6 декабря 1989 года в Тульской филармонии состоялся первый концерт Аллы Баяновой в Туле – еще в качестве солистки румынского радио и телевидения. Алла Николаевна к тому времени уже несколько месяцев, как подала заявление о предоставлении советского гражданства, но административные колесики крутились слишком медленно.
Правительство СССР успело все-таки подарить ей гражданство. Министерство культуры уже другой страны присвоить звание заслуженной, а потом и народной артистки России. Но все это отходило на второй план по сравнению с тем, что к ней вернулась безумная любовь огромной России – от Калининграда до Тихого океана. Оказалось, что любовь к трижды проклятой за пошлость советскими музыкальными деятелями цыганщине и кабацкой песне все равно жива. Потому что для всех, кроме высоколобых и умных критиков, эта цыганщина осталась тем, чем она и была на самом деле – прекрасным старинным русским романсом.
В тот первый свой приезд Алла Николаевна выступала пять дней подряд в переполненных залах. Удалось договориться на два дополнительных концерта – 22 и 23 декабря. В конце концов их пришлось отменить, потому что нечто подобное происходило и в других городах, где также требовали дополнительные концерты. В Туле они всё же состоялись, но уже в январе.
Большая страна открывала для себя большую артистку. Концерты длились около трех часов и всё равно не вмещали всего, что хотела бы услышать публика. Никакого кордебалета или танцевальной группы, вставных номеров или пошлых шуток конферансье. Только певица и аккомпаниатор – и этого было достаточно, чтобы этой пожилой уже женщине внимал с упоением любой зал.
А в том 1989-м Баяновой уже 75! Но она по-прежнему в великолепной музыкальной форме, полна оптимизма, жизнелюбия и обаяния. «Ко мне после концертов подходят и говорят: спасибо, нам жить хочется, мы помолодели. Но это не моя заслуга. Это заслуга тех песен, которые я вам несу», – скромно рассказывала она во время одного из визитов в Тулу.
Ее было о чем порасспрашивать, особенно с точки зрения современной журналистики. Три мужа. Причем третий из них – фиктивный брак, в безуспешной попытке вернуться в СССР. Концлагерь в годы войны – за исполнение песен на русском языке. Фактический запрет на поездки в СССР из вынужденно ставшей ее родиной Румынии – в 1918 году российская Бессарабия стала частью другой страны. Только в 1976-м удалось побывать на Украине, и то в составе румынского эстрадного ансамбля. И при этом достаточно много записанных в Румынии русских пластинок, которые в СССР мало кому были известны. В Туле, например, одна из пластинок Баяновой около года пылилась на витрине магазина «Музыкальные товары» на Красноармейском проспекте. Но как только на центральном ТВ прошла первая запись ее выступлений, все экземпляры были проданы за несколько дней.
Но она предпочитала говорить о музыке. И, собственно, о музыке от нее и хотелось слушать. Ведь Баянова была из того мира, где Петр Лещенко – не однофамилец Льва Валериановича, а реальный человек, с которым они общались, выступали на одной эстраде. Так же, как с Константином Сокольским, Александром Вертинским. Баянова пела и знаменитый лещенковский «Чубчик», а из репертуара Вертинского – только «Сероглазый король». Но, конечно, главной ее песней после возвращения на родину стали «Журавли» – «…Здесь меня понимают. Здесь родимый мой край, здесь Россия моя».
«В Румынию часто приезжали артисты из Советского Союза, и я каждый раз с тоской смотрела им вслед – они уезжали на мою Родину, к моим людям. И когда я вернулась сюда, при исполнении «Журавлей» ком застревал в горле. Я понимала, что не могу петь. Не могла поверить, что я наконец здесь, с вами, что я слышу русскую речь», – делилась она воспоминаниями на тульских концертах. А потом, посмотрев в зал, добавляла: «Надеюсь, что больше для чужих петь не буду».
Русские и цыганские романсы, по словам Аллы Николаевны, «очищают нас от повседневной копоти. Почему-то никто из молодых их не хочет петь, а ведь это так красиво». Не скрывала, что иногда забывает слова, но ей всегда приходят на помощь зрители.
Удивлялась современной эстраде. Говорила, что не может отличить Апину от Свиридовой. «Каждый день, проведенный в России, – большое счастье и радость. Каждый концерт дает столько тепла и удовлетворения, что это продлевает мне жизнь. Все мои песни понятны слушателю, а это так важно. Когда я слышу «На войне – как на войне, а на тебе – как на Луне», мне кажется, что, наверное, я поглупела, ведь нельзя слушать бред, повторяющийся несколько раз. Каждое утро я слышу о новой звездочке. Но сколько она проживет?! Хочется, чтобы хоть одна создала бы свой стиль, как Клавдия Шульженко и Эдита Пьеха. Эстраде не нужен большой голос, нужна индивидуальность».
В трудные девяностые концерты артистов отменялись один за другим – у людей очень часто даже не было денег, чтобы заплатить за билеты, да и неинтересно ходить на серых певцов, к тому же открывающих рот под фонограмму. Но любой приезд Баяновой был только при аншлагах. А в финале не скромный букетик – охапки цветов, которыми буквально осыпали артистку. В 1994 году, например, огромный букет на концерте вручил заместитель главы городской администрации А. Федотов – от себя лично и от почитателей ее творчества в "белом доме". Заодно, кстати, продемонстрировал и хорошее знание ее репертуара.
Через пять с небольшим лет после возвращения Алла Баянова дала уже тысячный концерт в России!
Последний раз она приезжала в Тулу в 1996 году. «Певцы, мои коллеги, почему-то исполняют романс «Гори, гори моя звезда» упадническими голосами – «Умру ли я, и над могилою…». Ну умрешь. Все мы умрем, что ж теперь поделать. Но ведь есть эта звезда, звездочка, и я не верю, что все обрывается со смертью человека», – сказала она тогда. И пошутила, что в Туле ее так восторженно всегда принимают, что она готова сдать свою квартиру на Арбате в Москве и переехать сюда.
18 мая 2009 года в Московском театре оперетты состоялся юбилейный вечер Аллы Баяновой, посвященный 95-летию со дня рождения. Это был последний выход певицы на сцену. Она скончалась 30 августа 2011 года.
