Завещание Ваныкина
Практически все советские годы, когда купцы впали в немилость, больница носила имя наркома здравоохранения Семашко, за которого многие принимали академика Павлова – его гипсовый бюст стоял рядом со входом на территорию. В 2004 году больнице вернули имя основателя – купца Дмитрия Ваныкина.
Вот только своего детища, прославившего его на века, он не увидел. Ваныкин скончался еще 17 июля 1900 года, 86 лет от роду, завещав на благотворительность около двух миллионов рублей на постройку 30 домов для беднейших жителей Тулы и погашение долгов. Кроме того, на его деньги в городе возвели коммерческое и реальные училища, богадельню при церкви 12 апостолов, ночлежный дом.
Впрочем, в неменьшей степени больница обязана доктору Грушецкому, который лечил смертельно больного Ваныкина. Узнав, что Ваныкин, не имевший прямых наследников, хочет завещать деньги монастырю, именно Вячеслав Грушецкий уговорил его способствовать открытию еще одного медучреждения в Туле.
На строительство больницы было завещано 325 тысяч рублей, еще тысяча – на покупку больным книг для чтения и около трех тысяч – на учреждение и деятельность общества по снабжению выздоравливающих больных одеждой и обувью и для приискания нуждающимся работы.
К постройке больницы приступили не сразу – долго выбирали подходящий проект, который бы вписался в отведенную сумму. Потом несколько понравившихся вариантов объединяли в один. Зато в итоге уложились даже в меньшие деньги – 300 000 рублей.
Строили больницу два с половиной года, с учетом того, что на зиму делали перерыв.
Грушецкий руководил строительством больницы, ездил для консультации в Москву.
«Ценность этого дара увеличивается еще тем, что, судя по состоянию финансов, трудно даже приблизительно сказать, смог ли бы город когда-нибудь своими силами создать нечто подобное», – сказал на открытии больницы городской голова Любомудров. Он призвал всех туляков принять участие в деятельности больницы и присоединиться к жертвователям. Все деньги будут идти на увеличение количества коек в больнице.
Слова его возымели действие. Уже на следующий день в управу города явился некто, пожелавший остаться неизвестным, который пожертвовал на больницу 50 рублей. И после неизвестные частные лица продолжали приносить деньги. Игуменья тульского монастыря Магдалина принесла в дар больнице икону Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Доктор Архангельский пожаловал прибор Вальденбурга для лечения легких сжатым и разреженным воздухом.
Осенью больницу обнесли узорным деревянным забором. Железным было дорого.
Открытие
В первый день работы изъявили желание лечь в больницу 32 человека, но приняты были всего 18. В течение двух дней больница, рассчитанная на 90 пациентов, уже была заполнена на две трети.
В хозяйственном корпусе «помещаются служащие, кухня, прачечная, кладовая и подвал, – повествовала «Тульская молва». – Прачечная образцовая, с сушилкой и особой дезинфекционной станцией. Второй корпус – для жительства медперсонала, в коем помещается старший врач, фельдшера и помощник провизора. Этот корпус стоит вдали от остальных, ближе к парку. Третий корпус, наилучше сказать первый, стоящий прямо против Николаевской улицы (ныне ул. Свободы. – Прим. авт.), амбулатория. Здесь будет прием больных. В этом здании помещается контора, кабинет врачей, особый кабинет для микроскопических и бактериологических исследований, аптека с лабораторией и квартира для аптекаря. Затем в том же корпусе идут приемные кабинеты врачей, ожидальня и целый ряд отдельных кабинетов для отдельных видов заразных болезней.
Второй корпус назначен для помещения незаразных больных. Третий – для заразных.
При каждом корпусе и при амбулатории имеется по одной операционной, устроенной по науке.
В углу усадьбы, вдали от корпусов, стоит особое здание, в котором помещается анатомический зал с кабинетом, часовня и внизу подвалы-ледники для хранения скончавшихся. В другом углу, ближе к хозяйственному двору, имеется тоже прекрасно устроенный особый ледник для хозяйственных надобностей».
Ваныкинская больница, амбулатория.
Снимок прошлого века.
«Он был ангел…»
Доктор Грушецкий, который стал первым главврачом больницы, с семьей поселился на ее территории, в отдельно стоящем корпусе. На первом этаже жил сам, на втором было общежитие незамужних медсестер. Каждая из них имела отдельную комнату.
По просьбе Грушецкого в одноэтажном корпусе заразного отделения и терапевтическом корпусе отвели палаты для хирургических операций. Главный врач считал, что, хотя больница и не имела хирургического отделения, всегда могли возникнуть случаи, «когда представится необходимость производства не особенно сложной операции и неспециалистом хирургом, иногда может потребоваться и участие хирурга-консультанта».
Во время Первой мировой при больнице открылся лазарет для раненых воинов. Сюда доставлялись самые тяжелые больные, поступавшие в эшелонах в сортировочный госпиталь на Курском (ныне Московском) вокзале. Попечительницей лазарета была супруга Грушецкого Мария Ивановна Добрынина.
В центре – Мария Грушецкая, попечительница лазарета больницы.
Вячеслав Грушецкий, первый главврач Ваныкинской – слева во втором ряду.
Свою карьеру врача Грушецкий начал в Новосильском уезде Тульской губернии, в Тулу его перевели в 1904-м.
Еще во времена, когда Вячеслав Петрович работал земским врачом Новосильского уезда, он часто бывал у местного помещика Михаила Сухотина – супруга старшей дочери Льва Толстого Татьяны. В имении Сухотина в Кочетах Грущецкий познакомился и с великим Толстым. В дневниках Толстого есть много записей, в которых упоминается Грушецкий как лечащий доктор семьи.
