Между тем почти полвека своей истории музей не жил, а героически выживал!
Помещичьи шедевры
Председатель Тульского отделения Общества сохранения памятников истории, член Тульской архивной комиссии граф Юрий Олсуфьев.
Тогда, в 1919 году, основу коллекции нового музея составили фонды Палаты древностей и национализированные произведения искусства из дворянских поместий Тульской губернии — Бобринских, Олсуфьевых, Гагариных, Оболенских, Голицыных, Урусовых, а также из частных коллекций Тулы — Салищева, Рагули, Тейле.
Были и экзотические поступления. Например, в 1914 году из-за войны в Туле застрял некий безымянный этнограф одного из германских музеев. В итоге он передал коллекцию вещей из быта бурят, заготовленную им для своего музея.
О том, какие сокровища можно было найти в тульских поместьях, можно судить по дореволюционным заметкам из «Тульской молвы»:
«…Дом гр.
К сожалению, хранящиеся у графа сокровища недостаточно ограждены от расхищения, расположены они в витринах, стоящих около окон первого этажа дома, что и делает возможным для преступников похитить какую-нибудь ценную вещь из коллекции гр. Олсуфьева. В прошлом году похищены были все золотые браслеты, принадлежащие графине Олсуфьевой и представляющие значительную ценность. А на днях произошел случай.
Ночью нянька гр. Олсуфьева слышала подозрительный шорох в той комнате, где стоят витрины, и когда туда заглянули, то окно в комнате оказалось открытым. Кто-то разбил стекло, просунул в него руку, открыл шпингалет, отворил окно и вошел в комнату. Из одной витрины взяты были всего три вещи, что представляется весьма странным, т. к. в комнате имелась масса вещей, представляющих огромную ценность. Но почему-то взяли только три креста величиною в три вершка приблизительно. Один крест золотой, украшенный большим бриллиантом, — подарок деду графа императрицей Марией Александровной, супругой императора Александра II, в бытность ее еще цесаревной. Другой крест серебряный — подарок знаменитого митрополита Филарета.
Лучше бы у меня было украдено других вещей на 20 тысяч рублей, чем эти кресты, — с горечью говорит владелец, — с ними связано столько воспоминаний».
В том же Епифанском уезде дом помещицы
Имение в Бестужево Пузанова пожертвовала земству с тем, чтобы здесь были открыты полезные для крестьян учреждения. В итоге уникальные музейные обои были просто уничтожены — пришли маляры и «оклеили комнаты пошлейшей дешевкой, прямо по старинным обоям, причем сами маляры жалели, по их словам, заклеивать эти обои. Не оставлены в покое и комнаты, которые снабжены теперь портящими их перегородками, и от былого уюта барского дома не осталось и следа».
Все эти подробности еще и к тому, что якобы большевистское варварство в отношении предметов искусства — отнюдь не порождение новой власти. Оно выросло задолго до нее.
Ну и, конечно, вспомним о том, что именно благодаря попечителю искусств графу Юрию Олсуфьеву на Куликовом поле появился храм Сергия Радонежского. Так что в искусствах эти люди очень даже разбирались.
Вагон богатства
В 1918 году при Тульском отделе народного образования была создана комиссия по сбору и учету художественных ценностей тульского края, в которую вошли московские художники Петр Покаржевский и Григорий Шегаль.
Звучит, конечно, красиво — «московские художники». На деле же это совсем пацаны. В том году им всего-то по 19 лет, в Тулу их занесло революционными ветрами. Вся будущая слава только впереди, оба они станут известными художниками. Шегаль в 1938 году закончит картину «Бегство Керенского из Гатчины», которой окончательно утвердит миф о бегстве Керенского от революционных моряков в женской одежде. Ее с удовольствием будут печатать в советских учебниках истории. А Покаржевский в 1919 году напишет картину «Тульский дворик», которую подарит нашему музею уже на склоне лет — в 1957 году.
Благодаря Григорию Шегалю и Петру Покаржевскому удалось сохранить сокровища.
Но тогда они не жалеют сил, чтобы сохранить бесценные произведения искусства для будущих поколений. Опасность потерять их навсегда очень высока. Известно ведь, что главный тульский шедевр «Феб лучезарный», украшавший когда-то библиотеку героя Турецкой войны Селезнева, в 1925 году московский художник Игорь Грабарь нашел в Ефремовском уезде на бочке с солеными огурцами после целенаправленных поисков. А если бы не нашел? Любопытно, кстати, что в уже упоминавшемся докладе Нечаевой в 1930 году эта картина названа «Аполлоном».
«7 августа из Епифанского уезда членом коллегии губернского подотдела музеев художником Покаржевским доставлен для губернского художественного фонда, а также для художественного исторического музея целый вагон художественных предметов: гравюр, картин, греческой терракоты, бронзы, старинной мебели, фарфора и предметов народного творчества, принадлежавших ранее бывшим помещикам Олсуфьевым, Бобринским и др., — сообщил в 1919 году „Коммунар“. — Среди привезенных предметов особенно выделяются по своей художественной ценности: картина Луки Джордано, имеющая общеевропейскую ценность, а также двенадцать картин, изображающих месяцы года, — работы голландских художников школы Брейгеля и пейзаж школы Рюисдаля.
Расценочную стоимость этого транспорта, ввиду его высокой художественной ценности, затруднительно определить даже в сотни тысяч рублей».
Сообщения о найденных сокровищах поступали еще долго. Где-то в уездах нашли в церкви иконы кисти Репина. В чернских школах обнаружили картины Айвазовского и Мясоедова, которые удалось забрать в Тулу только по настоятельному требованию окрисполкома.
Дворец Бобринских...
...и веневская усадьба фон Мекк: в таких роскошных поместьях хранились настоящие исторические реликвии!
Музей, а через стенку — общежитие
В 1920-е годы, когда Покаржевский с Шегалем уже покинули Тулу, поступило большое пополнение из Государственного музейного фонда, музея Академии художеств, Третьяковской галереи, бывшего Румянцевского музея и других собраний.
«Все картины русских художников — подлинники, копий музей не имеет», — с гордостью докладывала в 1930 году директор музея А. Нечаева.
Но уже с первых дней музей преследовала главная проблема — отсутствие своего помещения. Первоначально его разместили в доме Карла Маркса — нынешнем Музее самоваров. Но в январе 1923 года по неизвестной причине приказом Тулгубисполкома и горсовета было приказано в двухнедельный срок очистить помещение и переехать в Дом музыки (Дворянское собрание, оно же Дом офицеров).
Музейщики возмутились:
«Перевозка картин вообще, а старинных (в музее имеются XVI и XVII веков) в особенности, ввиду трещин на живописном слое зимой считается недопустимой, т. к. ввиду всякой перемены холст, имеющий иной коэффициент расширения, чем грунт, клеевая или масляная живописная поверхность, влечет за собой образование трещин и осыпание слоя. На старинных картинах осыпание краски наносит не поправимый никакой реставрацией вред. Вследствие этого могут погибнуть весьма ценные художественные произведения, как то: 12 картин Бассоно (XVI век), стоимостью в мирное время до 60 000 руб. золотом, портрет работы Тропинина (7 000 — 10 000 р. зол.) и многие другие. Такая перевозка возможна была бы при соблюдении больших предосторожностей: обертывание картин в войлок или ватин, упаковка в отдельные ящики и пр., что в настоящее время повлекло бы колоссальные расходы. Равным образом больших затрат средств, трудов потребует упаковка и установка мрамора (15 крупных изваяний, из которых только статуя дискобола весит 60 пудов). Вес всех — около 180 пудов».
Скажем спасибо этим людям. И тем, кто противился произволу новых властей, и Покаржевскому с Шегалем, сохранившим для потомков шедевры. Например, упоминавшийся здесь цикл работ венецианского живописца Леандро Бассано в авторском повторении «Двенадцать месяцев» теперь по-настоящему уникален. В полном варианте он есть только в Туле! А в Венском художественно-историческом музее и в Национальной галерее в Праге — только частичная коллекция.
К 1924 году всё же пришлось съехать. В 1927 году музей был переименован в краеведческий, так как в его состав вошел и отдел краеведения. Теперь это уже был художественный отдел при краеведческом музее в ведении системы народного образования. А после 16 июня 1939 года произошло разделение на два самостоятельных областных музея: краеведческий и художественный. После ремонта и развертывания экспозиции художественный музей был открыт для посетителей 6 октября 1939 года.
Новым местом жительства стали три зала в Доме офицеров. Опять же в качестве арендаторов. Дом офицеров новых соседей принял с явным неудовольствием. Трех залов не хватало, хотелось хотя бы еще одну комнату для советской живописи, и таковая имелась. Но она была занята под общежитие Дома Красной Армии.
С двадцатых годов прошлого века художественный музей стал нежеланным «квартирантом» Дома офицеров.
И такое отношение оказалось надолго. Так, в октябре 1956 года при содействии Тульского обкома КПСС и областного управления культуры было заключено целое соглашение с руководством Дома офицеров о предоставлении помещения под выставку сроком от года до полутора лет. Музейщикам выделили три зала площадью 150 квадратных метров, открытые для посещений по пятницам и субботам с 10.00 до 18.00, а по воскресеньям с 12.00 до 18.00.
Но не пустовать же комнатам, когда музей не работает! И в остальные дни недели в этих же залах работал вечерний университет марксизма-ленинизма для офицеров. Такое совмещение заставило музейщиков установить круглосуточную охрану. С десяти вечера до восьми утра дежурил ночной сторож, в остальное время следили за порядком вахтеры.
