Уютное пальто из натурального меха было и остается объектом желания большинства представительниц прекрасного пола. Но в советское время, в отличие от дня сегодняшнего, не многие могли себе позволить владеть этой «пушистой мечтой»…
После выхода на экран фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1975 г.) в моду вошли белоснежные шубки и шапочки, такие же, как у Гали, невесты Жени Лукашина.
На вырост
Пожалуй, главными «везунчиками» по меховой части во времена развитого социализма были дети. Не все, конечно, но в гораздо большем количестве, чем взрослые тетеньки и дяденьки.
В огромных сугробах, наметенных с тротуаров старательными дворниками, копошились ребятишки, одетые в шубки из цигейки, кролика, а также «кота дикого и домашнего средней пушистости». Для пущего тепла шубки были подпоясаны ремнями, часто – солдатскими, со «звездной» пряжкой.
Дети росли, вместе с ними «росли» и шубы: их надставляли, а то и вовсе перешивали. Когда уже не помогали никакие переделки, продавали на базаре или знакомым. Некоторые рукодельницы ухитрялись путем перелицовки пары детских шубеек построить себе вполне приличные «дубленочные» жилеточки…
А вот довольно забавный, на мой взгляд, отрывок из «Гигиенических требований к одежде детей», утвержденных Минздравом СССР в 1981 году:
«Наиболее теплая верхняя одежда – меховая (шубы из овчины – цигейки). Наиболее целесообразно их использование в районах с суровыми климатическими условиями (Север, Сибирь). В условиях умеренного климата использование этих шуб в качестве единственной верхней одежды зимой для детей дошкольного возраста нерационально, поскольку дней с суровыми погодными условиями относительно немного».
Цигейковые шубки и шапочки-шлемы были все на один манер: отличить, кто из гуляющих детей мальчик, а кто девочка, было непросто.
«Мы их душили-душили»…
Если кто-то сомневается в использовании для пошива верхней одежды меха барсиков и мурок, то совершенно напрасно. Вспомните булгаковского Шарикова, который недолго, но честно работал «заведующим подотделом очистки города Москвы от бродячих животных (котов и прочее)». На вопрос профессора Преображенского, куда девают убиенных животных, Полиграф Полиграфыч вполне конкретно ответил: «На польты пойдут… из них белок будут делать на рабочий кредит».
Белок не белок, но имитацию морского котика – запросто! Это тот редкий для нашей легкой промышленности случай, когда натуральный мех подвергался окрашиванию. Вообще такой традиции в нашей стране не было вплоть до недавнего времени, шкурки использовались в своем естественном виде. Уже гораздо позже событий, описанных в романе «Собачье сердце», советские модницы носили шубки из стриженых кошек, будучи уверенными, что это более дорогой мех.
Мех есть, но плохонький…
Шубы в советское время были явлением редким, и это при том, что меха в стране добывалось много. Да вот беда – должным образом выделывать его не умели! И получалось, что из 100 лис (енотов, песцов, белок, куниц и пр.) в производство годились 30-40. Да и за границу русского меха утекало много: там за него платили крепкой валютой.
Правительство время от времени спохватывалось и давало обещания ситуацию с недостатком меховых изделий улучшить. Но, как это часто бывает, «планов громадье» так и осталось невоплощенным в реальную жизнь…
Кусочек роскоши
Имевшиеся в продаже шубы были дорогими, купить их могли не многие. Большинство обходились пальтишками на ватине с воротником из песца, чернобурки, каракуля, цигейки и пр. Почему не упомянута норка? Да потому что появилась она в магазинах только годах в 60-70-х. И сразу стала суперпопулярна! Хорошо помню, как мама, отстояв многочасовую очередь, купила то ли в ГУМе, то ли в ЦУМе модное пальто с воротником из голубой норки. Стоило оно 220 рублей. По тем временам – дорого. Посмотреть на это чудо приходили соседки, а на работе – коллеги с других этажей. О том, что существуют не только воротники, но целые шубы из этого драгоценного меха, как-то даже и не думалось. Потому, наверное, что их цену рядовой советский гражданин просто не в состоянии был себе представить.
И еще одно воспоминание о меховом воротнике. Был он из колонка (есть в куньем семействе зверек с таким именем) и базировался на пальто, принадлежавшем нашей бабушке. Когда оно было сшито, не знаю, по фасону – в начале 50-х. Пальто висело в шкафу, и я не помню, чтобы бабушка когда-нибудь его надевала.
Воротник серьезно привлек меня, когда, учась в художественной школе, я узнала, что лучшие кисточки делают как раз из колонка. В продаже я таких не видела. И вот, преодолевая ужас перед неизбежным наказанием в случае обнаружения бабушкой ущерба, я маникюрными ножничками отстригла пару маленьких пучков упругих блестящих волосков. Операция прошла удачно, но оказалась бесполезной: кисточка у меня не получилась.
Тяжелое тепло
Самыми ходовыми в период, о котором идет речь, были шубы (полушубки) из цигейки, мутона, каракуля, белки и кролика (стриженого и обычного). Объединяло их одно – солидный вес. Создавал его не столько мех, сколько ватиновая подстежка. Считалось, что без нее изделие не будет исполнять свою основную функцию – греть находящегося внутри человека. И большинство граждан придерживались того же мнения: выбирая в магазине меховую одежку, они отдавали предпочтение той, что потяжелее.
Продолжение следует.
Кстати
Оденем страну в меха!
В одном из документов, разработанных на правительсвенном уровне, утверждалось, что к 1965 году меховая промышленность сможет выработать на каждую тысячу населения СССР 56 манто, 237 детских пальто, 82 нагольные шубы (это которые мехом внутрь. – Прим. автора), 1000 меховых шапок и 852 воротника.
Но, увы, дальше обещаний дело не пошло...
