Между тем когда-то это было одно из самых главных стратегических городских занятий, от которого зависело спокойствие обывателя.
Ни туды и ни сюды
Профессия водовоза должна была умереть еще в начале прошлого века, с появлением водопровода. Однако есть пара обстоятельств, которые позволяют в этом усомниться. Во-первых, знакомое с детства кино «Волга-Волга», относящееся уже к тридцатым годам, когда все тот же водовоз, сидя рядом со своей бочкой, распевал песню о том, что «без воды и ни туды, и ни сюды». Выходит и в период активного строительства социализма, когда, по идее, к домам всех советских граждан уже должны были прибежать ниточки водопровода, без представителей этой профессии было трудно обойтись.
Второе – это снующие и по сей день по городу легковые машины, доставляющие к домам граждан огромные бадьи для кулеров. Выходит даже и в двадцать первом веке доставщики воды все так же востребованы.
Картина «Водовоз» художника Сергея Грибкова.
До распространения водопровода профессия водовоза действительно была очень нужна. Воду брали в специальных городских колодцах или в реке за пределами города. Возили бочками на телегах, запряженных лошадьми. В непогоду горожане вполне могли оказаться без воды – водовозы просто не могли преодолеть привычную нашу грязь на дорогах.
Водокачные насосы были обустроены в разных местах города на случай пожара. Запирающиеся будки над ними были в основном деревянными, позже их заменили на металлические, ключи от которых хранились в пожарных командах.
Тульский водовоз у водозаборной будки.
В Туле о необходимости водопровода говорили аж с 1834 года, когда сильный пожар уничтожил почти весь центр города. Но долгое время эта необходимость ограничивалась устройством резервуаров с насосами в семи точках города, из которых вода закачивалась в бочки, после чего она развозилась по потребителям.
Для примера, при утверждении городского бюджета на 1887 год обсуждалось финансирование Никольского колодца, который, по мнению городской комиссии, не окупался. Было предложено войти в сношение с господином Давыдовым или господином Блок (тогда мужские фамилии не склонялись) в Москве «об устройстве ветряного двигателя для накачивания воды в бак, оставив при этом существующую в настоящее время машину для качания воды во время безветрия. От установки ветряного двигателя можно ожидать экономию до 900 рублей в год на топливе».
Также в целях экономии предлагалось вместо продажи годовых билетов на право брать воду, выдавать книжки с марками, стоимостью каждой в полкопейки. Водовозы за каждую взятую бочку воды должны уплачивать машинисту 1 марку. «Учет машиниста будет незатруднительным – по расчету истраченного топлива и собранных марок».
Только 11 июня 1891 года городская Дума «избрала особую комиссию, которой, совместно с городской Управой, поручила немедленно распорядиться пригласить кого-либо из опытных техников для составления проекта на устройство водоснабжения в городе и для производства всех необходимых при этом нивелировок улиц и других изысканий». 27 июня 1891 года составление проекта поручено инженеру-технологу М. И. Алтухову, проект которого был принят 6 июля 1892 года. 15 апреля 1893 года был подписан контракт на строительство водопровода в г. Туле с Торговым домом Бр. Бромлей и Ко. Но как в Туле обустраивался водопровод – это другая история.
По всему городу было построено десять водоразборных будок, которые состояли из сеней и жилой комнаты.
В каждой будке находился счетчик отпущенной воды, с наружной стороны – длинная труба. Вода выдавалась из будок с трех сторон: в бочки – для водовозов, в корыта – для водопоя лошадей, в ведра и бидоны – для горожан. Между прочим, назывались эти будки в то время ни много, ни мало – бассейнами. О другом предназначении «бассейна» тогда еще не знали. Часть тех водоразборных будок сохранялась до недавнего времени. А последнюю водопроводную будку в Туле спасали силами общественности, и она сейчас стоит во дворе Тульского краеведческого музея.
