За месяц до трагедии женщина проходила различные обследования, и казалось, что ничего не предвещает летального исхода.
– Полнейшая некомпетентность со стороны медиков стационара! Столько врачей осматривали мою маму, но никто не мог поставить ей правильный диагноз. И даже когда стало понятно, что у нее инфаркт, то квалифицированной помощи ей не было оказано! – говорит дочь Людмилы Дина Потапкина. – Она могла еще долго жить, если б медики ей помогли! Но она трагически скончалась 13 марта 2017 года в Суворовской центральной районной больнице. Моя мама 27 лет проработала в судебно-медицинской экспертизе, но коллеги-медики не захотели спасти ей жизнь.
На фото Людмила Дейкина.
7 февраля, за месяц до случившегося, Людмилу начали мучить периодические приступы сковывающей боли между лопатками. 11 февраля она прошла магнитно-резонансную томографию позвоночника и ЭКГ, каких-либо нарушений сердечной деятельности не выявили (на боли в сердце жалоб не было). На следующий день для исключения других патологий она сдала кровь на анализ и сделала УЗИ почек и надпочечников. Исследования ничего конкретного не показали. Невролог поставил женщине диагноз «торакалгия, выраженный болевой и мышечно-тонический синдром» и направил ее в стационар Суворовской ЦРБ, где она проходила лечение с 22 февраля по 1 марта 2017 года под наблюдением доктора И. В. Мещерякова. К моменту выписки терапия дала результат – боли утихли.
Но 7 марта Людмила подняла тяжелую сумку, и боль вернулась. 10 марта с 9 утра боль в спине обострилась настолько, что обезболивающие таблетки уже не помогали. Вечером того же дня она обратилась в хирургическое отделение районной больницы – женщина надеялась, что укол обезболивающего поможет ей успокоить боль. Но дежурный хирург Евгений Мельник, осмотрев пациентку, проводил ее в терапевтическое отделение больницы. Дежуривший в терапии хирург Салим Ачабаев, изучив проведенные ранее исследования, измерил артериальное давление, оно было в норме – 120/80. Устно подтвердил межреберную невралгию с болевым синдромом, сказал Мельнику провести обезболивающую блокаду (два укола лидокаина в межлопаточную область), дал рекомендации, чем снимать приступ, если он возобновится, и отпустил домой.
Лекарство подействовало, но общее состояние лучше не стало: спина не беспокоила, однако в груди появилась боль, которая только нарастала.
Изменился и характер боли. В одиннадцатом часу ночи Людмила вновь обратились в хирургическое отделение районной больницы. Пока ожидали доктора в приемном отделении, самочувствие Людмилы резко ухудшилось: она побледнела, ее тошнило, появились слабость и головокружение.
Симптомы могли свидетельствовать о кардиотоксическом эффекте лидокаина.
Осмотрев Людмилу, Салим Ачабаев назначил еще один обезболивающий укол, но другим препаратом. Однако это только усугубило состояние пациентки. Доктор дал вату с нашатырным спиртом, сообщив, что это реакция на лидокаин, и отправил ее домой.
Дома легче не стало, и в 23.40 дочь вызвала ей скорую. Медики измерили Людмиле давление, поставили капельницу, сделали ЭКГ и срочно госпитализировали в терапевтическое отделение районной больницы, где продолжалось дежурство хирурга Ачабаева. В приемном покое у нее началась сильная одышка, появились приступы удушья (дочь Людмилы уверена, что это были явные признаки коллапса, кардиотоксического эффекта от лидокаина и уже развивался кардиологический шок). Женщину госпитализировали в терапевтическое отделение, в палату интенсивной терапии. Ачабаев поставил предположительный диагноз «инфаркт». Проконсультировался по телефону с терапевтом Еленой Верижниковой и после сделал пациентке укол.
– Всё это время маму мучили приступы удушья – она задыхалась в течение семи часов. Рядом находились только я и медицинская сестра, – рассказывает Дина Потапкина. – В пять утра я настояла, чтобы маму осмотрел врач. Ачабаев проверил пульс и снова ушел.
В восемь утра 11 марта начала работу новая смена врачей. Людмилу осмотрели дежурный доктор Илья Мещеряков и реаниматолог Василий Нагорный. ЭКГ подтвердило – у женщины крупноочаговый инфаркт миокарда. В срочном порядке ей была назначена медикаментозная терапия, в том числе тромболизис, подключен пульсоксиметр. Состояние Людмилы Дейкиной начало стабилизироваться: ушли приступы удушья, исчезли боли, повысились артериальное давление и уровень кислорода в крови. Родственники Людмилы с облегчением выдохнули – общее состояние в течение всего дня показывало положительную динамику.
