Но при всем при этом Герман Галынин – человек, сумевший реализовать свой талант. Его произведения дважды удостаивались Государственной премии, причем во второй раз – когда Германа Германовича уже не было в живых.
«Приходите завтра»
В этом доме на улице Гоголевской, 53-б в Туле воспитывался будущий композитор.
Герман Галынин был четвертым ребенком в семье. Но о том, что случилось с его братьями и сестрами, доподлинно неизвестно. Во всяком случае, об этом никогда не писалось. Сам Герман лишился родителей в семилетнем возрасте. Именно так: родителей, то есть одновременно и отца, и матери. В стране рабочих и крестьян маленький мальчик оказался на улице. Поскольку родился он в 1922 году, значит, на дворе был 1929-й. Долгое время бродяжил. В детский дом имени Ленина, который находился на Гоголевской улице, Герман попал только в 1931 году. Именно эти два бесхозных и голодных года – с семи до девяти лет – скорее всего, и сказались потом трагически на судьбе уже взрослого и состоявшегося человека. Надо думать, натерпелся он всякого.
На доме установлена памятная табличка в честь великого композитора Германа Галынина.
В детский дом, по воспоминаниям, Герман пришел сам. Здесь было теплее и сытнее, чем на улице, но самое главное – люди, которые тут работали, относились к детям с искренней любовью и лаской, о чем наиболее показательно говорит история Германа.
«Помещения детского дома нуждались в ремонте, недоставало даже самой необходимой мебели, – вспоминала А. Щеглова о первых годах работы детдома, когда только получила сюда назначение. – Тревожил и внешний вид ребят. Одетые очень плохо, они выглядели не по-детски угрюмыми.
Работники детдома, главным образом женщины, энергично взялись за дело. При помощи делегаток (членов тульского женотдела) мы пошили детям новое белье, верхнюю одежду. Помещения детдома были отремонтированы и обставлены необходимой мебелью. Улучшилась воспитательная работа. И результаты сказались быстро.
Дети менялись буквально на глазах – становились крепче, жизнерадостнее.
Когда работа в детском доме наладилась, Тульский губком комсомола торжественно принял всех детей в пионеры. Наш детский дом стал называться пионерским домом имени В. И. Ленина».
«Галынин вначале увлекался живописью – много рисовал, – вспоминал его учитель музыки Иван Михайлович Мальцев. – А потом, было это в 1933 году, попросил включить его в домбровый оркестр. Поначалу был, как и другие оркестранты, но потом обратил на себя внимание. Во время игры он как-то необыкновенно преображался. Однажды заметил я, что по утрам Герман выглядит усталым. С чего бы это? Не заболел ли? Нет, говорит, всё в порядке. Вскоре секрет раскрылся: Герман продолжал заниматься музыкой и по ночам. Что ты, спрашиваю, делаешь? Зачем ночью товарищам спать мешаешь? А Герман в ответ: «Песню я, Иван Михайлович, сочиняю». И показывает ноты. «Правда, – оговорился он, – пока плохо получается». Вот так у Германа Галынина началась биография композитора».
«Худощавый мальчик с большими оттопыренными ушами, одетый в помятый пиджачок и сатиновую рубашку», – так выглядел он во времена детского дома. Юный Герман овладел всеми инструментами детдомовского оркестра народных инструментов, перекладывал для него народные песни. А Иван Михайлович Мальцев, как говорят, любил ставить юного музыканта к дирижерскому пульту и наблюдать за его работой с оркестром.
В пятнадцатилетнем возрасте, летом 1937 года, Германа Галынина в сопровождении учителя Мальцева повезли в Москву – определять учиться музыке дальше. Но в училище преподавателям, которые его прослушивали, Герман не приглянулся. И тогда Мальцев договорился, чтобы мальчика послушал профессор Московской консерватории Способин. Игорь Владимирович уже был авторитетом в области теории музыки, автором фундаментального «Учебника гармонии». И сценарий «Приходите завтра» сработал – Галынин профессору приглянулся. «Это дарование, – резюмировал он. – Надо учить».
Так Герман оказался в музыкальном училище при Московской консерватории. 28 сентября 1937 года он сообщил своему «самому первому, самому лучшему учителю», как он называл Мальцева, о том, что «заниматься начал как следует. Уже приготовил четыре вещи: два менуэта и два этюда». А через два года приехал в Тулу на каникулы и подарил Мальцеву небольшую тетрадь – там были ноты сочиненного им «Испанского танца». Через несколько дней эту музыку уже играл оркестр тульского Дворца пионеров, которым руководил Мальцев. А через год «Испанский танец» вошел составной частью в музыку, написанную к интермедии по М. Сервантесу «Пещера Саламанки», которая пользовалась большой популярностью в Москве. Так началась его слава композитора. Это стоит зримо представить: ведь все эти менуэты, этюды, испанские танцы относятся к недавнему беспризорнику, который просто вовремя оказался среди тех людей, которые не жалели себя, чтобы воспитывать в детях чувство прекрасного.
Имя Германа Галынина носит Детская школа искусств в Туле, на ул. Первомайской, 26.
Новый гений
Началась война, и Галынин ушел добровольцем на фронт. Правда, в армии его отправили руководить художественной самодеятельностью и выступать с концертной бригадой по воинским частям. А в 1943 году он возвратился в Московскую консерваторию. Попал сначала в композиторский класс
Н. Мясковского, а затем, в связи с его болезнью, в класс Дмитрия Шостаковича.
