Публикуемый текст составлен из набросков Федора Храмайкова к докладам на различных торжественных мероприятиях, а также рукописного рассказа, который так и назывался: «Из воспоминаний секретаря райкома партии».
Федор Тихонович Храмайков. 1982 г.
В январе 1941 года Федор Тихонович Храмайков был избран вторым секретарем Привокзального райкома партии, а через три месяца — первым секретарем. В то время Привокзальный включал в себя и часть территории нынешнего Советского района. В октябре 1941 года Храмайков был назначен начальником обороны первого оборонительного района города и начальником строительства оборонительных рубежей.
Бомба в парке
Первые признаки нависшей военной угрозы над страной появились еще в конце 1940 года. Наш станкостроительный завод получил дополнительные задания по изготовлению в увеличенных количествах средств вооружения (авиационных пушек и пулеметов). Предприятия легкой, местной и кооперативной промышленности получили большие задания по пошиву обмундирования и обуви для армии. Было увеличено задание по подготовке кадров в системе ремесленных училищ. Была призвана в армию часть командного и рядового состава на трехмесячную подготовку. В Тесницких лагерях появилось повышенное количество воинских соединений.
Однако народ наш, привыкший к мирному созидательному труду и к довольно-таки, в общем, хорошей жизни, не ожидал быстрой военной развязки. Все еще думали, что война, разразившаяся в мире, до нас скоро не дойдет. Поэтому даже мы, работники среднего партийного звена (райкомов и райисполкомов) не ожидали войны, и фактически это событие застало нас врасплох.
8 сентября 1941 года было получено распоряжение об эвакуации заводов. Она проходила в условиях близости фронта, когда захватчики уже рвались к Туле.
Несмотря на частую бомбежку, рабочие, инженеры, техники, зачастую рискуя жизнью, даже и ночью производили погрузку оборудования и других материальных ценностей.
Подавляющее большинство рабочих были переведены на казарменное положение и в течение нескольких суток не выходили с завода. В результате самоотверженной работы трудящихся эвакуация прошла быстро и организованно. 27 октября она была закончена.
Однако с эвакуацией работников предприятий были немалые трудности. Очень часто рабочие и ИТР приходили в райком партии с просьбой оставить их в составе истребительных батальонов, с тем, чтобы с оружием в руках защищать свой город. Были и такие товарищи, которые просили снять с них бронь и направить на фронт.
Немало было и таких семей, когда глава семьи был готов поехать вместе с заводом, потому что его убедили в этом, но не соглашалась поехать жена. Приходили они в райком или прямо на погрузочной площадке, или уже на станции обращались ко мне как к секретарю райкома партии с просьбой пойти в семью и убедить жену в необходимости эвакуации. Мне пришлось трижды выходить в эти семьи, причем в двух случаях мне удалось их уговорить поехать вместе. Позднее, в 1945 году, будучи на заводе № 524 (в командировке в Саратове), мне довелось встретиться с этими рабочими, которые уже прижились на новом месте и не особенно рвались возвращаться в Тулу.
Во время проведения эвакуации не обошлось
В октябре же 1941 года мы по указанию обкома партии приступили к созданию подпольных партийных организаций и партизанских отрядов. В середине октября был скомплектован подпольный райком партии, в основном это были сравнительно мало известные в районе люди. В то же время скомплектован партизанский отряд, утвержден командир отряда Александров.
Встала проблема, как обеспечить отряд мясом. В городе его уже почти не было. Пришлось принять волевое решение. По району прогоняли стадо свиней из Курской области. Сопровождающие измучились с ними, начались потери, обратились к нам за помощью, чем бы поросят покормить, чтобы двигаться дальше. Мы им помогли, одновременно по договоренности оставили 20 поросят. Их в месте комплектования партизанского отряда (бывшая 202-я школа на улице Красноармейской) закололи, мясо посолили и в бочках отправили на партизанскую базу в район Ямно-Селезнево (Ленинский район).
Женщин расстреливали из пулеметов на бреющем полете
Выполняя приказ по Тульскому оборонительном участку о строительстве оборонительных сооружений, намеченных командованием, мы в Привокзальном районе еще построили баррикады, противотанковые рвы и установили надолбы на всех основных улицах района (Коминтерна, Трудовой, Красноармейской, Революции, Технической, Смычка).
