Пожалуй, в каждой семье найдется несколько стеклянных шаров, сосулек и забавных фигурок, с которыми связаны самые теплые новогодние воспоминания. Рассказать о любимых елочных игрушках «Слобода» попросила известных туляков.
Владимир Ильич Толстой, граф, директор Государственного мемориального и природного заповедника «Музей-усадьба Л.Н.Толстого «Ясная Поляна»:
1966 г. Володя Толстой (справа) со своим дедом Владимиром Ильичом Толстым.
– В детстве я жил в селе Троицком на Клязьме. Главным человеком в доме был дедушка, Владимир Ильич. Он двадцать лет прожил в эмиграции, в Сербии, а когда вернулся в 1945 году, этот дом и построил. Потом папа его достраивал, потом я. Но несколько лет назад дом сгорел – как факел, за полчаса. В огне погибли семейные архивы, библиотека, отцовские научные труды… Скорее всего, там же закончила свое существование и моя любимая игрушка – расписанная яркими красками голова клоуна, которую вешали на рождественскую елку. Именно рождественскую: дед был человеком религиозным и признавал главным зимним праздником Рождество…
Когда мне исполнилось лет десять-двенадцать, в подарок к Новому году получил от своего дяди клюшку с автографами всех хоккеистов легендарной сборной СССР. Очень гордился, а потом как-то взял ее и пошел с ребятами играть в хоккей. Внешность раритета серьезно пострадала. Но мама говорит, что клюшку эту сохранила, где-то у нее дома лежит…
Людмила Юрьевна Зюзина, президент нотариальной палаты Тульской области, депутат:
Людмила Зюзина до сих пор влюблена в своего Мишулю.
– Главной и единственной моей игрушкой в детстве был медвежонок, которого мама с папой привезли из Владивостока. Подарили его как раз на Новый год, мне тогда было 10 лет. Белоснежный, с черными сияющими глазками и кожаным носиком, набитый обычной соломой Мишуля (так я его назвала) сразу завоевал мое сердце. Он со мной ел, играл, гулял, смотрел сны и каждый год вместо Деда Мороза сидел под елкой. На ее ветках были блестящие игрушки, некоторые – на металлических прищепках. Помню Снегурочку, Красную Шапочку, Царицу-Кукурузу… Из-за того, что своего медвежонка я таскала за собой повсюду, его шубка быстро из белой превратилась в серую. Но я этой перемены тогда, в детстве, особо и не замечала. А недавно решила Мишулю постирать, но поняла, что от этой процедуры он может невозвратно пострадать. Оставила его как есть: он и такой мне бесконечно дорог.
Александр Майоров, заслуженный художник России, член-корреспондент Российской Академии художеств:
Александр Майоров: «В Новый год и Рождество память возвращает самые волнующие моменты детства...»
– Мое детство – это старая Тула, уютная улочка имени Глеба Успенского возле Всехсвятского собора. Под Новый год наряжали не одну, а целых две елки: дома и во дворе. Самые красивые игрушки и украшения доставались елочке домашней. Среди них были и такие, вызывавшие у меня не просто радость – восторг. Принадлежали они прабабушке, которую я видел всего один раз, когда мне было 3 года…
Первая любимая игрушка – чудесный букет роз в маленькой, сантиметров пяти в диаметре, корзиночке. Вторая – Ангел из прессованного картона. Над головой у него была надпись «С Рождеством Христовым», а в руках – пурпурное выпуклое сердце. И букет, и Ангел были усыпаны блестками – такими сказочными, волшебными…
К великому моему сожалению, игрушки не сохранились. Но в память о прабабушке у нас в семье осталась ручная машинка «Зингер», декорированная в моем любимом стиле «модерн»…
Татьяна Алексеева, главный редактор «Слободы»:
Танечка Алексеева
– Когда была совсем еще маленькой девочкой, каждый год в преддверии самого чудесного, самого волшебного праздника в наш дом приходила сказка. На ветках елки появлялись мои любимые персонажи: Аленушка, Маленький Мук, «Старик со своею Старухой», Звездочет, Доктор Айболит... Я могла подолгу разглядывать сказочных человечков и очень хотела с ними поиграть. Однако хрупкие стеклянные фигурки вешали довольно высоко – не дотянуться! Наверное, поэтому многие из них сохранились по сей день.
Но больше всего мое внимание привлекали некие конструкции из блестящих трубочек, бусин и проволочек. Они выглядели очень непривычно и манили своей загадочностью... То, что эти «блестящие штучки» символизируют какие-то реальные вещи, мне даже в голову не приходило. Лишь став взрослее, я поняла: это ж спутники! Они одно время были очень модными, отражали «освоение советским человеком космоса».