Внучка Грушецкого Тамара Борисовна в письмах к известному краеведу Сергею Рассадневу рассказывала:
«Вячеслав Петрович был знаком с Толстым, при этом не разделял его взглядов.
По совету дедушки Татьяна Львовна, рожавшая мертвых детей, пролежала всю беременность и родила дочь, которая сейчас живет в Италии».
Родившуюся внучку Лев Николаевич называл потом в шутку Татьяной Татьянной. Татьяна Михайловна Сухотина-Альбертини скончалась 12 августа 1996 года в Италии, оставив несколько книг воспоминаний: «Моя мать», «Моя бабушка», «Толстой и детство».
«Когда Л.Н. ссорился с С.А., он хранил рукописи у моего прадеда в Туле, – об этом пишет С.А. в дневниках. А вообще Лев Николаевич, мой прадед и прабабушка были хорошей картежной компанией, – рассказывает правнучка Грушецкого Вера Савина. – Играли в карты в домике на Бундурина, рядом с домом Вересаева».
В 1917 году Грушецкий числился председателем Правления общества тульских врачей, состоял членом Благородного собрания.
В больнице у него был образцовый порядок. Если он был чем-то недоволен, то самым страшным обращением к сестрам считалось: «Милые дамы, у вас опять непорядок!»
«В больничном саду было всегда много цветов, и даже содержался садовник», – вспоминала внучка доктора. Ее рассказ дополняет Вера Савина: «Я как-то в 80-е годы разговаривала в Туле с двумя медсестрами, которые работали с прадедом. О прадеде говорили, что он был ангел».
2013 год, Тула, Ваныкинская больница.
Прощание с доктором
Главврачом больницы Грушецкий оставался и в первые годы советской власти. Ежедневно в определенные часы он выходил в приемную и беседовал с посетителями. В октябре 1924 года на одном из таких приемов он был ранен симулянтом, недовольным тем, что его рано выписали из больницы (по другим данным – наркоманом). Через две недели Вячеслав Петрович умер. Хоронили доктора 10 ноября 1924 года, некролог был помещен на второй странице газеты «Коммунар» – небывалая честь для того времени.
«Вячеслав Петрович жил больницей и для больницы, – писали в нем. – Ваныкинская больница была одной из тех больниц в Туле, где больные не знают отказа. Всякий рабочий и служащий даже в тяжелое время знал, что стоит обратиться к доктору Грушецкому, как тот сдвинет кровати, поставит койку в коридоре, но примет больного. Никогда не отказывался ехать к больным на дом и никогда не интересовался – платят ли за визит. Вячеслав Петрович прослужил врачом 41 год».
Похоронили доктора Грушецкого на Всехсвятском кладбище Тулы. Губисполкомом назначил его вдове пенсию в размере 20 рублей в месяц. Правда, скоро ее попросили выселиться из домика, который семья занимала на территории больницы. Она было поехала жить в Москву, к старшей дочери. Везла с собой две корзинки – с бельем и с фамильным серебром.
В дороге ее обокрали. Так оказались утеряны почти все семейные архивы и реликвии.
Кое-что, правда, осталось. «У меня есть прабабушкино обручальное кольцо с гравировкой «Вячеслав», иногда ношу его», – рассказывает Вера Савина.
Дожили до наших дней и зеркала, стоявшие в доме Грушецкого, в которые когда-то смотрелся и Лев Толстой. Сейчас они в квартире Веры Юрьевны в Минске, как и его письменный стол и кресла середины XIX века, кое-что из посуды, книги, единственная серебряная ложка с гербом Грушецкого.
Остался также Новый Завет с дарственной надписью «1888 г. апреля 2-го Ее Высокоблагородию Марии Ивановне Грушецкой от священника села Спасского Федора Дагаева». Этот подарок сделал отец Владимира Дагаева, ставшего преемником Грушецкого на посту главного врача Ваныкинской больницы.
«Ожидальня» для посетителей больницы. Фото 1908 г.
Что такое родина?
После смерти Вячеслава Петровича семья жила на первом этаже дома №63 по Гоголевской. На втором была советская коммуналка. В последние годы дом занимала вневедомственная охрана. «Я была у них, – рассказывает Вера Савина. – Там, где у бабушки были иконы, висели портреты членов Полит-бюро и стоял стол с кумачовой скатертью. Там, где стоял рояль Блютнер в гостиной – кресла для собраний». Потом дом сгорел.
Правнучка Грушецкого Вера Савина сейчас известный в Белоруссии человек. Недавно состоялась премьера ее фильма о Марке Шагале. Также в 2012 г. она была отмечена государственной наградой – медалью Франциска Скорины. В 1992 году входила в жюри фестиваля телевизионных программ в Каннах. С 2011 года входит в попечительский совет по созданию дома-музея Чеслава Немена в Гродненской области, откуда родом великий польский рок-музыкант. А еще Вера Савина мечтает вновь побывать в Туле, показать тулякам свои киноработы.
«Моя мама в последние годы и месяцы жизни жалела, что уехала из Тулы, и очень тосковала по ней, – рассказывает Вера Юрьевна. – Знаете, как-то на международном фестивале в Минске я посмотрела канадский фильм. Совершенно потряс вывод. «Что такое родина? – спрашивала себя режиссер. И отвечала: – Бабушкин дом и венгерский язык». И я поняла, для меня родина в том же – бабушкин дом на Гоголевской, 63 и русский язык».
