Смена власти
Эпоха Горбачева началась для Тулы сменой партийной власти. Первый секретарь обкома И. Юнак по состоянию здоровья хотел уйти еще в семидесятые годы. Тогда, по его словам, Брежнев сказал: «Мы за тебя решили — работай». Заявление с просьбой освободить от должности он клал на стол и Андропову, и Черненко. Но оба раза слышал в ответ все то же: «Работай!»
Наконец, пришел Горбачев и попросил поддержать его первое время. А потом еще раз вернуться к вопросу о пенсии. И 5 августа 1985 года просьба об уходе была удовлетворена. Пленум Тульского обкома КПСС освободил Ивана Харитоновича Юнака от обязанностей первого секретаря обкома по причине ухода на пенсию.
Первым секретарем стал Юрий Литвинцев, работавший до этого инспектором ЦК КПСС. Юнак же стал персональным пенсионером союзного значения.
В 1986-м состоялся пленум обкома партии, осудивший «волюнтаристские методы работы Юнака». Среди тех, кто обличал и бичевал бывшего первого секретаря, оказалось немало бывших его соратников и тех, кто обязан своей карьерой Ивану Харитоновичу. На ХХVII съезде партии, на котором Юнак уже не был делегатом от Тульской области, но еще оставался членом ЦК, практически никто из Тульской делегации к нему не решился подойти. Власть сменилась, но нравы остались прежние.
Встреча Ю. И. Литвинцева с учителями в обкоме КПСС. 4 октября 1985 г.
При этом видимых подтверждений того, что за руководитель был Литвинцев, в Туле так и не осталось. Во всяком случае, новый театр кукол, который распоряжением Юнака был перепрофилирован из библиотеки, так и остался недостроенным.
Одна из последних юнаковских строек — Окского водозабора. 1986 г.
В марте 1991 года на пленуме обкома и горкома КПСС отмечали, что если в 1986 году, то есть на волне багажа бывшего руководителя области, трудовыми коллективами в селах было построено 28 тысяч квадратных метров жилья, то в 1987 году — 7 тысяч, в 1990 — только 2 тысячи квадратных метров. В 1990 году темпы прироста сельскохозяйственного производства упали почти в пять раз по сравнению с темпами первых трех лет двенадцатой пятилетки. В 1990 году многие поля зерновых культур, сахарной свеклы, картофеля, овощей ушли под снег неубранными, что было потеряно с каждого выращенного гектара зерновых по 8−10 центнеров.
Антиалкогольная кампания
Безусловный бренд горбачевских времен — антиалкогольная кампания. И хотя решить эту проблему партия и правительство пытались едва ли не каждые десять лет, никогда эта борьба не выглядела настолько оголтелой. В магазинах закрывались водочные отделы, вытрезвители получали повышенные задания по отлову злоупотребивших алкоголем. Райкомы отчитывались о наказанных за выпивку партийцах, комсомол придумывал трезвые народные традиции и обычаи.
Очереди за водкой в магазине на ул. Епифанской. 1990 г.
Тренд времени — безалкогольная свадьба. На столах — морс, а вино и водка в чайниках и самоварах.
Зато комитет комсомола помогает с организацией свадьбы, арендой помещения. Практично.
Несмотря на репрессивные меры, появилась в продаже и горбачевская водка. Знаменитые «раиски» — бутылки 0,33, из-под пепси-колы. На тульском ликеро-водочном заводе в бутылки из-под наливок стали разливать сбитень к чаю. А на разлив вместо «Ячменного колоса» начали продавать безалкогольное пиво «Солодок».
До сих пор невозможно ручаться за эффект, но один из способов превращения «Солодки» в алкогольный напиток, согласно народной молве, был такой. Перевести пылесос на распыление и вставить шланг в банку с пивом. Побурлив минут двадцать, можно получить в этом бодрящем напитке градусы.
Государство понимало, что в некоторых случаях алкоголь населению все же крайне необходим.
На свадьбу в ЗАГСе нам выдали талоны на получение спиртного в магазине «Океан» на проспекте Ленина напротив почтамта.
Точно было два ящика водки, ящик вина и сколько-то шампанского. Все остальное догонялось при необходимости самогоном или самодельным вином.
