27 февраля 1959 года в тульской прессе продолжилась дискуссия о том, как надо относиться к стилягам.
Поводом для нее стал рассказ тульского писателя Игоря Минутко «Три встречи» на актуальные молодежные темы, в том числе и о тех самых стилягах. Минутко, как показало время, вообще оказался едва ли не единственным советским писателем, который не побоялся вставить стиляг в свои произведения. Если не считать, конечно, Николая Носова и его ветрогонов в коммунистическом Солнечном городе из приключений Незнайки.
К стилягам прибился и главный герой повести Игоря Минутко «Мне восемнадцать лет», напечатанной в Приокском книжном издательстве. Эта книга оказалась своеобразным капиталом автора – когда вся страна толпой валила на мюзикл о стилягах, он переиздал ту свою старую книжку, и весь тираж разлетелся достаточно быстро. Так что тема стиляг волновала людей во все времена.
Но особенно – на рубеже 50х и 60-х. Согласно опубликованным письмам в редакцию, большинство читателей приходили к единому выводу – настоящее счастье можно найти только в труде, в повседневной деятельности на благо народа. Однако редакция посчитала нужным дополнительно разъяснить, кто же такие стиляги и каковы причины порождающие их стиль? Показательно, что материал этот анонимный, не подписан даже псевдонимом. Из чего можно предположить, что писан главным тульским специалистом в этом направлении – Игорем Минутко, взявшимся насколько можно обелить в глазах общественности любителей красиво одеваться.
«На танцы в заводской клуб пришли трое парней в светлых пиджаках, ярких рубашках и узких брюках. Ведут они себя обыкновенно, скромно. Но на них показывают пальцами, слышен шепот: «стиляги».
По улице районного городка идет девушка в узкой юбке, в лакированных танкетках, в легкой спортивной куртке. И вслед крик: «стиляга-а!».
Правильны ли эти утверждения? Нет, и прежде всего потому, что мы не знаем: кто эти люди, каковы их взгляды, интересы, как они относятся к труду?
А ведь стиляги отличаются не только и не столько костюмом, сколько своим мировоззрением, своими взглядами. Нам чужда, прежде всего, их философия, а не костюм.
Надо сказать, что моды последних лет сильно изменились. Получила широкое распространение яркая, пестрая одежда: у мужчин узкие цветные брюки, светлые пиджаки из плотной недорогой ткани, яркие галстуки; у женщин – узкие юбки, сшитые по фигуре платья и пальто из тканей яркой расцветки. Наша легкая промышленность выпускает большое количество многоцветных тканей, в пошивочных ателье шьют одежду по усовершенствованным, удобным моделям.
И вполне естественно, что многие наши юноши и девушки – рабочие, служащие, студенты, – следуя моде, деваются «стильно». Но их ни в какой мере нельзя считать стилягами.
У заправских стиляг одежда иная. Общее, что характерно для нее, – это отсутствие чувства меры, стремление поразить, броситься в глаза. Если брюки, то не узкие, а узчайшие, если галстук, то не пестрый, а ультрапестрый, если рубашка, то не яркая, а в рисунках. Если к этому еще прибавить расхлябанные манеры, вызывающее поведение, то легко себе представить внешний облик истинного стиляги.
Но главное не в этом. Стиляги – это тунеядцы. Они живут или на средства родителей, или за счет общества, изыскивая средства для «веселой» жизни всякими нечестными путями. Они в прямом смысле слова паразиты. Суть их философии, их мировоззрения можно свести к следующему: труд – это удел «серой толпы»; сооружение заводов, целинные земли, строительство коммунизма – это не для нас, пусть другие «вкалывают». Жизнь коротка – и надо от нее взять все, что только можно. Вот они и «убивают» время в ресторанах, губят здоровье в вине и ищут радости в «легкой» любви.
Таковы стиляги. Для общества они опасны вдвойне: во-первых, они стоят на грани преступного мира, так как «лишние» деньги не падают с неба, а у добрых пап и мам карманы тоже не бездонны И тогда путь один – преступление. Во-вторых, своими гнилыми рассуждениями о «красивой жизни» они заражают определенную часть молодежи, неустойчивую в своих взглядах».
