В далеком 1983 году была в разгаре все та же холодная война, о которой так много говорят сейчас. В разгар этих событий, в июле 1983 года представители пяти стран провели Велопробег мира, который стартовал в Москве, а финишировал в Вашингтоне.
27 апреля участнику того пробега, первому советскому чемпиону мира по велоспорту на треке Сергею Терещенкову исполнилось бы 80.
1963 г. Льеж. Первые чемпионы мира среди советских спортсменов. Терещенко в центре.
Как норвежский почтовый сосуд приплыл в Америку
Идея пробега принадлежала руководителю норвежской организации «Велосипедисты — за мир» Торе Нерланду и молодому американскому адвокату Кристоферу Сини. Их предложение поддержал Советский комитет защиты мира. В велопробеге приняли участие двенадцать спортсменов из СССР, девять норвежцев, девять американцев и по одному представителю Финляндии и Швеции.
В советскую команду пригласили туляка Сергея Терещенкова.
Кроме него от нашей страны стартовали покоритель Эвереста Владимир Балыбердин, олимпийские чемпионы Владимир Каминский, Владимир Семенец и Валерий Чаплыгин, многократный призер чемпионатов мира Айно Пуронен, мастера спорта Лидия Числова, Вильям Девлеткильдеев, Владимир Слепов, журналист Александр Григорьев. Самыми возрастными участниками пробега стали 60-летний норвежец Асберн Скерсхаммер и капитан советской команды, 59-летний врач Юрий Иванович Филимонов.
Стартовал пробег 6 июля 1983 года с проспекта Мира в Москве. По трассе Москва — Ленинград — Выборг участники направились в Скандинавию. На митинг, который проходил в Ленинграде, на Пискаревском мемориальном кладбище, пришло более пяти тысяч жителей города. «Человечество по своей природе едино, и ему надо жить вместе, а не умирать вместе», — говорили выступавшие здесь люди.
Брал слово на таких митингах и Терещенков:
«Когда началась война, отца призвали на фронт. Мне было всего три года. Отец держал меня на руках, а когда пришла пора прощаться, передал меня матери. И я на всю жизнь запомнил, как она плакала. Слезы матери… Рыдала мать, когда в 1944-м пришла похоронка на отца. Я видел эти слезы и вспоминал горькое прощание с отцом.
В 1962 г. я оказался в Берлине, и увидел знаменитый памятник в Трептов-парке — советский солдат держит на руках ребенка. И хотя чертами лица этот навечно застывший воин не похож на моего отца, я испытал душевное потрясение. Мне показалось, что я встретил в камне отца и себя в тот страшный день в 1941-м. Потом мне еще не раз приходилось бывать у этого монумента: я приходил к нему словно на свидание с погибшим отцом. Мне не хочется больше видеть слезы горя. Я хотел бы сделать все зависящее лично от меня, чтобы не гибли отцы и не плакали матери. И свое участие в велопробеге Мира-83 рассматриваю как небольшой, конечно, но все же вклад в общее дело борьбы за мир».
Войны Сергей Семенович, как и все его поколение, хлебнул досыта.
«Помню, как к нам в село Ольша на Смоленщине входили немцы. Было это в августе месяце. Застрелили в деревне собаку, несколько кур. Потом солдаты жили в нашем доме. А у нас стояла печь-буржуйка, и они попросили ее разжечь — готовили терунки, знаете, из картошки делают… И вдруг обнаружили, что нож пропал. Решили, что это мой старший брат стащил. Он укрылся в сарае, и они через дверь в него стреляли, но, слава Богу, не попали. А потом, когда разгребали угли, нашли этот нож, наверное, сами туда и забросили по ошибке. Мать пошла в штаб, что-то там сказала, и этих немцев от нас убрали… Когда мы узнали, что немцы отступают, мы все прятались в лесу, боялись. И действительно, всю деревню при отступлении спалили дотла, так что мы остались без дома».
50-е годы. Первые шаги Терещенкова в спорте (крайний справа).
Пока не отстроились заново, семья жила в хлеву, вместе с козами. Мужчин не хватало, и Сергей наравне со взрослыми таскал тяжеленные бревна. Тогда-то впервые травмировал спину.
Детство Терещенкова было таким же, как и у тысяч других его деревенских сверстников. Велосипед появился только, когда Сергей учился в десятом классе. Его на сэкономленные со стипендий деньги купил брат. На этом велосипеде родились первые рекорды.
«Старший брат Володя до сих пор жив, ему 85 лет, — рассказывает сын Сергея Семеновича Роман Терещенков. — И между ними настолько близкие отношения были всегда, что для меня это пример, как должны жить родные братья. Отец часто рассказывал, что ему старший брат купил велосипед. Сейчас, когда я тоже об этом вспоминаю, он все время плачет. Сентиментальный».