«Был у меня добрый друг, Герман Галынин, – вспоминал дирижер Рудольф Баршая. – Он пришел учиться в консерваторию прямо с фронта. Демобилизовался и явился в солдатских обмотках, в шинели на композиторский факультет, стал учеником Шостаковича. Вскоре вся консерватория знала, что учится новый гений. Его сочинения не оставляли равнодушным никого. Герман был незаурядным пианистом. Одно время мы вместе жили в общежитии на Трифоновке, возле Рижского вокзала, – не помню, почему мне пришлось временно там поселиться, – и по вечерам еще с одним нашим приятелем играли трио Гайдна. Это совершенно бесподобная музыка, простая, как будто наивная, естественная, как бывает народная музыка. Гайдн писал, что отец его был ремесленником, мастерил колеса и во время работы напевал немудреные песенки.
Эти песенки, пишет, навсегда поселились в моей душе, и я не стеснялся употреблять их в качестве какой-то части моих трио, квартетов, потом симфоний.
Мы с Германом решили, что все трио Гайдна сыграем, а их очень много – сто или больше. Действительно сыграли, и каждый вечер у двери комнаты, где мы играли, собирались ребята и слушали».
Считается, что именно в это время его талант расцвел наиболее ярко. Лучшие сочинения этого периода сразу же привлекли внимание слушателей и критиков. Высшей же точкой творчества стали оратория «Девушка и смерть» по романтической поэме М. Горького и оркестровая «Эпическая поэма», удостоенная в 1951 г. Государственной премии.
Наладилось всё и в личной жизни. Его избранницей стала музыковед Наталья Шумская. В 1950 году родился сын Дмитрий. Между прочим – почти день в день с отцом: у Германа день рождения 30 марта, у Дмитрия – 29-го. Дмитрий Германович пошел по стопам отца. С отличием окончил Московскую государственную консерваторию, работал преподавателем, подготовил лауреатов более 30 международных конкурсов. Не раз бывал в Туле – и с выступлениями, и на открытии музея своего отца.
Пластинка с музыкой Германа Галынина.
Кругом враги
А в судьбе Германа Галынина вскоре случилась трагедия. Вместе с его учителем Шостаковичем досталось ему за «формализм в музыке». Вернее, досталось Шостаковичу, но рикошетом отлетело и ко всем его ученикам. Критиковался, в частности, и тот самый первый фортепианный концерт, за который после смерти Галынин был удостоен Государственной премии. И это на фоне того, что зимой и летом 1950 года Герман Галынин трудился особенно напряженно. Он вообще никогда не умел и не хотел щадить себя, для него на первом месте было его дело. И Галынин потерял рассудок. Ему был поставлен диагноз шизофрения.
«Однажды в холод, не надевая пальто и шапки, он пошел на улицу Горького, – рассказывал уже упоминавшийся дирижер Рудольф Баршая. – Вошел на Центральный телеграф, посмотрел кругом и громко закричал: «Сталин и Жданов – убийцы!» Его схватили, конечно, потом посадили в сумасшедший дом. Самое умное, что они могли сделать. Он пробыл там несколько лет. Его жена, верная его Наташа, носила передачи. Однажды вдруг звонок мне в дверь – открываю, она стоит на пороге: Рудик, Германа отпустили, пойдем скорее к нам. Мы встретились, обнялись. Считалось, что его вылечили. Я сказал: «Удивительное дело, как раз сейчас мы с оркестром репетируем твою сюиту. Хочешь пойдем послушаем?» – «Конечно, конечно хочу». Пошли, репетиция была в филармонии, на улице Горького. Он послушал, дал какие-то советы, потом пешком пошли обратно домой. Он говорит: «Спасибо тебе, Рудик». – «Да что ты, это тебе спасибо за такую чудесную музыку». – «Знаешь, когда будешь играть, следи, пожалуйста, внимательно, чтобы враги ничего не испортили. Они ведь кругом, кругом, Рудик, только ждут...»
Как сумел выдержать сам Шостакович, не потерять рассудок, не покончить с собой? Ведь это не в первый раз с ним проделывали. Как выдержал Прокофьев и все остальные? Их уничтожали, унижали. Прокофьев тоже держался с замечательным достоинством, даже вызывающе».
Есть также версия, что роковым для композитора стало присуждение Сталинской премии в 1951 году. Это были немалые деньги, особенно для бывшего беспризорника и вчерашнего студента, привыкшего к аскетичной жизни. Ему стало казаться, что премию обязательно выкрадут, ее надо защитить. Даже укладываясь спать, композитор клал на всякий случай топор под подушку.
Шизофрения, кстати, не настолько страшный для окружающих диагноз, как принято считать. Она мучительна для самого больного, который страдает от различных галлюцинаций, не понимая, кто друг, а кто враг. Больные этим недугом нуждаются не в изоляции, а, напротив, в поддержке и любви своих близких.
С настигшей болезнью Герман Галынин отчаянно боролся, в редкие минуты просветления по-прежнему пытался писать музыку.
Премьера его Второго квартета прошла в галынинской палате. Считается, что в его наследии есть влияние Шостаковича и Сергея Прокофьева, вместе с тем оно исключительно самобытно и его не спутаешь с музыкой других композиторов. Правда, сочинения Галынина записываются сейчас очень редко. Зато во всех детских музыкальных школах будущие музыканты постигают мастерство по его фортепианным пьесам для начинающих. В Туле имя Германа Галынина носит Детская школа искусств.
Умер Герман Галынин 18 июня 1966 года. А в декабре 1968 года ему была присуждена Государственная премия РСФСР им. М. Глинки. Уже посмертно.
