Тулячка Хельта — поэт. Вдохновение для творчества она получает в своих путешествиях, а путешествует обычно автостопом — на попутках с незнакомыми людьми. Кому-то это кажется опасным, кому-то — нереальным… Совсем недавно Хельта вернулась с Байкала и рассказала Myslo о своём путешествии.
Россия изнутри
Многие люди не верят, что по России можно интересно путешествовать. Меня этот факт всегда печалил, и я давно захотела объехать если не всю нашу страну, то большую часть её. Поездив по центральной, северо-западной, южной, приволжской и частично уральской частям, я поняла, что пора уже двигаться «вправо по карте» и в этом году решила отправиться на Байкал. Автостопом.
Большое расстояние не смущало, ведь я не собиралась преодолевать его в один присест: во многих городах по пути у меня есть друзья, которые рады были принять в гости, пустить переночевать, накормить… Мой опыт автостопных путешествий — семь лет, за которые пройдено больше 40 тысяч километров, поэтому страшно не было, было интересно и азартно.
Маршрут: Тула-Москва-Казань-Челябинск-Новосибирск-Иркутск-остров Ольхон.
С учётом заездов в города получалось примерно 6 200 км в одну сторону. В Казани ко мне присоединилась знакомая по имени Катя. Вдвоём путешествовать веселее!..
На самом деле автостоп, если понимать его принципы, чуть ли не самый лучший способ перемещения. Это быстро, бесплатно, а ещё, путешествуя автостопом, можно лучше узнать родную страну, лучше понять её. Ведь в пути ты общаешься с людьми, слышишь их истории, видишь Россию не из окна поезда, а в лицах встречных людей, в городах, где ждут друзья, во всём, что встречается на твоём пути. Конечно, для такого путешествия нужен особый склад характера. Не все умеют и хотят разговаривать с незнакомыми, для кого-то в путешествиях важен комфорт, точное представление о том, сколько времени займёт путь, а приверженец автостопных путешествий больше привык доверять миру, не беспокоиться насчёт времени и того, как далеко он продвинется на своём пути со следующим водителем, и просто наслаждаться красотой природы, ощущением дороги, беседами с попутчиками.
Кстати, я всегда настраиваюсь на то, что погода будет хорошей, и даже во время этой долгой поездки мы с подругой ни разу под дождь не попали.
Также и с подвозившими нас людьми. Я просто не верю, что мне может попасться плохой человек — и они, как само собой разумеющееся, обходят меня стороной.
Так получилось, что каждый новый отрезок пути мы с Катей начинали вечером. Зачастую где-то к трём часам ночи очередной водитель высаживал нас, сворачивая в какой-нибудь городок, куда нам было не надо, или ложась спать. Дальнобойщики, например, часто спят в своих фурах, а не в придорожных мотелях — для этого в каждом тягаче за передними сидениями есть специальная спальная полка, «спалка». Иногда их может быть две, как в поезде, одна над другой, а водитель один. В таком случае нам с Катей предлагали тоже остаться на ночь, и мы оставались, если трасса была совсем пустынной и холодной (например, за Красноярском поток машин сильно уменьшается).
Мы не боялись — после долгого рейса (иногда водитель без сна и отдыха может проехать более тысячи километров) дальнобойщику больше хочется спать, а не водить шуры-муры с девчонками. Да и воспринимают дальнобойщики девушек-автостопщиц всегда как друзей, как весёлых попутчиц, своими разговорами не дающих заскучать в долгой дороге, а не как предмет вожделения.
Мы ездили не только с дальнобойщиками, но и с водителями легковых машин. В принципе, нет особой разницы, с кем ехать, везде есть свои плюсы и минусы. Например, фура может быть «привязана» на определённую скорость (обычно 80−90 км/ч), превысить которую не сумеет при всём желании водителя, не даёт компьютерная программа. Легковая машина способна здорово разогнаться, но на легковушках обычно не ездят далеко, и высадить тебя могут уже километров через пятьдесят, а то и через десять.
Мы выгодно совмещали оба метода передвижения.
