Говорят, младших детей родители любят сильнее, чем старших. «Первый ребёнок – последняя кукла». Натренировавшись вволю на первом ребёнке, намудрив, наделав ошибок, родители наконец понимают, как всё должно быть, и второму ребёнку достаётся больше их любви.
Но мои родители словно не заметили моего появления в их жизни. Сколько себя помню, в центре их неусыпного внимания была моя старшая сестра Маргарита.
– Марго учит уроки, не шуми, – одёргивала меня мама, когда я в четыре года пыталась читать вслух книгу про Карлсона.
– Марго нужны новые сапожки, она почти невеста, а твоё рисование – это просто баловство, – говорил отец, когда я захотела поступить в художественную школу. – Краски нынче недёшевы, и кто тебя будет туда возить?
– На море мы можем взять только одного ребёнка, так что ты прекрасно проведёшь время у бабушки в деревне, – тоном, не допускающим возражений, извещали меня родители.
На дне рождения Маргариты папа и мама работали аниматорами, развлекая её многочисленных гостей, а я, если хотела развлечь друзей на своём празднике, придумывала конкурсы и игры сама. С сестрой мама часами обсуждала её проблемы, а мне предлагалось почитать что-нибудь по психологии.
Маргарита старше меня на шесть лет, но, угадайте, кто первым пошёл работать? Пока сестра училась в институте на платной основе, я подрабатывала уборщицей в парикмахерской. Бежала после школы в салон, вместо того чтобы идти гулять с друзьями. А потому что: «Мы должны дать образование твоей сестре, и ты не можешь быть такой эгоисткой и просить у нас деньги на развлечения».
Маргарита меня игнорировала, называла малявкой и просила не путаться под ногами. Я переживала несправедливость молча.
Не могла прямо спросить у родителей: «Почему вы любите меня меньше, чем сестру?»
Мне этот вопрос казался унизительным, всё равно что раздеться при всех догола. Раз меня не любят, я этого не заслужила, я плохая девочка. Под большим секретом я рассказала о своих проблемах моей лучшей подруге Танюшке. «Я думаю, что ты приёмная дочь», – шёпотом предположила подруга.
Для меня это не стало шоком, где-то в глубине души я всегда это знала. Я подолгу рассматривала семейные фотографии, ища сходство с родными, и не находила их. На снимках школьница Маргарита или сидела у мамы на коленках, или стояла рядом, прижимаясь к папе, а я, ещё совсем малышка, сидела на игрушечной лошадке или на детском стульчике.
– И что теперь делать? – спросила я у всезнающей Танюшки.
– Будь хорошей девочкой, и тогда они тебя не выгонят, – немного подумав, ответила та.
Нам было тогда по девять лет, и решение найти документы, подтверждающие или опровергающие наше предположение, не пришло нам в голову. Но, повзрослев, я увидела свидетельство о рождении и очень удивилась: родители были мне родными.
Приближался выпускной вечер, и я, как и все мои одноклассницы, мечтала быть на нём принцессой. В шкафу хранилось нарядное платье Марго, сшитое на заказ для школьного вечера несколько лет назад, и мама давно говорила мне, что на свой праздник я пойду в нём.
Я была не против, платье заказывали у прекрасного портного, и оно ничуть не устарело за эти годы. Когда сестра не видела, я примеряла наряд и крутилась перед зеркалом. Я буду самой красивой выпускницей!
Наступил торжественный день, я сходила в парикмахерскую, в тот самый салон, где подрабатывала уборщицей. Мои знакомые стилисты постарались на славу, и я впорхнула в квартиру, ощущая себя неземной красавицей.
Мама торжественно открыла шкаф:
– Видишь, как хорошо иметь старшую сестру, у которой есть нарядные платья?! – радостно улыбалась она.
Мама достала наряд и любовно стала разглаживать складочки.
– О боже, что это? – воскликнула вдруг она.
Я подлетела к платью и увидела, что вся его поверхность покрыта маленькими дырочками. Я в ужасе прижала руки к лицу.
– Жучки, – пожала плечами Маргарита. – Обычные платяные жучки. Живут в шкафу, портят вещи. А что вы хотели, этому платью уже шесть лет.
Я хотела закричать, что почти каждый день смотрела на это платье и никаких дырок там не было, но понимала, что тогда меня ждёт истерика Марго на тему, какое я имела право рыться в её вещах. Я сжала кулаки и глубоко задышала.
– Придётся надеть другое платьице, – бодро сказала мама. Другое, это значит платье, которое видел весь класс, вся школа, весь мир.
Я сдержала рыдания и послушно пошла к своему шкафу, понимая, что купить новое уже не будет времени, а на выпускной я хочу пойти.