Самодельное вино, кстати, в народе называли «Привет Горбачеву». Бродило оно посредством залитого в банку исходного материала, на которую сверху надевали резиновую перчатку. Как только процесс брожения близился к завершению, перчатка раскрывалась над банкой, и получался тот самый «привет».
Впрочем, нет худа без добра. В народе тогда шутили: «Хорошо, что генсек трезвенник, а не импотент».
Сленг
Словарь восприимчивого ко всему новому советского человека моментально расширился новыми словечками. Помимо классических «перестройка» и «гласность», в ходу были выражения «Процесс пошел», «углубить» и «новое мышление». С ударением на Ы. Популярный уже тогда сатирик Михаил Задорнов шутил: «Я вам всем урок правильной речи даду».
Еще одна крылатая фраза Горбачева того времени: «Ну, вы меня понимаете».
Самая читающая страна
Советский Союз никогда не был настолько читающей страной, как в период Горбачева. Каждый месяц появлялось по несколько новых произведений, с которыми следовало ознакомиться каждому культурному человеку: «Зубр» Гранина, «Смиренное кладбище» Каледина, тюремные воспоминания Габышева, «Сто дней до приказа» и «ЧП районного масштаба» Полякова, да много чего еще.
В Туле все магазины с обменом книг были забиты «Детьми Арбата» с продолжениями, «Архипелагом ГУЛАГ» Солженицына и «Факультетом ненужных вещей» Домбровского. Объяснялось все просто — эти книги печатались в тульской типографии Союзполиграфпрома на площади Победы и нещадно расхищались.
Впрочем, помимо книг о репрессиях, к читателю хлынула и популярная литература — «Мастер и Маргарита» в несокращенном виде, «Джин Грин неприкасаемый» содружества авторов, «Наследник из Калькутты», «Анжелика» и тому подобное. Большинство из них печаталось на периферии — в Душанбе, Кишиневе, в Минске, на плохенькой бумаге, но огромными тиражами, и до Тулы доходили в несметных количествах.
Отмена цензуры
До 1985 года в Туле было считанное количество предприятий. Во всяком случае, для открытой печати. Не существовало ни КБП, ни «Щегловского вала», ни «Стрелы», ни «Сплава», ни даже патронного завода, который был еще заводом имени Кирова. Все эти названия употреблять публично было запрещено.
Например, команда завода им. Кирова успешно выступала на чемпионате области по футболу, но называлась командой поселка им. Кирова.
Ситуация резко поменялась во время первых альтернативных выборов. Поскольку они проходили в обстановке гласности, представитель обллита заверил, что все предприятия, которые будут озвучены в газетах в ходе предвыборной кампании, будет разрешено печатать и дальше. Старались поэтому вспомнить всех.
Политические дебаты
С таким самозабвением страна не слушала выступлений политиков никогда прежде и никогда, наверное, не будет слушать в будущем. Когда шла партийная конференция, а затем и съезд, телевизор работал везде — в парикмахерских, в учреждениях, в магазинах. Это было нечто невероятное.
Кто бы что сейчас ни говорил, но вся эта партийная трескотня и бесконечное вранье про «догоним и перегоним» откровенно достали. Поэтому острые выступления без бумажки стали настоящим откровением. Всем хотелось более спокойной и сытой жизни, где сто сортов кефира не только в выступлениях сатириков на эстраде, но и в реальности.
Манифестация в поддержку мира. Лето 1986 г.
Как оказалось, добиться этого возможно. Во всяком случае, при Горбачеве вдруг магазины набились джинсами, хоть и по семьдесят рублей, но все же. Индийский гранулированный чай непосредственно из Индии и турецкий из Турции, который советскому народу совсем не зашел. Правильно заваривать турецкий чай учили в рекламе по телевизору, но так и не приучили. Зато оставили в памяти рекламный слоган: «Чай готов».
Талоны и пустые полки
Горбачевскую перестройку погубили талоны и пустые полки. И тогда, и сейчас многие были уверены, что это все инспирировано. В самом деле, не могут ведь одномоментно просто так исчезнуть из торговли сигареты. Вчера их было навалом, а сегодня не стало совсем. Курильщики раскручивали бычки и делали цигарки из отходов — а куда деваться?
