Трагическая история становится ещё печальнее, когда узнаёшь, какое равнодушие проявляют городские чиновники по отношению
к этой семье.
В 1999 году у молодожёнов Елены и Сергея родились две очаровательные здоровые девочки. Да, двое малышей в семье – нелегко, но Лена и Серёжа не боялись трудностей и радовались двойному счастью. Девочки росли и развивались по возрасту, к 12 месяцам ходили, вовсю лопотали, были активными и хорошенькими. Однажды младшая Ангелинка подхватила вирусную инфекцию и заболела бронхитом. Малышку забрали в реанимацию.
– Четыре дня мы не видели дочку, врачи только сухо информировали по телефону: «Ребёнок в тяжёлом состоянии», – рассказывает Елена Бодрова. – А на пятый день мне сообщили, что у Гели отёк мозга.
Диагноз занимает несколько строчек, но если сказать простым языком – моя дочка превратилась в растение.
Я отдала врачам на лечение простуженную, но здоровую девочку, мы в машине ехали – играли в ладушки. А назад получила тяжёлого инвалида с глубокой умственной отсталостью. Геля не сидит, не держит голову, не фиксирует взгляд, не реагирует на своё имя. Самостоятельно дышать она не может, в шее у неё трахеостома. Первое время я не могла осознать, что это навсегда. Врачи в мягкой форме предлагали нам с мужем отказаться от ребёнка. Мол, вы молодые, у вас второй ребёнок есть, здоровый, зачем вам эти трудности? Ангелина никогда не восстановится, она «не жилец». Но у нас с мужем даже мысли не возникло, что родного ребёнка можно вот так бросить.
Семья Бодровых прошла через все круги ада и надеется, что данная публикация поможет добиться справедливости. На фото Виолетта, Ангелина, Елена и Сергей.
20-летняя Лена с годовалой Ангелиной на руках прошла через все круги ада.
– Берёшь ребёнка, у неё дырка в шее, трубка вставлена… Это так страшно. Трясутся руки, губы. Но ты понимаешь, что теперь это – твоя жизнь, – говорит Елена. – Помню, захожу с Гелей на руках в палату интенсивной терапии. Стены, отделанные кафелем, железные кровати. Сестра-хозяйка кинула на кушетку свёрнутый матрас и молча вышла – всё, крутись сама. Я села и разрыдалась. Ну, потом справилась, конечно… Научилась вытаскивать, промывать, менять трахеостомическую трубку, ухаживать за Гелей, кормить с ложечки... Но вот привыкнуть к отсутствующему взгляду и постоянным стонам дочери до сих пор не могу…
Есть такое выражение: «сердце разрывается». Я знаю, как это физически. Невыносимо, когда ничем не можешь помочь своему ребёнку...
А вскоре нас выписали домой. Умирать.
Врачи говорили, что при таком тяжелейшем состоянии Ангелина максимум сможет дотянуть до восьми лет. Дело в том, что она дышит через трахеостому, воздух не фильтруется и сразу идёт в лёгкие. Поэтому любое ОРВИ может привести к гибели. И то, что она жива до сих пор, это хороший уход и наша любовь.
В 2008 году произошёл случай, о котором Елена до сих пор не может вспоминать без слёз.
– Это был Год семьи. Нас пригласили на праздник в филармонию. Там собирали многодетные семьи, семьи с детьми-близнецами. Обещали подарки, концерт. Я объяснила нашу ситуацию. Девушка на том конце провода растерялась, пообещала всё уточнить и перезвонить. Потом перезвонила и произнесла слова, от которых меня словно током ударило: «Извините, но это не по сценарию…»
Помню, я схватила Ангелину на руки, прижала к себе и прорыдала несколько часов. Мой ребёнок – не по сценарию… Им так хотелось красивых, нарядных близнецов, а тут мы… И я в очередной раз убедилась, что ни мы, ни наши дети никому не нужны.
Бодровы живут в четырёхкомнатной квартире вместе с мамой мужа, его двумя родными братьями-близнецами, причём один из них с женой и сыном. Всего девять человек. Хотя по закону заболевание Ангелины подходит под «перечень заболеваний, при которых совместное проживание граждан в одной квартире невозможно» (постановление Правительства РФ №378 от 16.06.2006 г., а также постановление Правительства РФ от 21.12.2004 г. №817 «Об утверждении перечня заболеваний, дающих инвалидам, страдающим ими, право на дополнительную жилую площадь»). Но если бы в нашей стране все законы соблюдались безоговорочно!
– Жить с таким ребёнком не в отдельной квартире очень сложно, – говорит Елена. – Если честно, это вопрос жизни и смерти. Когда кто-то в семье заболевает, Ангелину даже нельзя отделить – просто некуда. Мы даже не можем её защитить. Тогда мы решили добиться, чтобы нам выделили полагающуюся нам по закону квартиру. В 2003 году нашу семью в первый раз поставили на очередь в администрации Пролетарского района. Я там до сих пор чуть ли не пятитысячная. В 2007 году нас поставили ещё в одну очередь как первоочередников, затем как внеочередников… Я обросла бумагами, стою во всех очередях, в каких только возможно. Я везде ходила и везде писала, стучалась во все двери, НО МНЕ НИКТО НЕ СМОГ ПОМОЧЬ! Все концы ведут в администрацию города. А там один ответ: «У города нет возможности выделить квартиру».
В 2010 году Елене подсказали встать на очередь как малообеспеченной семье, потому что другие очереди попросту не двигаются. Женщина собрала все документы, потратила около 17 тысяч – для их семьи это огромные деньги. Она так уцепилась за этот шанс, но ответ в очередной раз выбил почву у неё из-под ног: отказать.
– Куда я только не обращалась, даже писала Президенту. Нам пришёл ответ в красивом кремлёвском конверте, где написано, что «ваш вопрос находится в ведомстве региональных властей. Ждите ответа». А из администрации пришёл уже такой до боли знакомый ответ про отсутствие возможностей. И тут одна знакомая посоветовала мне обратиться в суд и там отстаивать свои права. Суд вынес решение выделить благоустроенное жилое помещение. Но только для ребёнка-инвалида и человека, который за ним ухаживает, то есть для Ангелины и меня: 45 кв. м. Вопрос: почему не учли всю семью? Как могли от меня отделить мою ещё одну несовершеннолетнюю дочь? У меня такое решение в голове не укладывается! 25 января 2016 года я подала апелляционную жалобу, такую же подала и прокуратура – чтобы учли весь состав семьи.
Я решила биться до конца. Родные просят нас, чтобы мы не поднимали шум, а то и эту «хрущёвку» не дадут. Мол, сидите и радуйтесь, что хоть какое-то жильё присудили. Но я очень хочу добиться справедливости!
Я и так много лет всего боялась. Сидела и ждала, что справедливость наконец восторжествует. Я очень хочу, чтобы на нашу семью обратили внимание те люди, в чьей власти решить нашу проблему! Мы не требуем ничего запредельного, только исполнения закона!