В принципе, это было первое проявление агрессии со стороны сестры, обычно она просто не обращала на меня внимания. Но когда мне исполнилось восемнадцать лет, я сняла комнату и съехала от родителей. К тому времени я поступила в институт на бюджет и вечерами подрабатывала официанткой и уборщицей.
Конечно, я часто приходила в гости в свою семью, мне хотелось похвастаться своими достижениями перед родителями, которых я очень любила. Сдала сессию на одни пятёрки, купила красивое зимнее пальто, съездила на экскурсию в Санкт-Петербург. Мама вежливо выслушивала меня и хвасталась успехами Маргариты. Послушать маму, так моя сестра самый лучший в городе специалист, поэтому её и переманивают из фирмы в фирму.
– У Маргариты совсем нет времени на личную жизнь, – сокрушалась мама. – Бедная девочка. так много работает...
У меня, в отличие от сестры, время на личную жизнь было, поэтому после окончания института я вышла замуж за однокурсника и мы с ним уехали жить в другой город. Я регулярно посылала родителям деньги, но в гости удавалось вырваться редко.
Когда у меня родилась дочка, я позвонила родителям и срывающимся от волнения и гордости голосом сообщила о радостном событии.
– Мама, приезжай, ты так нужна мне сейчас. У тебя появилась замечательная внучка. Ты даже не представляешь, какая она хорошенькая! – звенел мой голос в трубке.
Мама расспросила меня о самочувствии и сказала, что у Маргариты сейчас очень трудный жизненный период и она должна остаться с ней.
Я только стиснула зубы и промолчала, хотя мне хотелось кричать от обиды.
Я была не нужна своим родителям, я готова с этим смириться. Но внучка? Как мама может сидеть с тридцатилетней Маргаритой, когда здесь её ждёт кареглазое чудо?
Когда Полине исполнился год и моя обида поутихла, я повезла дочку к родителям. Не может их сердце не растаять при виде моей малышки!
Мама, конечно, обрадовалась внучке. Гуляла с ней, читала ей книжки. Папа тоже умилялся моей девочке. Маргарита жаловалась, что Полина всё время орёт, хотя такого спокойного ребёнка, как моя дочка, ещё поискать.
В общем, чтобы не раздражать сестру и не расстраивать любимых родителей, я была вынуждена уехать домой гораздо раньше намеченного срока.
С родителями я часто созванивалась, я их любила и скучала по ним. Маргарита по-прежнему жила с ними, и мама волновалась, что моя сестра никак не выйдет замуж.
– Марго у нас девочка-звёздочка, поэтому ей трудно найти достойного спутника жизни, – говорила мама. Я только вздыхала: мне, серой посредственности, конечно, было легче сориентироваться – любой годится в мужья.
Вскоре у меня родилась вторая дочка, и я с головой окунулась в семью. Я не хотела, чтобы мои девочки думали, что я люблю кого-то из них больше, поэтому всё свободное время проводила с ними и была по-настоящему счастлива. Родители звонили мне редко и, задав пару вопросов про внучек, возвращались к разговорам о Марго.
«Вика, мы тут решили нашу трёшку завещать Маргарите, у тебя ведь есть где жить», – ставила меня в известность мама. «Викуля, гараж оставлю Маргарите, зачем он зятю в другом городе?» – иронизировал отец. «Да, мама, хорошо, папа. Делайте, как решили», – отвечала я, скрывая обиду. Они с самого начала поставили всё на сестру, я для них никто.
К моему удивлению, Маргарита написала мне однажды в соцсетях, и мы начали переписываться, но каждое второе её послание содержало какой-нибудь обидный смысл. Я старалась не обращать на это внимание. Увидев, что рассказы о моих детях вызывают раздражение у моей сестры, я стала общаться на нейтральные темы. Написала, что осваиваю правильное питание, пеку десерты из овсяной муки, про то, что похудела и помолодела благодаря низкокалорийной пище.
Совершенно безобидное послание вызвало резко негативную реакцию Марго. Она написала, что я падшая женщина, это если перевести её эпитет на культурный язык, думаю только о мужиках.
«Я не соблюдаю диеты, но и со своим весом всем нравлюсь, а ты и худая никому не нужна, хватит мучить себя, пора подумать о душе», – так написала мне сестра.
Я перечитывала сообщение, и слёзы водопадом лились из моих глаз. Муж, внимательно наблюдавший за мной, поинтересовался, что меня так расстроило. И тут меня прорвало. Рыдая, я выплеснула все свои детские обиды мужу. Муж убаюкал меня, как ребёнка, а потом спокойно сказал:
– Ты должна поговорить с мамой. Почему ты до сих пор не сделала этого? По-моему, это самое логичное.