Пустые полки в магазинах. 1990 г. Фото Андрея Лыженкова
Начали бороться с водкой, исчезли из продажи сахар и дешевые карамельки, которые шли на самогон. Потом стало трудно с мылом и стиральным порошком. Потом с фарфором и хрусталем. И так постепенно в дефиците оказалось все, кроме банок с салатом из водорослей и маргарина.
Причем отдельные группы товаров как таинственным образом исчезали, так таинственно и возвращались потом в магазины. Так спички сначала исчезли, потом оказалось, что где-то под Тулой затерялся целый вагон с этим необходимым товаром. И спичек вскоре опять стало завались.
Очереди в магазине. 1991 г. Фото Андрея Лыженкова
Чтобы решить проблему, начали вводить талоны — на водку, на сахар, на крупы. Водку на всякий случай отоваривали даже непьющие. Бутылка — это же не только радующий душу напиток, но и товарный эквивалент. Талоны на сахар, уже отоваренные, предприимчивые работники торговли, через своих людей пускали за деньги в повторный оборот. Что интересно, сахара все равно хватало. Значит, дело было не совсем в дефиците. Или плохо считали.
Митинги
С конца восьмидесятых СССР стал страной митингов. Митинговали за демократий и против нее. За комсомол и против КПСС. Самые яростные выступающие становились потом известными политиками. Так, именно через выступления на митингах пришел в политику известный в девяностые демократ Николай Матвеев.
Николай Матвеев — лицо тульской политики восьмидесятых.
Обмен денег
Закатом власти и популярности Горбачева стала даже не история с ГКЧП, а идиотский обмен денег, проведенный в январе 1991 года. Особого цинизма ей придало заверение за две недели до случившегося министром финансов Павловым, что никакой денежной реформы проводиться не будет.
Реформой предусматривалось, что 50- и 100-рублевые банкноты образца 1961 года подлежат обмену на более мелкие образца того же 1961 года, а также банкноты 50 и 100 рублей образца 1991 года. При этом обмен сопровождался существенными ограничениями. Все надо было сделать в три дня — с 23 по 25 января, то есть со среды по пятницу. Кто не успел, тот опоздал. Беспрепятственно менялось только тысяча рублей на человека. Все остальное рассматривалась в специальных комиссиях до конца марта 1991 года, где определяли — честно ты заработал эти деньги или не очень. Одновременно ограничили сумму наличных денег, которые можно было снять со сберкнижки — не более 500 рублей в месяц на одного вкладчика.
Сообщение о денежной реформе, подписанное Президентом СССР Горбачевым, было зачитано в 21 час 22 января в программе «Время».
Старые крупные денежные купюры превращались в тыкву, как и положено, в полночь.
Кто успел, отправил деньги переводом в другой город. Но телеграф моментально оказался забит народом, и очередь до двенадцати ночи никак не могла рассосаться сама. Хотя о фокусах Кашпировского страна уже знала. На Московском вокзале у кассиров моментально закончилась сдача. Поэтому, если кто-то хотел купить билет на дальнее расстояние и потом его сдать, расплачиваться приходилось только крупными купюрами, оставляя еще и на чай с ящиком коньяка кассирше.
Формальной причиной для проведения реформы была объявлена борьба с нетрудовыми доходами и фальшивыми рублями, завозимыми в СССР из-за рубежа. Однако, похоже, именно мафия-то и оказалась наиболее готова к случившемуся. Во всяком случае, когда грянули события 22 января, многие в Туле вдруг вспомнили, что все последние месяцы пенсии и зарплаты давали именно крупными купюрами в 50 и 100 рублей, чего не было никогда раньше. Такие деньги оказались даже у лежачих больных, которых специально объезжали члены приемных комиссий. А значит, эти деньги наводнили банк задолго до января и в итоге оказались у стариков. То есть те, кому следовало, все узнали и поспешили избавиться от опасных купюр.
Если чего и добилось правительство этим решением, то только ощущением того, что песенка КПСС уже спета. Как, собственно, довольно быстро и случилось.