– 12 марта дежурила Елена Верижникова. В 16.30 начался повторный приступ удушья и возобновились боли. Мы с сестрой позвали врачей. Реаниматолог Сергей Ветчинников в присутствии Верижниковой осмотрел маму и сделал какие-то назначения. Кардиолога для консультации не приглашали. Уровень кислорода в крови упал, реаниматолог пояснил, что это отек легких. Мама, будучи сама медиком, прекрасно осознавала последствия данного состояния. Последующие сутки были похожи на кошмар. Маме становилось всё хуже, а врачи только после наших с сестрой настойчивых просьб соглашались осмотреть ее. Мы их буквально вынудили оказать помощь и обратить внимание на тяжелое состояние пациента, но делали они это крайне неохотно. За реаниматологом приходилось бегать в хирургическое отделение и просить о помощи. Ночью уже, когда в очередной раз требовалась помощь, мы с сестрой побежали за реаниматологом, он в тот момент общался с Верижниковой. В ответ на нашу просьбу она во всеуслышание заявила реаниматологу, что ее достали родственники. Считаю это не только бездействием, но и некомпетентным и негуманным подходом к тяжело больным пациентам и их родственникам! Ночью 13 марта в промежутке между тремя и четырьмя утра маме стало еще хуже, Верижникова же спала в это время в ординаторской. Мы с сестрой умоляли ее вызвать санитарную авиацию и кардиолога из Тулы. Она, продолжая лежать на диване, ответила нам отказом, мол, никто не поедет.
К тому моменту уровень кислорода в крови Людмилы снизился почти вдвое от нормы, пульс плохо прощупывался, давление падало, губы, кончики пальцев и язык начали синеть.
– Верижникова сказала, что это не страшно – страдает периферическое кровоснабжение, при инфаркте это допустимо. Реаниматолога вызывать не стала. От такого безразличия в пять утра мы решили вызывать реанимационную бригаду из Москвы. В 7.30 в Суворов вылетела частная авиареанимация. В восемь утра заступила на дежурство врач Светлана Костикова.
К тому моменту маму не отпускали сильные приступы удушья, давление снизилось до 60/40, грудь и живот покрылись синюшными пятнами, кисти рук, губы сильно посинели, язык стал фиолетового цвета.
Врачи не делали ни-че-го! Верижникова, узнав, что едут специалисты из Москвы, заявила, что главный врач больницы не пропустит их на территорию учреждения и вообще сейчас должны отключить электричество. Мы обратились к главному врачу с жалобой на бездействие докторов. Он же потребовал, чтобы мы не мешали медицинским действиям. А медицинских действий не было, мама попросту умирала от врачебной халатности и бездействия!
По телефону мы связались с бригадой из Москвы, сообщили им симптомы. В ответ услышали, что это критическое состояние и требуется срочная интубация трахеи и подключение ИВЛ.
По словам дочери, врачи же Суворовской ЦРБ даже не заходили в палату к тяжело больному пациенту, полностью игнорируя просьбы о помощи как пациента, так и родственников. В 11.40 дочери потребовали от дежурного врача Костиковой срочной помощи, но ни Костикова, ни Верижникова, по словам Дины Потапкиной, даже не зашли к умирающей пациентке. Через 15 минут дочери самостоятельно вызвали реаниматолога Василия Нагорного.
– Он незамедлительно начал оказывать помощь маме. Около полудня приехали медики из Москвы с необходимым маме кислородным оборудованием и тут же присоединились к реанимационным действиям Нагорного. В течение 30 минут совместной работы после двух остановок сердца удалось добиться положительной динамики и ликвидировать гипоксию. Кожные покровы пришли в норму, были подключены все необходимые капельницы. Начали решать вопрос о транспортировке мамы в Москву. Но спустя 8-10 минут произошла третья остановка сердца. Реанимационные действия оказались безуспешны. 13 марта в 12.40 констатирована смерть.
Родственники написали заявление в полицию, а также обратились в минздрав Тульской области. Ведомство провело внеплановую проверку в Суворовской районной больнице и выявило огромное количество нарушений. В их числе:
- решение о тромболизисе принято только спустя восемь часов после поступления пациентки в стационар, хотя это должно было быть сделано в течение 30 минут;
- отдельные препараты необходимо было вводить Людмиле параллельно с тромболизисом;
- при наличии признаков застоя в легких необходимо было постоянно измерять сатурацию, чтобы судить о выраженности гипоксии и адекватно проводить терапию и своевременно принять решение о подключении пациентки к аппарату искусственной вентиляции легких;
- Людмиле были сделаны не все необходимые анализы.
Независимую проверку провела и автономная некоммерческая организация «Научно-практический центр исследований и экспертиз». Она подтвердила выводы проверки регионального минздрава и отметила:
«смерть Людмилы Дейкиной можно отнести к условно предотвратимой» – в условиях стационара ее можно было не допустить с большой долей вероятности.
«Недостатки в лечении привели к прогрессированию ишемии и некроза сердечной мышцы, что в свою очередь привело к развитию острой сердечной недостаточности. В связи с этим между дефектами оказания медицинской помощи Дейкиной и ее смертью имеется прямая причинно-следственная связь»,
говорится в заключении экспертов Центра.
Также Научно-практический центр исследований и экспертиз отметил, что не только врачи стационара задержали на восемь часов начало терапии инфаркта миокарда, но и медики скорой помощи – они также могли назначить ей адекватное лечение после обследования с помощью ЭКГ.
Проверку по данным фактам полиция проводила около года. Только 9 января 2018 года Суворовский межрайонный следственный отдел СУ СК РФ по Тульской области возбудил уголовное дело по ч. 2 ст. 109 УК РФ – причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Как пояснили в пресс-службе ведомства, расследование уголовного дела в настоящий момент продолжается.
Дочери Людмилы очень надеются на объективное расследование, которое поможет наказать виновных в смерти их матери.