Тяжелая физическая работа выполнялась всеми трудящимися без какого-либо ропота. При рытье окопов в южной части города нередко работающие подвергались бомбежке и обстрелу с самолетов. При строительстве баррикады и противотанкового рва на улице Смычка (ныне Мосина) 2 ноября 1941 года работающие четыре раза подвергались минометному обстрелу, но все же работу довели до конца.
Единственной опорой нашей были женщины. До 20 тысяч из 50 тысяч оставшихся тогда в городе ежедневно выходили на тяжелую и небезопасную работу. Наши окопы проходили тогда по линии улиц 9 Мая и Болдина. Как только начиналось рытье окопов, появлялись немецкие самолеты и начинали бомбить или же обстреливать из пулеметов на бреющем полете. Иногда не обходилось без жертв.
Но стоило самолетам удалиться, как вновь собирали наших женщин с лопатами и ломами, для того чтобы продолжить копать уже промерзшую землю, готовя точки обороны и укрытия для защитников города — мужей, братьев и отцов.
Конечно, не все шло гладко. Не обходилось без неприятностей. Были в городе диверсанты, лазутчики, мародеры и даже матерые враги.
30 октября 1941 года, когда началось наступление вражеских войск, поджигают самоварную фабрику на углу улиц Лейтейзена и Революции. Пользуясь недостатком средств пожаротушения, мародеры растаскивают целый ряд уникальных музейных самоваров. Начали растаскивать крупу с Лихвинской базы «Заготзерно». В ночь на 30 октября началась порубка деревьев в Центральном парке. Нужно было принимать меры к устранению всех этих явлений. Здесь неоценимую помощь оказали наши бойцы МПВО.
Дома в Туле, разрушенные во время бомбежки.
Имели место и случаи действий лазутчиков и ракетчиков. 2 ноября 1941 года, проверяя ход изготовления противотанковых ежей на заводе № 4 на Лихвинке, мы с председателем райисполкома Челноковым угодили под минометный обстрел. Причем было ясно, что стрельбу корректирует кто-то, находящийся поблизости от нас. Тогда же недалеко от завода НКПС встретили гражданина, который работал на этом заводе в качестве руководителя группы по труду ПЭО. Его присутствие показалось мне подозрительным, так как завод уже был эвакуирован в Ташкент. Проверкой соответствующими органами было установлено, что он бывший офицер царской армии, находившийся тогда в плену в Германии. Был там в 1916 году завербован и направлен на работу в Тулу, где долгое время и подвизался.
Буханка хлеба и три пачки махорки
27 октября была закончена эвакуация нашего станкостроительного завода. Из цехов было вывезено почти все оборудование, они оставались пустыми, с выбитыми стеклами, в них гулял пронизывающий ветер.
Но нужно было дооснащать наших воинов, находящихся на передовой линии, необходимыми средствами вооружения. Это касалось и воинов, отступающих после жестоких боев, и нашего детища — Тульского рабочего полка, ведь они вначале были оснащены главным образом винтовками старых образцов (французские, бельгийские, японские).
В результате осмотра цехов нашли возможным с наименьшими затратами приспособить для ремонта и переделки оружия мастерские ЦКБ-14. Отремонтировали помещение, заделали фанерой окна, собрали оставшиеся верстаки. Но не было оборудования.
Тогда группа заводчан начала собирать оборудование с предприятий и организаций, откуда оно не было эвакуировано. Это предприятия местной и кооперативной промышленности, ремесленные училища, техникумы и даже школы, которым не могли выделить вагон для эвакуации. Весь подвижной состав отдавали под погрузку оборудования, материалов и людей с оборонных предприятий. Встала проблема, как доставить оставшееся оборудование в мастерскую. Транспортных средств никаких. Тогда инициативная группа не только подбирала нужное оборудование, но и на больших железных листах, впрягшись в упряжку, доставляла станки к месту назначения. Иногда приходилось тянуть эту лямку почти через весь город. А затем устанавливали это оборудование.
