Наиболее красочное описание Тулы предновогодней можно найти у Александра Фролова в его мемуарах «О былом и пережитом».
«Словно убранная елка стоял город, засыпанный снегом. Предпразднично было уличное движение: с елками шли, с гусями битыми под мышкой, на салазках везли муку. Зажиточные ехали на извозчиках с белыми пакетами, кульками, кое-кто с вином. Запоздалые крестьяне из ближайших деревень, погоняя лошаденок, засветло спешили попасть домой. Мальчишки табунились на улице, готовясь славить Христа. Молодежь в щегольских праздничных нарядах гуляла там, где гулял когда-то я сам».
«…Первый день Рождества. Чтобы не обидеть стариков, пошел к утрене. Морозная, звездная ночь. На улицах много народа. Снег хрустит. Слышатся детские голоса: – Позвольте Христа прославить! – В церкви ярко, тепло, толпа молящихся. Дома разговелся со своими…
С первой звездой в небе погулять вышел. Решил идти в одно место, а ноги повели в другое. Расфранченная рабочая молодежь, несмотря на первый день праздника, в центр тянулась, как на парад. Чулковцы-мужчины в тулупах шли, женщины в плюше, на лисьем. Про них даже поговорка сложилась: на брюхе шелк, а в брюхе щелк.
Эдуард Тейле, самоварный магнат, спортсмен, велосипедист, конькобежец, немецкой породы, мчался в санной американке, только снег столбом. Мелких кустарей дети тоже кататься ехали на лошадях, на которых в будни на работу развозили, а в праздник в лес за дровами хаживали.
Кутаясь в пальтишки «на рыбьем меху», бежали мастеровые в трактир; они поздравили хозяина и получили четвертак на чай».
В новогоднюю ночь люди также высыпали на улицы. Катались на тройках, кидались снежками, одолевали прохожих всякими дурацкими вопросами типа «Как вас зовут?», что могли спросить по несколько десятков раз. Никто не обижался, отвечали добрыми улыбками.
Если сейчас символ новогодних праздников – мандарины, то в те времена это были яблоки.
Чревоугодию и прочим мелким грешкам туляки в эту ночь предавались самозабвенно, как и сейчас.
Рано или поздно случайный прохожий находил прибежище либо в одном из клубов, либо в каком-нибудь гостиничном ресторане, где у входа для привлечения и информирования посетителей стояли ледяные фигуры медведя с шампанским и лебедя с зернистой икрой. До полуночи в клубах посетителей почти не было, лишь в ожидании клиентов уныло слонялась из угла в угол прислуга. Народ предпочитал начинать празднование дома и лишь к двенадцати приезжать для продолжения банкета.
Публика, пришедшая до полуночи, развлекалась танцами под музыку оркестра.
После двенадцати все места в буфете и за столиками были заняты.
В общественном клубе в Сапуновском (Клубном) переулке, ныне уже не существующем, столики были аккуратно расставлены елочкой. А сами зеленые лесные красавицы стояли посреди зала, украшенные разноцветными электрическими лампочками.
В купеческом клубе на Пятницкой зал и фойе были убраны елочными ветками и все теми же модными разноцветными электрическими лампочками. На столиках стояли живые цветы. Для посетителей играл оркестр 14-го Псковского полка, расквартированного в Туле.
Традиционно в Городской управе каждый год проходили новогодние елки для учеников школ, содержащихся на средства города. Таковых было более 1200.
Традиционно не все гласные были согласны с тем, чтобы эти праздники устраивались именно в здании Думы. Некоторые были против из человеколюбивых намерений: дети, приходя из отдаленных частей города в здание управы, в холодные дни могли простудиться. И вообще полезнее на эти деньги оказать материальную помощь наиболее бедным учащимся. Впрочем, на предложение устраивать елку в школах следовало такое же дежурное возражение: школьные помещения находятся в наемных зданиях, в коих елку устраивать неудобно. В управе праздник пройдет в лучшей обстановке. В итоге большинством голосов решали собирать детей в управе.
И в те времена к организации праздника привлекали всех, кто находился на жаловании в управе. Об этом можно судить, например, по квитанции на получение елочных украшений для праздника на 43 рубля 54 копейки. За которые расписался, и, соответственно, получил 23 декабря 1909 года на станции десятник ассенизационного обоза Масляков.
До 1910 года управа выделяла на устройство елок и проведение праздника 400 рублей из сверхсметных поступлений, потом сумма выросла до 600. Но этих денег не хватало, поэтому работали со спонсорами – попечителями школ. Устройство елки проходило под распоряжением члена управы, заведовавшего городскими школами С. Ф. Занфтлебена, от имени которого писались письма с просьбой оказать материальную помощь. Например, такие:
«Рождественская елка вызывает радость и восторг среди детишек. Они, в большинстве случаев принадлежащие к бедному классу населения, любуются блестящими украшениями елки, весело играют, шумят около нея, получают подарки и угощения, и в сердце каждого ребенка сохраняются надолго лучшие чувства.
При ассигнуемой Думой некоторой сумме на устройство елки возможно осуществить этот праздник только без подарков и угощений, но каждый год попечители школ содействуют устройству елки с подарками и угощениями. Цель достигалась вполне денежными пожертвованиями каждым попечителем на свою школу от 35 рублей. При пожертвовании большей суммы конечно больше и роскоши».
Текст мог быть и таким:
«От имени городского общественного управления и от себя лично считаю приятным долгом выразить вам глубокую искреннюю благодарность за щедрое пожертвование на устройство елки для детей городских начальных училищ. Благодаря сердечным отношениям господ попечителей к бедным детям Городская управа надеется устроить детский праздник, который надолго останется в памяти малюток».
Когда деньги были собраны, попечителям писались приглашения на праздник.
«Милостивый государь!
Имею честь довести до Вашего сведения, что на предстоящих празднованиях Рождества Христова 27 декабря с 4 часов дня до 8 часов вечера в залах Городской думы будет устроена елка для детей вверенной Вашему попечению городской школы. Будет играть оркестр музыки. Дети будут счастливы, если Вы почтите их праздник своим посещением».
Продолжение следует.