Тульский походный хлеб
Когда садишься в попутную машину, конечно, сразу начинаешь разговор с водителем. Нужно узнать, куда он едет, а ему в свою очередь интересно, почему ты путешествуешь именно автостопом, куда направляешься, не боишься ли… В моём случае к этим самым популярным вопросам прибавлялись ещё и «Ого, а что за имя у тебя такое интересное?» и «Как же муж тебя отпускает автостопом?». Я на это честно отвечала, что муж понимает моё увлечение, «хобби» (мало ли, какие хобби у людей бывают), знает, что я очень осторожна в дороге и к человеку, от которого чувствую хоть толику опасности, не сяду. А имя моё — это название горы на Кавказе. Гора была красивой, а мой папа был альпинистом.
В свою очередь я интересовалась, знает ли водитель про Тулу, бывал ли у нас, пробовал ли тульские пряники, показались ли они ему вкусными? А с туляками общался? Что он вообще знает про этот город?
Тулу, конечно, знали все. Кто-то мог рассказать о роли нашего города в обороне Москвы, кто-то говорил, что где-то в области у него живут родственники и друзья.
А вот пряники, как ни странно, пробовали немногие. Был один человек, поведавший, что ходит с друзьями в байдарочные походы по большим рекам, и всегда берёт с собой пряники в качестве быстрого вкусного перекуса в пути. «Тульский походный хлеб» — так его компания окрестила эти кондитерские изделия.
«Здесь кончается Россия»
Мы, выезжая по вечерам, за сутки или чуть больше легко преодолевали путь в тысячу-полторы тысячи километров, от одного города, где жили наши друзья, до другого. Приезжая к друзьям, отсыпались, приводили себя в порядок, гуляли по городу и вновь отправлялись в путь. Через восемь дней с начала путешествия, если считать отправной точной Тулу, мы уже были в Иркутске, а по дороге посетили Казань, Набережные Челны, Челябинск, Омск, Новосибирск, Кемерово… И, наконец, добрались до острова Ольхон.
С Ольхона от скалы Шаманка, рядом с которой мы разместились, обычно хорошо видно иркутскую сторону материка, остров совсем рядом с ней. Я знала про это, и потому удивилась, увидев только бесконечную морскую гладь с лёгкой дымкой на горизонте. А потом поняла, что принятое за лёгкую дымку оказалось мощной дымовой завесой, через которую совсем не видно было земли. Там массово горели леса. Вечером ветер гнал дым на Ольхон, и солнце, стоящее ещё высоко в небе, сквозь него казалось ярко-малиновым, неестественным, нереальным, будто сделанным из неоновой лампы. Чистого неба на Ольхоне мы не увидели вообще, а солнце было похоже само на себя только в недолгое послеобеденное время.
Вообще ольхонские реалии навевали мысли о постапокалиптическом арт-хаусе: мне кажется, фильм такого жанра вполне можно было снимать там этим летом.
Представьте себе дымное небо с сияющим малиновым солнцем, сухую глинистую почву, из которой то тут, то там пробивается чахлая травка, скалы, сопки, редкие высокие сухие лиственницы, норы сусликов, широкие полупустые улицы посёлка, большая часть домов в котором сложена из тёмных брёвен, сильный ветер, взметающий стены песка, высокие молитвенные столбы, унизанные лентами… Центральная часть острова, Хужир, местный оплот цивилизации, выглядит именно так.
Наверное, местная природа — это одно из самых ярких впечатлений об Ольхоне у меня лично. Она внезапна, необычна для жителя центральной части страны, а для иностранцев даже пугающа.
— Здесь кончается Россия, — уверенно сказал мне невесть как попавший на Ольхон австралиец, прося сфотографировать его в старом брошенном посреди улицы «Урале».
Ближе к дальней оконечности острова, мысу Хобой, есть красивые леса, которые официально считаются заповедными. Эти леса горели, пока мы с Катей ехали на Байкал, и туристов туда не пускали. Пока мы доехали, ситуация стала менее плачевной, и вход на территорию заповедника вновь был открыт. За лесами — ещё несколько деревень. Электричество на острове провели десять лет назад и только до середины Ольхона, поэтому в дальних деревнях по старинке пользуются свечами и керосинками. Впрочем, в Узурах находится метеостанция и лаборатория Сибирского института земной коры, и кроме свечей там есть солнечные батареи.
Ольхон — спасибо, что живой!
Под этим девизом проходило наше путешествие по острову. Такого количества экстрима, которое мы пережили там, я не видела больше нигде.