На оборудовании, в основном ветхом и не приспособленном для выполнения сложных и точных работ, наши славные умельцы выполняли всякие работы, особенно когда это касалось сложной боевой техники.
Был и такой случай, когда город лишился электроэнергии (перебили линию электропередачи с Каширы), а ремонтировать орудие нужно было. Тогда группа старых рабочих изготовила специальный рычаг (наподобие рукоятки для того, чтобы завести двигатель у автомобиля, если не работает аккумулятор). За эту рукоятку брались четверо-пятеро стариков, вращали шпиндель станка, а один из них обрабатывал деталь, в том числе и нарезал резьбу.
О первом 82-мм миномете написано немало строк. Он был очень нужен для армии, и работники завода сделали все возможное, чтобы быстро изготовить его, а затем после некоторых исправлений передать его в Тульский рабочий полк.
Чуть позже заводу было дано задание приступить к изготовлению миномета повышенного калибра (120 мм). Там в конструкции уже имелась казенная часть, которую можно было получить только путем предварительной ковки. А молоты с завода были все вывезены. И мне было известно, что при погрузке оборудования на заводе НКПС уронили двухтонный молот, станина которого была разбита, его не стали грузить. Пришлось организовать ремонт этой станины. Нами был приглашен знаменитый сварщик из паровозного депо Митькин Василий Георгиевич, слесари завода НКПС Комаров и Дронов. Они взялись восстанавливать этот молот. Более суток эти труженики, не уходя с завода, в неотапливаемом цеху, на костре подогревали эту станину и сваривали по отдельным участкам. Молот был восстановлен, было обеспечено изготовление поковки для миномета. Задание фронта было выполнено. А ведь кроме буханки хлеба и трех пачек махорки мы ничем не могли эту работу оплатить.
Образцов не только боевого, но и трудового героизма в те памятные дни было проявлено немало. 30 октября, когда немцы рвались уже к городу, на станкостроительном заводе в результате короткого замыкания возник пожар, загорелась электропроводка цеха, который был подготовлен к взрыву, — в случае, если возникнет необходимость. Специальная группа подрывников, возглавляемая коммунистом Ермаковым Василием Ивановичем, впоследствии он был назначен руководителем завода, пренебрегая смертельной опасностью, ликвидировала этот очаг, тем самым предотвратила уничтожение зданий цеха и завода в целом. А ведь этот завод был сигнальным, вслед за ним должны были взрываться здания других заводов города.
Следует несколько слов сказать и о бойцах и командирах противовоздушной обороны (МПВО). В основном это были люди или пожилые, или по состоянию здоровья не могущие быть призванными в ряды действующей армии. В дни осады города они сделали очень много. Они ликвидировали последствия налета вражеской авиации, артиллерийского и минометного обстрелов. Разрушений от них в Привокзальном районе было больше, чем в других районах города. У нас были разрушены: клуб железнодорожников имени Ленина, 119 домов (проживающие в них 327 человек остались без крова), несколько магазинов, перекидной мост и др. Кроме фугасных бомб, на район сбрасывались и зажигательные.
Дома в Туле, горящие после бомбежки.
На Московском вокзале были обезврежены фугасная бомба в 50 кг и четыре артснаряда по 48 кг — на ул. Коминтерна, Пушкинской, Гоголевской и у Ватной фабрики.
Вражескими самолетами 23 декабря 1941 года была сброшена масса зажигательных авиабомб на 19 зданий района. Причем на ул. Революции на 10 домов было сброшено около 200 бомб. Бомбы были ликвидированы, пожары от них потушены, за исключением пожаров в двух частных домах (запоздали с прибытием пожарные команды). Бойцы формирований
Туляки на расчистке снега.
Завалы от фугасных бомб образовались на ул. Демонстрации, Бр. Жабровых, ул. Ленина — Колхозная, Пушкинской, Красноармейской, в поселке Мясново. Завалы были разобраны немедленно с оказанием медицинской помощи пострадавшим. Особо отличилась здесь санитарная команда под руководством тов. Наумкина.
Во время налета в районе Демонстрации — Ленина — Бундурина были разрушены восемь домов, частично — шесть домов. Семьи остались без крова. Всех распределили в соседних домах.
