По словам Юли, ее мечта сбылась — работать педагогом и быть классным руководителем. Что здесь сложного и удивительного, спросите вы? А то, что Юлия — человек с нарушением слуха. Хотя при знакомстве этого не скажешь — девушка легко общается и очень чисто говорит.
Юлия Крыгина родилась в семье глухих. Бабушка и дедушка, мама и папа, племянницы, сама Юля и ее 15-летний сын — все неслышащие.
— Мы с сыном — слабослышащие. Я 12 лет училась в Калужской коррекционной школе, там учились глухие и слабослышащие дети, — рассказывает Юлия. — Потом уехала учиться в Москву, окончила Российский государственный социальный университет по специальности «социальный работник».
Работала специалистом по разным направлениям в Обществе глухих, аудитором в крупной компании. А потом я поняла, что пришло время исполнить свою детскую мечту — быть учителем.
Пришла в Тульский областной центр образования на ул. Бундурина, где обучаются глухие и слабослышащие детки, прямо к директору Сергею Александровичу и попросила, чтобы он взял меня на работу. Вакансий не было, и сначала меня взяли нянечкой. Потом я поработала там уборщицей, потом воспитателем, учителем индивидуального обучения.
В 2018 году я окончила Московский государственный лингвистический университет, мне присвоили квалификацию «преподаватель русского жестового языка», а в 2020 году — Московский педагогический государственный университет" по направлению «специальное дефектологическое образование».
Сейчас я учитель и классный руководитель пятого класса. Обучаю неслышащих детей русскому языку, русскому жестовому языку, литературному чтению, окружающему миру.
— Почему Вам захотелось стать именно учителем?
— Мне повезло с родителями и со школой — меня научили русскому языку. У неслышащих родной язык — жестовый, они на нем думают, общаются. А я знаю и жестовый язык, и русский язык. Детям с нарушением слуха очень сложно дается обучение русскому языку. И я поняла, что могу с помощью жестов помочь им постичь азы русского языка. А как можно было им помочь — только пойти в педагогику, чтобы быть рядом с ними, стать их наставником.
— Вы первый учитель в семье?
— Да, раньше неслышащих людей не брали работать в школу учителями. Мне повезло, что меня взяли! А вот мама у меня работает специалистом в Обществе глухих, она руководитель кружка, где люди занимаются пением.
— Сложно ли было освоить русский жестовый язык?
— Я родилась в семье, где все — носители этого языка. В 2012 году жестовый язык официально был признан языком, а не средством для общения людей с нарушением слуха. Президент России Владимир Путин принял закон о том, что жестовый язык является полноценной лингвистической системой. И тогда я пошла изучать, как преподавать жестовый язык.
Жестовый язык — это отдельный язык. Как любой язык — китайский, японский, арабский — он имеет свою грамматику, свои правила лингвистики. Язык сложный, им надо постоянно заниматься. Его особенность в том, что он не линейный, как словесный язык.
Он трехмерный. Одним жестом можно сразу сказать 3−4 слова. Это классно! Как 3D. Как мультик. Он беззвучный, образный и очень красивый.
Ученики воспринимают его на ура! Они все из семьи неслышащих и жестовый язык для них — родной. Они впитали его с молоком матери. И на русском языке и литературном чтении, где надо читать вслух и понимать смысл, они лучше осваивают, когда я объясняю им жестами. Но цель школы — научить детей русскому языку! Говорить, писать, думать на русском.
— При Вашем активном участие был снят короткометражный документально-просветительский фильм «Запретный язык будущего». Расскажите об этом проекте.
— Этот проект придумали в питерской организации «Языки без границ». Там работают и слышащие, и неслышащие талантливые люди. Мир глухих очень маленький, все друг друга знают. Они вспомнили обо мне, что я преподаю жестовый язык. Наша школа одна из первый в России ввела этот предмет в программу. Они приехали и сняли мою историю, записали меня, родителей, родственников. Сняли, как я провожу уроки.
Очень важно, чтобы жестовый язык не запрещали. В советской сурдопедагогике считалось, что жестовый язык — это не язык. Сейчас ситуация изменилась.
— Как находите подход к детям и к их родителям?
— С детьми и родителями мы общаемся на жестовом языке. Я им подробно расписываю, объясняю, как надо заниматься с детьми. Многие дети сейчас не хотят учиться, а хотят сидеть в телефоне. И когда я объясняю родителям на жестовом языке, они понимают, как надо заниматься с детьми.
У меня на уроках идеальная дисциплина. Я уезжаю в командировки, где читаю лекции и веду ликбез о жестовом языке для слышащих родителей, то когда возвращаюсь, мне постоянно говорят: «Твои дети — это чертята! Всегда хулиганят!» Но когда я с ними, у нас все хорошо (смеется). У меня дети классные. Мы уважаем друг друга.
— Современные ученики — какие они?
— Они умнее нас, они более продвинутые. Они точно понимают, что им нужно, а что нет. Раньше мы учили все, что нам давали. Сейчас они учат то, что им нужно. Остальные предметы только из-под палки (смеется). Мне с ними легко. Я их люблю, они меня любят. А любовь — это самое важное.
Современный учитель должен быть гибким. Веселым. Быть на одной волне с ребятами. Должен понимать, чего они хотят, иначе он не сможет донести до них материал. Я понаблюдала: мои дети постоянно сидят в Телеграме. И я решила создать там канал с тестами по русскому языку. Дети в восторге! Они и сами там отвечают, и пригласили всех своих друзей, у нас уже 700 подписчиков! Я постоянно ищу что-то новое, чтобы детям было интересно учиться.
— Что самое главное и ценное Вы поняли для себя за время работы с детьми?
— Я поняла, что учитель — не главное. Когда смотришь на детей, то понимаешь, что тебе самой еще учиться и учиться! Сам учитель должен всегда развиваться. Слово учитель несет в себе смысл не только учить, но и самому учиться.
Учитесь у детей! Они очень мудрые. Они что-то скажут, и я порой задумываюсь над их словами. Порой в них — целая философия жизни.
Знания — самое ценное, что есть в нашей жизни. Без них никуда. И когда много знаешь, ты можешь больше сделать не только для себя, но и для окружающих. Самое ценное — помогать другим людям.