В первый день пребывания на Ольхоне я встала рано, встретила рассвет возле Шаманки и решила отправиться на мыс Хобой. До него было сорок километров, но с учётом специфики местных дорог на это путешествие вполне могли уйти и сутки — при должном невезении. Но я человек всё-таки везучий.
Выйдя за посёлок, уже через пять минут остановила… мотоцикл.
Водителем оказался житель Кирова, приехавший на Байкал на этом же байке. Больше пятидесяти километров в час по Ольхону мотоцикл разогнаться не мог, но и на такой скорости ехать было страшновато, особенно когда мы преодолевали горы или ехали по пескам. На более твёрдой почве байк начинало трясти так, что зубы стучали, а мы с водителем синхронно подпрыгивали. Один раз нам под колёса кинулся суслик-самоубийца. Но парень уверенно вёл своего железного коня, а я радовалась первой автостопной поездке на мотоцикле.
После я часа два шла по лесам, по выжженным солнцем степям, пока не поймала джип. Там ехала семейная пара, скорость у машины была выше, чем у байка, и вскоре я уже была на мысе Хобой. «Хобой» по-бурятски означает «клык». Назвали его так потому, что с мыса в море далеко выдаётся вертикально стоящая острая каменная плита, действительно похожая на зуб. Возле этого мыса шаманы до сих пор проводят свои обряды. Я долго сидела там, глядя на бесконечные водные просторы. Мне всегда казалось, что Байкал называют морем потому, что он большой. Но нет. На Байкале совершенно настоящие морские волны.
Уезжали с Ольхона мы тоже с приключениями. Опаздывая на паром, ехали и с пьяным водителем на уазе, и в открытом кузове грузовика, и в забитой запчастями газельке, норовящей упасть с обрыва в море, а потом бежали к парому, запрыгивая на палубу в самый последний момент…
Было ещё много интересного, не только на Ольхоне, а и вообще. Всё путешествие вышло замечательным.
Таёжный сыроежки
Мы гуляли по таёжному лесу под Новосибирском, учили венгерский язык, общаясь с водителем-венгром, видели ночью радугу, ели дыню, выращенную другом одного дальнобойщика в Хакасии, побывали на могиле Янки Дягилевой, узнали, где на горах Урала можно самостоятельно найти изумруды, гранаты и хрусталь, пообщались с кришнаитами, покатались на машинах «Скорой помощи» и полиции, посмотрели на быт современных деревень…
Назад мы возвращались также автостопом, и я сформулировала, наконец, главный ответ на вопрос, который постоянно задают: «Почему ты путешествуешь именно так?».
Для автостопщика путешествие и приключения начинаются не тогда, когда он приезжает в выбранное место, и заканчиваются не тогда, когда он уезжает, они ждут его сразу же за дверью дома. И это очень приятное чувство.
Слушать истории лучше вживую
18 октября в 16.00 в Тульском историко-архитектурном музее, локация «Старая тульская аптека» по адресу пр. Ленина, д. 27 пройдёт творческий вечер Хельты, посвящённый этой поездке. Если вам интересно узнать подробности, задать вопросы, послушать весёлые истории, автостопные байки и стихи, написанные во время этого путешествия — приходите! Вход свободный. Телефон для справок — 31−26−61.
74 попутки поймали девушки за всё время пути.
17 дней длилось путешествие.
1 330 км — самый большой отрезок пути, который девушки проехали за раз с одним водителем (Нижнеудинск-Новосибирск).
10 тысяч рублей потрачено за три недели путешествия, в основном — на сувениры с Ольхона, на еду и на проезды общественным транспортам в городах.
Опрошено 100 человек, водители и жители разных городов и посёлков.
Какая первая ассоциация приходит в голову при слове «Тула»?
72% - тульский пряник
12% - оружие
9% - самовары
3% - город рядом с Москвой
2% - город-герой
2% - ужасные дороги
Пробовали ли вы тульские пряники? Понравились ли?..
61% - не пробовали
23% - пробовали, очень вкусные пряники
16% - пробовали, ничего особенного
Общались ли вы с туляками, что можете сказать про них?
47% - не сталкивались с туляками на жизненном пути
26% - может, и общались, но точно не помнят
27% - общались и говорят, что жители Тулы — хорошие люди