Бочки красного цвета
Основной заработок водовоза – доставлять свой товар в отдаленные от городского водопровода места. Чем дальше – тем дороже. Накрутка за дальность могла быть в десять и даже больше раз. Впрочем, на все имелась специальная такса, утвержденная городской управой. По таксе водовозы должны были возить воду по одной копейке за ведро. На деле же, как и у извозчиков, такса сплошь и рядом не соблюдалась.
С какого-то момента водовозы решили, что за воду они должны брать вдвое больше – хотя бы по две копейки. «Овес нынче дорог», – как ехидно объяснил причину уже через полтора десятилетие Остап Бендер. Власти возмутились. В конце концов на первой полосе «Тульской молвы» появилось достаточно угрожающее постановление Тульской городской Думы.
«Все жители города могут брать для своих нужд воду у водовозов по 1 коп. ведро и водовозы не имеют права отказывать в этом. Те же лица, которые берут воду помесячно, за условленную плату, у одного водовоза, по взаимному с ним соглашению, но по какому либо случаю не желают брать воду у этого водовоза, то могут пригласит другого водовоза, развозящего воду по городу и каждый водовоз не имеет права не отпускать жителям воды за установленную плату. Если же будет замечено, что водовозы отказывают давать воду поведренно или помесячно, то жители могут заявлять об этом в городскую Управу, указав номер на дуге и бочке, на предмет лишения таких лиц права развозить воду для продажи».
Номер на дуге имеется, конечно, в виду номер на дуге лошади. Развозили-то на лошадках.
Вообще требования к водовозам со стороны городских властей были достаточно строгими. Так, все тульские водовозы обязаны были давать подписку о том, что обязуются выполнять все правила, предписанные городской управой. Они обязаны были «прилично одеваться» и носить белые фартуки. В некоторых городах бочки на повозках даже отличались по цвету – чтобы знать, в каком месте водовоз берет воду.
В Туле бочки окрашивались в неизменный красный цвет, и белой масляной краской на них наносился регистрационный номер.
К качеству воды у туляков долго еще оставались претензии. Так, в 1906 году местные газеты писали, что «городской водопровод подает вместо воды одну грязь, вызывая справедливый ропот среди обывателей. Заведующий водопроводом инженер объясняет это неудачным расположением водосборов у реки Упы».
Но уж если с водопроводом то и дело случались санитарные сбои, то что говорить о водовозах. «Наши водовозы совершенно не следят за опрятным содержанием своих бочек, – писали «Тульские губернские ведомости» в 1900 году. – Недавно я полюбопытствовал заглянуть в одну такую бочку и увидел, что на дне ее образовался осадок грязи, а вся внутренность бочки покрылась какой-то слизью. Следует обратить на это внимание санитарному надзору, ибо вода при определенных условиях часто является рассадником массы болезней».
Современному читателю, что при описанной ситуации пафос автора заметки не слишком-то яростный. Ну такие времена, люди не были очень щепетильными. Те же водовозы вполне себе затыкали отверстия, через которые наливали воду, грязными тряпками и ничего. Не слишком-то окружающие возмущались.
Как и для извозчиков, работников ассенизационного обоза, тульским водовозам регулярно устраивался смотр, где проверялись техническое состояние их повозок, бочек, аккуратность в одежде, правильно оформленная документация.
Круговая порука
С устройством в городе водопровода, казалось, все жители должны быть обеспечены доступной водой. На деле же она оказалась дороже. Водовозы подняли цену за доставляемую ими воду. Мотивировали это тем, что за каждую бочку в сорок ведер теперь приходилось платить четыре копейки, тогда как раньше каждый из них лишь вносил в городскую управу небольшую плату за право пользования водой из городских колодцев.
Между тем люди, удаленные от водоразборных будок, нуждались как и раньше в доставке воды.
Особенно в дурную погоду или по праздничным дням, когда водовозы предпочитали вместо работы отдавать должное Бахусу.
