Ах, война, что ты сделала, подлая…

Прошло много времени, прежде чем Вера Григорьевна Новикова собралась с силами и написала о той страшной поре. Писала не для себя – для детей и внуков. Чтобы помнили…

Жительница деревни Поповка Алексинского района Вера Григорьевна Новикова часто пересматривает старые семейные фотографии. Где все молоды, здоровы и живы...

Елена Рябикова.
Фото Ильи Кравец.

Эти записи на днях принесла в редакцию Галина Новикова, дочь Веры Григорьевны. К сожалению, из-за большого объема мы не можем напечатать их полностью. Но и НЕ публиковать совсем – тоже не можем. Не имеем права…

– Родилась я на Орловщине,  пишет Вера Новикова, – в деревушке Выселки… Народ занимался по большей части торфоразработками да домашним хозяйством. Маму звали Полина Михайловна, папу – Григорий Яковлевич. У мамы было 8 детей, 5 детей умерли в возрасте 3-5 лет. Остались мы трое: Петя, Шура и я… Мама и папа жили очень дружно, всё обсуждали вместе… Старший брат Петя имел много друзей, любил ходить на вечеринки, где собиралась молодёжь. Закончил 7 классов, потом поступил на работу в село Знаменское – начальником отделения связи. Часто приносил нам гостинцы, мы всегда его ждали и встречали.

Петя женился на девушке Кате из деревни Кащеево. Год прожили в любви и согласии, не могли нарадоваться друг на друга. И вдруг  – война!

Весь народ в панике, страхе... Петя пришёл с работы и говорит: «Мне дали повестку». Мама с Катей – в слёзы, а он всех успокаивал: «Мы обязательно победим этого гада, и я вернусь живой»! …Утром Петя со всеми простился, а меня поднял высоко на руки и поцеловал. Все плакали...

…Прошло около года, Катя родила мальчика, назвали его Николай. Малыш очень был забавный. Вестей с фронта не было...

…Скоро немцы вошли в деревню. Начали шнырять по домам, брали всё, что под руку попадётся. Как-то в наш дом рано утром постучали, папа пошел открывать, и вдруг дикий крик! Это была мамина сестра, тетя Варя (она жила в соседней деревне) с вестью, что ее мужа и бабушку расстреляли немцы: «…Собрали жителей, выкопали большую яму, поставили наших у края… Староста объявил, что они будут казнены за участие в партизанских отрядах»… Варя успела убежать, родители прятали её на чердаке, кормили… Садовника, ещё молодого мужчину,  расстреляли  ночью с самолёта, Катиного папу нашли расстрелянным в школе, на первой парте. Говорили,  это сделали бывшие кулаки (он их раскулачивал)…

Начались обстрелы деревни. Люди делали укрытия: торфяные ямы сверху накрывали досками и сеном. Раз наша семья, двоюродная сестра с братьями и мамой, были в одном укрытие. И вдруг видим – горит наш дом, а корова вся в крови бежит к нам и упала замертво... Крик кругом, дым!!!

Верочке было шесть лет, когда ее вместе с семьей  угнали в немецкий плен.

Немцы всех жителей собрали на площади, построили в колонну по 4 человека, дали проводников с автоматами. Гнали по дорогам тыла, в основном ночью, только и кричали: «Шнель-шнель». Кто отставал, расстреливали.

Сколько прошли километров, не знаю, помню, просила маму: «Мам, я уморилась, дай хотя бы хлебушка». А Николушка-то плачет, немножко попьёт и засыпает… Был август 42-го.

Дошли до станции Почепа, подогнали нас к товарному поезду  и давай всех заталкивать по вагонам... Ехали мы долго – голодные, измученные, особенно дети. В Брест-Литовске пробыли с неделю – это был пересыльный  пункт. Затем нас переправили в Варшаву, а оттуда – в Германию. Привезли нас в местечко примерно в 50 км от Берлина. Рядом были деревни Вальтерсдорф, Банседорф, Шульстендорф. Они были расположены в виде треугольника, в центре – лагерь для пленных. Там был завод авиационный, где работали взрослые. В одном лагере находились наша семья, семьи других односельчан, а также пленные из Украины, Белоруссии и др. Расселили в деревянных бараках, всем выдали номерные знаки, зарегистрировали. Начальника лагеря между собой звали Карнаухий, полицай был Щука. Их все ужасно боялись…

Мама и Катя постоянно думали о Пете. Сын его был очень забавный, начал кое-какие слова говорить. По радио часто говорили: «Внимание, внимание, сегодня будет суп и картошка».Так он повторял: «…севоня будить суп и катошка».

По ночам и днем часто была бомбёжка, все время немцы грозили расстрелом. Но дети есть дети, и вот я решила покачаться на резиновом шланге… И вдруг – удар плёткой по спине, голове. Я упала. Мама отнесла меня в барак, на спине были багровые кровяные полосы. Избил меня полицай Щука… После этого никуда уже не выходила.

…Николушка заболел. Поднялась высокая температура. Две недели поболел и умер... Катя всё плакала, и мама тоже...

…Ближе к ноябрю 1943 года бомбёжки усилились, однажды бомба угодила в бомбоубежище – погибло много людей…

Как-то утром всех пленных построили по четыре человека и стали расстреливать по очереди. Мы (я, папа, мама, сестра Шура) стояли четвёртые. Расстреляли два ряда, и вдруг бежит немец: «Оставьте этих, утром расстреляем». Но утром на мотоциклах примчались советские разведчики, и немцы бросились врассыпную. Так мы чудом остались живы…

Любимый брат Веры Новиковой – Петр. Погиб осенью 1943 года.

После освобождения мы пошли домой. Всё кругом горит, много раненых, убитых. Переправлялись через какую-то реку, вода в ней была грязно-вишнёвого цвета от крови…Часто спали под открытым небом. По возможности нас подвозили грузовики. Добрались до Польши, пробыли мы там несколько месяцев, взрослые работали.

Из Польши отправили на Родину, мы все думали, в какой она стороне – там, где солнышко встаёт... Навстречу танки, машины – это шла наша армия. Мама у всех спрашивала, не видели ли они её сына, Петра Новикова…

Вернулись из плена, из этого страшного ада – в декабре 1944 года. Дома нет, хозяйство разорено, приютили нас родственники…

Прожили зиму, наступил май – День Победы. Но Петя наш так и не вернулся, числился без вести пропавшим. Через министерство обороны, спустя годы, я выяснила, что он погиб 1 октября 1943 года в деревне Карчеть Смоленской области... Мама до конца своих дней ждала Петю, не верила, что он погиб...