Ольга Семичастнова, владелица сети салонов одежды:
Олечка Семичастнова с куклой-невестой, подаренной однажды на Новый год.
– В детстве на нашей домашней елке обязательно висели сладкие «орешки», завернутые в разноцветную фольгу. Их готовила моя мама с помощью тяжеленной металлической формы, сделанной умельцами на тульском машзаводе. Начинка была у орешков разная, мне больше всего нравилась из детской смеси «Малыш». Ну очень вкусно!
Елку, помню, всегда наряжали ночью, чтобы наутро была она для нас, детей, сюрпризом. Потихоньку от родителей я любила подсматривать в дверную щелочку, как они развешивают на зеленой красавице бусы, игрушки, мишуру.
Однажды в Новый год мама с папой подарили мне роскошную куклу в наряде невесты. Я ей ужасно обрадовалась! Но когда попробовала поставить красавицу на стол, она упала. Результат: у куклы откололся кончик носа, дарители рассердились, я расплакалась. Поэтому, наверное, на фотографии вид у меня немного расстроенный…
Наталья Зелиньска, главный редактор газеты «Тульские известия»:
Наташа Зелиньска
– Его называли «чирижабль». Он был серенький, с красной звездой на выпуклом боку, и висел всегда на нижних еловых ветках. Думаю, он там был не случайно, потому что страшно мешал при поиске конфет, которые до наступления Нового года есть вроде бы не позволялось. Вроде, потому что никто, конечно, эти конфеты не стерег. Но если в комнату во время «рейда» по елке заходила мама, всегда можно было сказать: «А я ничего… Только чирижабль смотрю».
Потом я узнала, что вообще-то он – дирижабль, а фантики от съеденных «мишек» и «красных шапочек» можно складывать так, чтобы никто не заметил моих «преступных действий».
Михаил Иванцов, и. о. главы администрации Тулы:
– Новый год у большинства людей с детства ассоциируется с чем-то хорошим, добрым. Я в первую очередь вспоминаю родителей, стараниями которых этот праздник обретал все присущие ему черты. Надеюсь, что те же теплые чувства со временем возникнут и у моего сына.
Отец всегда привозил живую елку, которую водружали в ведро с песком – чтобы дольше не осыпалась. Потом вместо ведра появилась железная крестовина: ее сделали на заводе «Штамп», где работал папа.
Наряжали елку, как правило, с мамой, отец пропадал на работе – конец года, план и все такое. Вместе с новыми игрушками, которые обязательно покупали к празднику, на елку вешали старые. Они ждали своего часа на антресолях, в коробке, переложенные ватой. Моя любимая игрушка – из числа «старичков». Это довольно большие стеклянные часы, их стрелки показывают без пяти двенадцать. Наверное, придумали их художники после модного фильма «Карнавальная ночь» и звучавшей там песенки про пять минут.
Часы эти «живут» в нашей семье и сейчас. И так же, как это было раньше, мы всегда вешаем их повыше, чтобы были лучше видны. Посмотришь на них, и кажется, что вот-вот произойдет что-то волшебное, что-то очень хорошее…
Наталья Сергеевна Власова, главный врач Тульского областного родильного дома:
– Мое детство пришлось на послевоенные годы. Папа был офицером, служил в Монголии, где мы некоторое время жили. Ютились в землянке, но не жаловались – всем тогда было нелегко… Самой первой «игрушкой» волей случая стал для меня степной кот. Живой. Его под Новый год нашли в степи – жалкого, тощего, с обмороженными ушками. Он оказался очень отзывчивым на доброту и довольно скоро совсем «одомашнился». Назвали его Барс. Такой был ласковый, умный… С той поры я люблю всех животных, и эта любовь передалась моим детям.
Что касается елочных игрушек, то почему-то вспомнился такой случай. Мы с сестрой украсили елку самодельными фонариками, флажками, бусами, яблоками и завернутыми в фольгу орешками. А наутро увидели, что деревце стоит почти пустое: гости забрали все наши поделки, чтобы подарить своим ребятишкам.
Ностальгия
Вези меня, ледянка, в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где «Чур» – от всех напастей средство,
Где каждая снежинка – радость…
Где папа – молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
И Дед Мороз такой румяный…
Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке,
Где апельсин, когда болеешь.
Где горькая микстура в ложке,
Где с пенкой молоко в стакане,
Где в плед завернутая кошка,
Где тетя Валя на экране.
Где счастье – если мама дома,
Где горе – если спать ложиться,
И ничего ценней альбома,
И ничего страшнее «Мыться!».
Где мандарины пахнут елкой,
Где под столами новоселье,
Где нос кусает шарфик колкий,
Где угол – плата за веселье...
Где примерзают руки к санкам
И где еще не стыдно плакать…
Вези меня вперед, ледянка!
Ты знаешь, я умею падать!!!