Иногда на этой почве возникали весьма щепетильные ситуации. Непьющий водовоз исправно развозил воду своим постоянным клиентам. Но поскольку в их среде была принята круговая порука, никому из чужих воду он категорически отказывался отпускать. Хотя, как мы помним, в постановлении Управы говорилось, что «каждый водовоз не имеет права не отпускать жителям воды за установленную плату». Так в очередной раз реальный мир продолжал жить собственной жизнью.
Круговая порука распространялась не только на эти ситуации. Страшное дело, если обыватель по какому-то поводу рассорился со своим водовозом, и тот обиделся. Он и сам после этого воду не повезет, и дружки его будут отказывать на все просьбы незадачливого обывателя. Ни за какие деньги, ни одного ведра, даже если за спиной полная бочка, воды не отпустят. Разве что на все просьбы флегматично посоветуют не обижать своего водовоза. Вот так воспитывали неугодных.
Забавно, что иногда зимой водовозов не могли дождаться по другой причине. Их массово нанимали для того, чтобы развозить воду на оборудуемый на тульском ипподроме каток.
Весьма показательную историю рассказал в июльском номере 1901 года автор заметки в «Тульских губернских ведомостях».
«На днях мне совершенно случайно удалось изобличить в обмане водовоза, снабжающего меня водою, по заверениям, из Никольского колодца. Произошло это следующим образом: проходя по набережной р. Упы от Васильковского моста к Чугунному, около самого Никольского колодца, против больницы, я натолкнулся на одного из сторожей последней, тащившего из реки два ведра воды. На мой вопрос почему он не берет воду из колодца, он ответил, что подача воды из него прекращена со 2 апреля, вследствие разрушений, сделанных в нем половодьем. Действительно, половина облицовки дамбы, обращенной к Васильковскому мосту – разрушена и к починке ее до сих пор не приступлено. Удивительно равнодушие общественных учреждений к насущным интересам населения: как будто публика существует исключительно для них, а не наоборот, как это должно быть на самом деле. Отцы города совсем не хотят знать нужд населения».
Васильковский мост в Туле, рядом с которым находился Никольский колодец.
Автора заметки особенно возмутило то обстоятельство, что в этом месте вода в Упе особенно грязная, поскольку рядом, на сравнительно небольшом участке реки расположены торговые бани, жеезноделательный завод бельгийского общества – нынешний машиностроительный, парк конно-железной дороги. От всех из них отбросы идут прямо в реку. Получается, что больных поят заведомо грязной и зараженной водой.
Ну а водопровод и правда потихоньку наступал, и профессия вскоре, по крайней мере, в губернском, а потом и областном центре, стала вымирающей. В 1914 году из тульского городского водопровода было выдано потребителям 71 340 тысяч ведер воды. Это более, чем в предыдущем, 1913-м, на 10 000 000 ведер. А на тридцатилетие городского водопровода, в январе 1924 года редакция газеты «Коммунар» особенно приветствовала товарищей водопроводчиков, «героически отстоявших водопровод от разрухи в годы войны и революции».
В связи с повсеместной любовью к старине в последнее время во многих российских городах появляются памятники водовозам. Так в 2012 году памятник водовозу был установлен в Коломне – причем, в Водовозном переулке. В том же году, к 150-летию со дня начала работы Симбирского водопровода, появился такой памятник в Ульяновске.
Памятник водовозу в САнкт-Петербурге.
В 2003 году на территории водонапорной башни на Шпалерной улице в Санкт-Петербурге, первой в централизованной системе водоснабжения Санкт-Петербурга, тоже был установлен памятник водовозу. А в самой водонапорной башне теперь работает музей «Мир воды Санкт-Петербурга». Кстати, питерский водопровод, как и тульский, проектировал инженер Михаил Иванович Алтухов. Есть памятники водовозу в Кронштадте, в Казани, и во многих других российских городах.