– Получится, я предъявляю родителям претензии. Какое я имею право? – защищалась я.
– Ты испытываешь обиду, держишь её в себе всю жизнь, накапливая болезни, а родители и не знают, что ты чувствуешь.
– Я не знаю, как начать разговор, даже не представляю.
– С извинений. Приблизительно так: «Мама, дорогая, прости меня за то, что я всю жизнь думаю, что ты меня не любишь и я тебе безразлична. Я переживаю из-за этого. Прости, что я так могла о тебе подумать, но эта мысль причиняет мне боль и страдания», – муж с улыбкой смотрел на меня.
Я задумалась, а потом крепко обняла мужа:
– Как же мне с тобой повезло, философ ты мой дорогой!
– Вика, двадцать первый век на дворе. Все проблемы разрешимы, – пожал муж плечами.
Я оставила детей с мужем и поехала к родителям. Мама очень постарела за это время, отец тоже сдал. Сердце моё дрогнуло. А может, и не надо ничего? Но вечером мы с мамой остались вдвоём в комнате. Я обняла её и сказала всё, как научил меня муж. И вдруг она погладила меня по голове:
– Вика, мы очень тебя любим и гордимся тобой. Не знаю, как бы мы жили, если бы тебя не было. Ты умная, сильная, надёжная, в школе отличница, институт с красным дипломом, прекрасный муж, очаровательные дети.
Я потрясённо молчала. Мои родители гордились мной?
– Ты с детства была самостоятельной, и все наши чаяния были сосредоточены на тебе, мы всегда знали, что ты всё сделаешь как надо, – продолжила мама. – Другое дело Маргарита. Ты же видишь, что она абсолютно не приспособлена к жизни, страшно представить, что с ней будет, когда нас не станет.
Сказать, что я была изумлена, не сказать ничего. Маргарита – звёздная девочка, прекрасный специалист, гордость семьи – вызывает опасения мамы?
Мама рассказала, что в самую первую прогулку после выписки из роддома папа наклонил на себя коляску, чтобы переехать через препятствие, кузов коляски слетел и новорожденная выпала прямо на асфальт. И надо ж такому случиться, что упала она не на спинку, тогда одеяльце смягчило бы удар, а прямо лицом. Было много крови, криков, насмерть перепуганные родители вызвали скорую. Потом оказалось, что вроде бы всё обошлось, ребёнок не сильно пострадал, но родители сразу попали под контроль органов опеки и чудом избежали изъятия дочери из семьи.
– Мама, каким образом кузов коляски оказался не закреплён? Почему вы не проверили? – в ужасе спросила я.
– Коляска была не новая, мы молодые, нам в голову не пришло, что такое может случиться. И потом… – мама замолчала.
– Договаривай, мама.
Она вздохнула:
– Свекровь невзлюбила меня с первой секунды, а жить приходилось вместе. Она никогда не помогала, хотя беременность протекала тяжело. Лишь говорила, что слишком много претендентов на её жильё, а оно досталась ей потом и кровью. Даже не хочу думать об этом...
– Поэтому мы не общались с бабушкой? – догадалась я. – Ты подозревала, что это она поработала с креплениями?
Мама кивнула и стала рассказывать дальше. Марго отставала в развитии, не умела общаться со сверстниками, не запоминала детские стихи. Родители, чувствуя свою вину, водили её по врачам, психологам, в детские развивающие группы. Но всё равно Маргарита росла странной девочкой, и маме с папой надо было всё время быть начеку.
– Никогда не знали, что она выкинет. Ударит кого-то из детей лопаткой или ведёрком, уйдёт со двора с незнакомыми людьми, пойдёт на урок не в свой класс и даже не заметит этого. Ни на одной работе она не задерживается, то рассеянна, то не в меру агрессивна. Когда ты в четыре года начала сама читать, а вскоре принесла бездомного котёнка и сама выкормила его из пипетки, мы с отцом облегчённо вздохнули: с тобой всё нормально. А Маргарита – наш крест.
– Мама, почему вы ничего не сказали мне?
– Мы не могли, нам было стыдно за то, что мы сделали с Марго, – мама заплакала. Я крепко обняла её:
– Мамочка, вы ни в чём не виноваты. Мы теперь вместе, и я ни за что не брошу свою сестру.
Конечно, общение с Маргаритой – не самая весёлая вещь, но я понимаю, что она жертва обстоятельств. Когда она начинает говорить свои глупости, я представляю крошечного ребёнка, лежащего на асфальте лицом вниз, и мое сердце наполняется жалостью и нежностью к моей сестре.