После Скандинавии все участники пробега переехали в Америку. И часть пути длиной 2340 километров проделали по дорогам североамериканского континента. Как-то во время привала увидели ежика, столпились вокруг него.
«А я ж деревенский, — с улыбкой вспоминал Сергей Семенович. — Подхожу: вы что, ежика боитесь? И взял его на руки».
Финал велопробега состоялся в Вашингтоне в день очередной годовщины атомной бомбардировки Хиросимы. Участников приветствовала многотысячная демонстрация американцев. Участники Марша мира передали генеральному секретарю ООН X. Пересу де Куэльяру резной деревянный цилиндр — точную копию старинных норвежских почтовых сосудов, в которых когда-то доставлялись послания из города в город.
В нем хранилось Обращение участников велопробега к Организации Объединенных Наций и народам мира с простыми призывами: «Да — замораживанию ядерных арсеналов! Нет — ядерному оружию на Западе и Востоке, на Севере и Юге! Нет — применению первыми ядерного оружия! Да — разоружению и миру!». Этот документ от имени своих сограждан был подписан 60 мэрами городов, районов, областей.
На пароме в США.
Сергей Семенович вспоминал, что многие в Америке тогда искренне не верили, что русские хотят мира. Так что состоявшийся Марш действительно поспособствовал политике разрядки на планете, что-то разъяснил людям за океаном.
Некоторая натянутость в отношениях поначалу была даже между участниками пробега. Потом все сдружились, даже писали друг другу письма. Для этих людей Россия открылась с неожиданной стороны.
«Асберн Скерсхаммер даже начал изучать русский язык, — рассказывает Роман Терещенков. — Мы ездили к нему в гости, в начале девяностых он приезжал к нам. Ему очень нравилась наша страна. Мы машину продали в 1991 году, и тут же эти деньги превратились в пыль, все стали нищие. Так что в Ясную Поляну мы с норвежцем ездили на желтом автобусе-гармошке „Икарус“. Ему очень нравилось в этой толкотне, он такой кайф получал! Помню, он тогда сказал: вы сейчас живете материальным, купите телевизор, и для вас это событие. А для нас все это давно в прошлом. Но вы к этому тоже придете. Вот сколько лет прошло, а его слова сбылись».
Первый чемпион
Сергея Терещенкова Тула когда-то полюбила сразу. Всего лишь за один эпизод, который произошел с ним на тульском треке в 1962 году. В полуфинальном заезде гонки преследования он шел с Арнольдом Бельгардом. Терещенков лидировал, но за два круга до финиша у его велосипеда прокололась трубка. По правилам он должен был поднять руку, и состоялся бы перезаезд.
«Меня бросало то вправо, то влево, и я, несмотря на это, на спущенной трубке больше двух кругов проехал и выиграл, так был увлечен поддержкой трибун, — вспоминал после Сергей Семенович. — Я и не знал тогда, что это немыслимое дело».
Гонщика с характером после окончания Смоленского института физкультуры пригласил в Тулу лично первый секретарь обкома партии Юнак, выделил двухкомнатную квартиру в пятиэтажке на Смидович, рядом с автовокзалом, уже с мебелью. Хотя звали Терещенкова и в другие города — в Харьков, в Москву. Отсоветовал московский мастер Мартынов — тот самый, что сделал из капрона знаменитый фирменный терещенковский белый шлем, самый легкий велосипедный шлем в мире, в котором он выступал на всех соревнованиях. Мартынов сказал: останешься в Москве, как гонщик можешь погибнуть. Приедешь в Тулу, можешь по-настоящему раскрыться.
Буклет, выпущенный к американской части пробега.
Именно в качестве туляка Сергей Терещенков стал первым советским чемпионом мира по велоспорту на треке.
«Когда в финале финишировали, было впечатление, что выстрелы, извещающие о пересечении линии, прозвучали в один момент, — рассказывал Сергей Семенович. — И вот мы ждем, немцы, судейского решения. Минут через десять, которые показались вечностью, объявляют, что победила сборная СССР. Мы опередили их на двадцать четыре сотых секунды»!
Первое для СССР звание чемпионов мира выиграл квартет гонщиков из разных городов. Терещенков — туляк, Бельгард и Москвин ленинградцы, Колумбет из Киева. Считались они четверкой незаменимых.
«Перед чемпионатом мира в Льеже меня на одной из тренировок так один гонщик сбил, что мне единственному тренер Алексей Куприянов разрешил выступать в шортах. Вы знаете, что такое тогда выйти на старт в шортах? Это мог позволить себе только зарубежный спортсмен, а советский человек должен был выступать в штанах. Но у меня кровавая корка такая, что я ногу не могу сгибать. Мне ее массажист потихонечку натирал вазелином, какими-то мазями, чтобы я мог педали крутить. Но пятого все равно на замену не выпустили.
А тренировки тогда знаете, какие были? Все заграничные спортсмены по три-четыре часа тренируются, мы по пять-шесть. А я — по двенадцать. Вставал часа в четыре утра, шел косить, потом на шоссе сто километров, приезжаю, мать говорит „Покатался, отдохнул, теперь надо дров нарубить или еще что-то сделать“. Потом снова тренировка. Вечером — опять косить. А такого, как сейчас — витамины, стимуляторы, восстановители, не было. Хотя нам давали таблетки, но это были простые поливитамины».
Советская команда была одним из главных претендентов на золотые медали Олимпийских игр в Токио. Но тогда голландцы, по мнению Сергея Семеновича, глотнувшие допинг, наших в четвертьфинале обошли.
Олимпиада-80. Сергей Терещенков первым принял эстафету на тульской земле.
А со второй Олимпиадой не получилось. Советская четверка получила сильнейшее отравление на соревнованиях в Германии, и такое, что никакое лечение не спасало. Терещенкова поставил на ноги народной медициной дед Федя, живший километрах в пятнадцати от его деревни на Смоленщине. Дед Федя когда-то сам себе помог — он был парализован после войны. Правда, ноги парализованные остались, но на колясочке к своему дому подъезжал.
«Я приехал, отстоял очередь человек в тридцать. А там все заходят, и тут же выбегают, он травки прописывает какие кому, и все. Вот зашел, дед спрашивает: Чем занимаешься? — Спортсмен. Велосипедист. — Где живешь? — В Туле. — А-а, в Туле… Я раньше болел за велосипедистов. Была такая Костылева и Сергей Терещенков. Знаешь, как они красиво ездили…
— Так это же я Терещенков!
— Ты же из Тулы!..
Объяснил ему ситуацию. Уже через две недели у меня все боли начали проходить. Приезжал я к нему уже без всякой очереди. Этот дед потом хотел мне передать свое знание. Но с одним условием: я должен жить там. Это мне никак не подходило, и знание дед передал сыну, который потом трагически погиб».
«Некоторые начальные базы у отца все же были, — рассказывает Роман Терещенков. — У нас на чердаке на даче постоянно были по коробочкам разложены какие-то засушенные травы. От простых болезней мы лечились только ими, таблетки не принимали. Этот дед Федя и меня, кстати, вылечил. Мне было года три-четыре, я увидел, как кошка несет котенка, и подумал, что у нее в зубах крыса. У меня было очень сильный испуг, поднялась температура, я даже не разговаривал. Отвезли меня к деду Феде. Он дал какие-то травы, и все вылечил».
Родина там, где тебе хорошо
По рассказам Терещенкова, на заграничных соревнованиях, и во время Велопробега мира, его неоднократно уговаривали остаться, сулили миллионные контракты. Он отказывался: а что будет с семьей? И потом в том поколении патриотизм был непоказной, настоящий. Уже в девяностые Сергей Семенович часто говорил, что родина там, где тебе хорошо, никогда, впрочем, не сожалея, что остался дома. Семья для него всегда была превыше всего.
Каких-то особых благ за спортивную карьеру он так и не заработал. Чтобы купить свою первую машину «Москвич-412» продал все свои импортные велосипеды, да еще и занял в долг. Но автомобилистом все равно не стал, при первой возможности на дачу ехал на велосипеде, а не на машине.
А в последние годы своей жизни увлекся занятиями с детьми в детских садах.
«Помню времена, меня в Туле узнавали люди, когда я шел на трек. Теперь, мне кажется, меня узнают не меньше, но только уже папы и мамы. Дети сейчас имеют большие проблемы со здоровьем. Я создал свою программу, чтобы им помочь. Мой опыт показал, что регулярные физические занятия в детском саду способны через два-три года снять или хотя бы ослабить болезнь. Получаю огромное удовольствие от своей сегодняшней работы».
В занятиях с детьми Сергей Семенович черпал новые силы. Хотя он всегда был молод душой, всегда был в форме — без всяких особых диет. Он и умер на рабочем месте — во время занятий в детском саду, от инфаркта.
«Одиннадцатого апреля я ввел в семье традицию, — рассказывает Роман Терещенков, — мы с моими детьми достаем все его медали, и чистим их так, чтобы они блестели. Потом смотрим старые фотографии. Дети должны помнить, кем был и чего добился их дед».
