26 февраля 1869 г. родилась Надежда Константиновна Крупская. В СССР она была известна как жена Ленина, и несла это звание до последних своих дней. При всем том, что вместе с мужем они бывали в местах, отдаленных от Тульской губернии, есть свидетельства, что Надежда Константиновна гостила до революции и у нас.
В двадцатых годах прошлого века в тульском губкоме партии, в истпартотделе Вера Яковлевна Колетвинова разбирала архив жандармского управления – этому тогда уделяли колоссальное значение. Мало ли кто еще из видных партийных деятелей стучал в те времена царским властям. В одном из документов она прочитала отчет о том, что в Архангельской волости Тульской губернии, в деревнях Зыбино и Малаховка в имении у Смидович появляются негласно какие-то красносотенцы по имени Вера, Надежда. Гуляя по лесу, они подолгу о чем-то говорили.
«Нам подумалось, – вспоминала Колетвинова, – не была ли одна из красносотенец Н. К. Крупская, поскольку и Смидович С.Н. – Луначарская была революционеркой. Мы написали в 1927 году Крупской. Через некоторое время она прислала ответ с просьбой прийти к ней в Наркомпрос на Чистых прудах, когда будем в Москве».
Оказия случилась не сразу, но когда Вера Яковлевна приехала, на работе Крупскую она не застала, та уже ушла домой. Тогда с ней связался личный секретарь, и Надежда Константиновна пригласила гостью из Тулы к себе домой, в кремль.
«Шла я, и вдруг почувствовала, что мои ноги вроде как отказываются двигаться, и в таком возбужденном состоянии забыла даже какой мне показали подъезд, – вспоминала Колетвинова, – и забрела в другой подъезд, это уже было 4 часа дня, открыла дверь и вижу в столовой сидят много народа, и обедают. Тут я опомнилась, что не туда попала, стала извиняться и говорю, что ищу квартиру Крупской, а они мне ответили: нет, это квартира Луначарских, а вам надо войти в следующий подъезд, на левой стороне. И послали кого-то из парней, как видно, сыновей или внуков Луначарского проводить меня до квартиры Надежды Константиновны».
Крупская встретила гостью очень радушно и искренне обрадовалась гостье из Тулы. Вместе с ней была в комнате и Маняша – сестра Ленина Мария Ильинична.
Надежда Константиновна подтвердила – действительно, в 1906 году она приезжала к Смидович и сошла где-то, не доезжая Тулы, кажется, на станции Лапотково.
– Лаптево, – поправила ее гостья.
В лесу на хуторе Греково была сторожка, – продолжала Крупская, – где и скрывалась некоторое время Вера Ивановна Засулич, к ней-то я и приезжала один раз по заданию Владимира Ильича.
«С жадностью спешила я все рассмотреть в комнате, где жил наш дорогой Владимир Ильич, – вспоминала Вера Яковлевна, – и у его кровати, которая так и стояла убранная, на полу лежат его домашние туфли, и так они мне были дороги. Напротив кровати стоял письменный стол, на котором лежало тоже все, что было при жизни Ленина: брошюры Маркса, Энгельса, сочинения Чернышевского, несколько журналов на иностранных языках и еще что-то, не помню. И на мой вопрос к Надежде Константиновне – это все было как у Владимир Ильича, она посмотрела на меня, я вижу, как тяжело ей все это, и со вздохом ответила: «Да! Это все, что осталось у меня памятью о Володе, и все как было при нем, в последний раз перед его отъездом в Горки, поэтому и держу все это на его столе, что является мне свежайшей памятью о нем».
Очень трогательный и многое говорящий момент – мужа уже несколько лет нет в живых, но у его кровати по-прежнему ждут хозяина домашние туфли, и все книги разложены по своим местам именно так, как любил он. Эпизод тем более жутковатый, что очень скоро и самой Вере Яковлевне предстоит пережить нечто подобное – до конца жизни сохранять память о покойном супруге, который был расстрелян вместе с Сойфером по делу о шпионском заговоре в Туле. Может потому и помнила она эти детали много лет так сильно.
А с Крупской они успели встретиться еще раз – в 1937 г., когда Вера Яковлевна была директором областной библиотеки, тринадцать лучших сотрудников в числе группы лучших библиотекарей Московской области, побывала на экскурсии в Москве. Делегацию библиотекарей принимала у себя Надежда Константиновна.
Она, кстати, в юности была очень даже ничего, коли юный революционер увлекся девушкой на год старше его. Оставаясь в тени мужа, Крупская отличалась незаурядным характером, выполняла в организации большую черновую, невидимую работу – а это, как известно, всегда самое сложное; быть первым, оставаясь вторым. Да и история с Арманд, как считает, к примеру, написавший биографию Ленина Лев Данилкин, при ближайшем рассмотрении не выглядит настолько уж однозначной. Никаких прямых доказательств адюльтера ее мужа на самом деле нет. Хотя, что говорить, уехавшие с родины заговорщики жили дружной, тесной и веселой компанией.
После смерти Ленина отношения со Сталиным складывались не очень хорошо, Крупская не одобряла политику террора, и вообще ей приписывали фразу: «Если бы Ленин был сейчас жив, он бы сидел в тюрьме». Тем не менее, Надежда Константиновна продолжала сидеть в президиумах, быть почетной гостьей на различных мероприятиях. А еще боролась со сказками Корнея Чуковского, считая их вредными для детей, не одобряла педагогические методы Макаренко.
Что же касается недовольства Сталина, то оно, как уверены некоторые исследователи, и эту версию приводит в своей книге «Панкратор солнечных пылинок» Лев Данилкин, имело под собой достаточно веские основания. По мнению историка В. А. Сахарова, знаменитое «Письмо к съезду», оно же Политическое завещание Ленина, писал вовсе не вождь. Равно как и конфликт между Сталиным и Лениным был сочинен позднее, и не имел под собой в то время никакой почвы. Тем не менее, от лица Ленина пишутся Письмо к съезду, где в том числе есть фраза «Сталин слишком груб», пишутся записки в ЦК и к Сталину с требованием извиниться перед женой за конфликт трехмесячной давности. Сахаров, и Данилкин с ним согласен, приходит к выводу, что эти документы, якобы писанные под диктовку Ленина, скорее всего сочинила сама Н.К.
Так что не такая она и простая была дама, Крупская Надежда Константиновна.
