Теперь наш городской артефакт, безмолвно хранящий свидетельства о бурном и противоречивом ХХ веке, находится под государственной охраной.
Начало истории
Долгое время это было обычное место захоронений, без всякого ограждения, расположенное сравнительно далеко от города. Границы участка обозначали насыпной вал и ров. Обычное для России дело — нет ведь специальных оград ни на деревенских кладбищах, ни, например, на Мыльной Горе. Хотя еще в 1842 году губернатор
Но лишь с того времени, когда город стал все ближе подбираться к территории кладбища, появился сначала деревянный забор, а в 1902 году началось возведение каменной ограды.
К 1910 году строительство было закончено, и Всехсвятское кладбище оказалось в каменном кольце, длиной почти два с половиной километра.
Ограду делали в том числе на деньги купцов Ваныкиных, Красноглазовых, Сушкиных из точно такого же кирпича, из которого построили Церковь Успения при женском монастыре, церковь Сергия Радонежского в Заречье и Храм 12 апостолов.
Сейчас площадь Всехсвятского кладбища, которую ограничивает кирпичный забор, составляет 34,5 гектара. Протяженность с севера на юг — 700 метров, с востока на запад — 850 метров. Число сделанных погребений колеблется по разным подсчетам от 30 000 до 50 000, но не больше.
Кровь и выстрелы
После 1917 года кладбищенская стена стала местом массовых расстрелов. Об этом, например, вспоминает сестра известного тульского революционера Сергея Степанова, семья которого в то время жила на нынешней улице Мориса Тореза. Она рассказывала, что почти каждую ночь рядом с тюрьмой слышались выстрелы. Вероятно, здесь были казнены актеры Тульского драматического театра, проходившие по делу о польских шпионах. Во всяком случае, в деле тогдашней примы театра Анны Томашевской стоит уточнение: «Расстреляна в Туле», без конкретизации места казни.
Наиболее яркое свидетельство происходивших тут событий приводит М. Майоров в книге «Тени старинного кладбища». Это рассказ туляка Леонида Михайловича Жиляева, который записал подслушанный в детстве разговор между его мамой и теткой по отцовской линии. Брат Пашка этой тети Шуры был приговорен к расстрелу в двадцатые годы.
«Наступил день, когда их повели на расстрел. Набралось, как он говорил, человек более ста. Рядом с тюрьмой есть кладбищенская стена — место пустынное, самое подходящее для этой цели. Приговоренных выстроили вдоль этой кирпичной стены. Пашка говорит, что постарался встать в середине, и это ему удалось. Расстреливать стали из пулемета, начали с одной стороны очереди к другой. Пашка следил за очередью, и когда очередь стала подходить к нему, он упал раньше, чем она дошла до него. Сейчас же начали падать стоявшие рядом с ним, и из них хлынула горячая кровь. Он набирал ее горстями, измазал себе лицо, шею и одежду и, приняв соответствующую позу, притворился мертвым. Когда пулеметная очередь кончилась, то, чтобы прекратить крики и стоны раненых и их проклятия, пошли несколько человек с наганами и достреливали тех, кто еще был жив. Так как Пашка был измазан кровью и был в позе мертвого, его сочли за убитого и прошли мимо. Дело было к вечеру, кроме того шел дождь. Трупы убирать не стали, оставив лежать до утра, так и Пашка пролежал дотемна; затем, когда стемнело, он потихоньку пополз к углу кладбища и, завернув за угол, поднялся, перелез через кирпичную стену».
Все потом в судьбе беглеца сложилось хорошо. Он добрался до родственников, ему дали умыться и другую одежду, после чего он уехал в Сибирь, справил себе там новые документы, и с уголовщиной больше не связывался.
Когда в 1941 году немцы подошли к Туле, в местах, прилегающих к кладбищу, опять раздались выстрелы. В стенах ограды были пробиты бойницы для противотанкового оружия и пулеметов. 30 октября, в первый день боев за город, последняя в этот день атака немцев привела к прорыву обороны, и по незаконченному противотанковому рву на западной окраине Рогожинского поселка немцы повели атаку на окопы защитников города с тыла. Ополченцы вынуждены были отойти к перекопскому парку, а враг устремился в город через Всехсвятское кладбище.
Только на этом рубеже огнем артиллерии его удалось остановить, и немцы отступили, оставив на поле боя пять танков, из которых два были подбиты. Подобраться к ним удалось лишь с наступлением сумерек — танки были подорваны истребительной группой под руководством старшины Аверьянова. Кстати говоря, колокольня Всехсвятской церкви все дни осады была лучшим наблюдательным пунктом для защитников города, к которой немцы так и не смогли подобраться.
Следы выстрелов в стенах кладбища, заделанные бойницы, свидетельствующие о боях, можно разглядеть до сих пор.
Жилье на кладбище
После войны в хозпостройках на территории кладбища еще долго жили люди. По всей видимости, не заделывали и проломы, образовавшиеся в стенах после войны, чтобы легче было добираться домой. Чему документальное свидетельство эта история, случившаяся уже в эпоху объявленного построения коммунизма — пятого октября 1961 года.
Вечером этого дня некто Тусюк, находясь в своем гараже, заметил, что группа подростков намеревается разбить электролампочку, которая освещает кладбищенскую стену. На его окрик малолетние хулиганы разбежались, но одного из них он успел задержать.
«Я подбежал к одному из стоящих, схватил его за одежду и спросил, кто стрелял по фонарю и кто он такой. Он ответил, что не знает, кто стрелял, и начал вырываться. Удерживая его, я сказал, что раз не знаешь, кто стрелял и не называешь себя, пойдем в милицию. Он начал вырываться и намеревался меня ударить. Тогда я в порядке самозащиты и с тем, чтобы задержать его, схватил лежащий на могилке осколок кирпича, весом 100−150 г и ударил им по голове задержанного, после этого он сопротивляться не стал, и мы пошли в милицию», — излагал свою версию случившегося Тусюк.
У мамы пойманного подростка была своя версия дальнейших событий:
«В семь часов вечера я пошла в магазин. Так как живу на территории кладбища, я сказала мужу повстречать меня. Пришла в магазин, купила что надо и направилась домой. Подхожу к кладбищенской калитке, слышу крик и неизвестного мне мужчину. Он вел моего четырнадцатилетнего сына. Сын мой произнес: мама, я тебя встречал, а мне голову пробили кирпичом. Вдруг еще выбежал из-за кустов мужчина и начал трепать мальчика и произнес: Таких бандитов убивать мало. Взял меня за рукав и ударил два раза по плечу и начал тянуть за пальто. Я почувствовала, что они выпивши, испугалась и убежала с кладбища к выходу в город. В это время подбежал муж».
Интересно, что в документах обкома партии то и дело мелькает: живет на территории кладбища, шел к себе домой на территорию кладбища, но никого из высоких партийных руководителей это не смущает, не приводит в идеологический ужас. Мало ли где могут жить люди целыми семьями. 1961 минус 14 — это 1947 год рождения, сразу после войны. И скорее всего свои четырнадцать лет этот мальчик так ведь и жил, в окружении могил.
Но дело Тусюка оказалось более актуальным для партии. И совсем не потому, что взрослый фронтовик с боевыми орденами и медалями пробил мальчишке голову кирпичом — так, что ему даже делали операцию на правой теменной кости. По мнению партийных органов мальчик «никакого участия в разбитии электролампочки не принимал», просто стоял у калитки в ожидании своей матери, которая возвращалась из магазина. «Ослепленный частнособственнической страстью учинил самосуд», — честили провинившегося товарищи по партии. Мама, кстати, писала письма во все инстанции, включая первого секретаря обкома Юнака, но как только дело дошло до повторного заседания суда заявила, что претензий к нападавшему не имеет. Можно лишь догадываться, по какой причине рассосались претензии.
Шествие мимо кладбищенской стены в День Победы 9 мая. 70-е годы.
Хотя Тусюку ее отказная уже не могла помочь. Оказалось, что помимо случая на кладбище, он имеет еще одну несказанную вину перед партией и народом. В 1954 году он за 16 тысяч рублей купил автомобиль «Победа», а через три года перепродал ее в Закавказье за 28 тысяч. Да еще в 1961 году купил новую автомашину «Волга» — вопреки решению парткома и профкома совнархоза, где он работал! И вот это уже простить было никак нельзя. «За совершенное преступление нанесение увечья подростку и перепродажу автомашины с целью наживы» парткомиссия обкома предложила исключить Тусюка из членов КПСС. Увечье человеку, кстати, так и стояло в протоколе через союз «и» с перепродажей. «За проявление собственнических тенденций и стремление к наживе» Тусюка из партии, конечно, исключили. Но с интересной оговоркой — вернуться через год к вопросу о партпринадлежности при ходатайстве первичной парторганизации и райкома КПСС.
В 1969 году кладбище было закрыто для захоронений. И почти сразу в умах городских и областных начальников появилась блестящая идея:
пробить кладбищенскую стену для прямого соединения улицы Первомайской с Тимирязева, а в самом центре кладбища устроить авторазвилку.
Совсем, правда, с землей все равнять не собирались. Обещали устроить мемориальный сквер с сохранением воинских захоронений и могил наиболее значимых для Тулы людей. Этот сквер был даже включен в генеральный план развития города. Но в советские годы помешало его воплотить то обстоятельство, что срок консервации кладбища в соответствии с существующими санитарными нормами был продлен до 2000 года.
