями было огромное множество. Видимо, нрав у них такой, осознанно ищут приключения на свои два крыла!»
В апреле 1977 года Адольф Бочаров привез из Москвы двенадцать белых лебедей. Были они из астраханского заповедника, откуда их и доставили в Москву. После обязательного карантина лебеди получили специальные свидетельства о хорошем здоровье. Были это и шипуны, и кликуны. Отличить их, рассказывал Адольф Аркадьевич, просто. Шипун покрупнее и клюв у него алый, а надо лбом выступает небольшой нарост. У кликуна – «уздечка», а клюв желтый, иногда желто-оранжевый.
Шипун, когда плывет, голову склоняет к воде, нагибает шею. Когда говорят о курлыкающих лебедях, то это кликуны.
Сначала они дичились людей, плавали только на середине пруда. К берегу приближаться боялись, даже кормом нельзя было приманить. Но вообще-то лебеди птицы смышленые, очень доверчивые, когда к ним с добром. Вот и в парке со временем они перестали бояться людей.
Как-то одна из птиц взлетела и, покружив над парком, села на поляну рядом с кафе «Солнышко». Тут же вокруг столпились восхищенные взрослые и дети. На пруд беглеца вернул милиционер на мотоцикле.
В воспоминаниях Бочарова немало происшествий, которые случались с его питомцами.
Рассказывал, например, как два белых лебедя-шипуна взлетели с пруда и отправились в сторону Косогорского завода. Приземлились на Горячке.
«Мне поручили срочно вызволить птиц из опасного водоема. Для беглецов мы припасли приманку – еще одного лебедя-шипуна. Тот должен был своим видом, а может быть, и криком привлечь внимание товарищей и заманить их на берег. Мы со своим сослуживцем Владимиром Сошниковым натянули вдоль берега Горячки длинную сетку. В нее посадили подсадного лебедя и принялись ждать, когда тот сможет затащить в свои сети сбежавших друзей. Но тут, как по закону подлости, набежала местная детвора и распугала птиц. Лебеди стремительно поднялись ввысь и полетели. Один из них зацепился за электрические провода и упал. Его удалось поймать и посадить в специальный мешок, преградивший сильным крыльям возможность раскрыться в полную мощь и вспорхнуть. Второй – приманка, что был привязан к сетке, – также скоренько был помещен в мешок. Не спасли лишь третьего. Шипун оказался за территорией завода и, скорее всего, оказался лакомством для собак. Его больше никто никогда не видел».
Однажды Бочаров спас черного лебедя, точно так же сбежавшего из парка. Лебедь долетел до полыньи Иншинского пруда, где спокойно себе плавал. На него уже, как уверял Адольф Аркадьевич, нацелились местные охотники легкой добычи.
«Я мигом примчался вызволять лебедя из беды. Лед на пруду оказался тонким, я провалился в ледяную воду, но неразумную живность все-таки изловил с помощью большого сачка и кормовой приманки. Посадил птицу в мотоцикл и быстро отвез обратно в парк, пока та не успела замерзнуть. Хотя кому из нас в тот момент было холоднее, еще неизвестно».
В следующий раз снова пропал черный лебедь. Не прошло и недели, как в дирекцию парка позвонил милиционер и сказал, что знает, где находится пропавшая птица, и сообщил адрес. Поехали возвращать беглеца в деревню Приволье к местному конюху.
«Был как-то и такой случай. Приехал к нам в живой уголок милиционер, привез черного лебедя. Лейтенант сказал, что птицу принесли в отделение милиции Советска местные жители. Когда я попросил милиционера представиться, чтобы поблагодарить его в газете, тот наотрез отказался. Мол, в этом нет необходимости, это его долг. Какие, оказывается, милиционеры скромники!»
Потом пропал белый шипун. И снова помогло неравнодушие жителей города и милиционеров. В парк пришла женщина и сообщила, что лебедь закрыт в свинарнике на улице Машинистов.
«Я, конечно же, немедля направился в этот свинарник. Но его работники не собирались отдавать лебедя. Тогда я обратился к начальнику местного отделения милиции. Тот среагировал очень быстро и отправил своих подчиненных разобраться в этом «свинском» деле. С милицией рабочие свинарника связываться не стали и впустили их туда, где сидел мой бедный лебедь. Птица находилась в темноте и грязи, без еды и питья. Спасибо той отзывчивой доброй женщине и сотрудникам милиции, благодаря которым спасли шипуна от верной гибели».
Еще одна постоянная опасность – электрические провода. Лебеди их игнорируют, принимая за камыши. Как-то белый лебедь-шипун зацепился за провода и упал на территорию депо железной дороги.
«Мне сообщили, что лебедь находится в депо, недалеко от Московского вокзала. Я вспомнил пленника из свинарника и мигом прибежал в депо, подсознательно готовясь к худшему. Но выяснилось, что мой лебедь у железнодорожников был высоким гостем. Его поили и кормили чуть ли не с рук. Но, как известно, в гостях хорошо, а дома лучше, поэтому шипуна я увез обратно в уголок».
Кто-то скажет: «Зачем ему все это было надо?» На этот вопрос Адольф Аркадьевич Бочаров ответил в одном из интервью.
«Как-то я присутствовал на областном профсоюзном активе. Вопрос был важнейший: воспитание молодежи, искоренение безнадзорности и преступности среди несовершеннолетних. Много было сказано о методах и формах воспитания и ни одного слова –о воспитании в подрастающем поколении любви к живой природе, о влиянии этого великого фактора на формирование личности».
