Т.К.Л.С.
Тульский кружок любителей спорта — ТКЛС, или, правильнее, Т.К.Л.С., был зарегистрирован в 1914 году, и даже с приходом Советской власти долгое время еще продолжал жить.
Всего Алексеевых было три брата: Борис, Михаил и Сергей. Все они занимались спортом. Мой дедушка Михаил и его родной старший брат Борис были игроками футбольной команды «Металлист», Борис — еще и капитаном этой команды.
Отец братьев Алексеевых — сын крестьянина. При крепостном праве он был ремесленником. Помещик его отпустил, он выкупился, и его дети выучились профессии.
Знаменитый тульский конькобежец Михаил Алексеев после соревнований.
Дедушкин отец Михаил Кузьмич дошел до старшего конторщика. В Орле его родственники работали на железной дороге. Управляющим отделением был такой Милованов, тоже Михаил Кузьмич его звали. Он был женат на прадедушкиной сестре. А другая прадедушкина сестра работала там же, в Орле, в банке.
Мой дедушка родился уже в Туле. Брат его — старший конторщик патронного завода. Жили в Чулково. Я спрашивала — вы жили в собственном доме? Он ответил, что нет, жили в доме, который отцу предоставил патронный завод. После революции эту квартиру пришлось освободить.
Мама мне рассказывала, что перед войной на стадионе «Зенит» в кремле был оборудован специальный стенд, посвященный известным тульским спортсменам, в том числе и Борису Алексееву.
Осенью 1941 года мама проходила через стадион мимо этого стенда, увидела разбитое стекло и уже изрядно подпорченные дождем фотографии.
Не выдержала — сняла со стенда портрет своего дяди, Бориса Алексеева.
Теперь это фото хранится у нас дома, оно хорошо сохранилось. Правда, когда мама его вынимала из осколков витрины, не удалось сохранить нижнюю часть фотографии, а ведь Борис был на ней в полный рост и нога на футбольном мяче — красавчик!
Борис Алексеев. Фото сделано 16 июля 1915 г., художественная фотостудия «Модерн».
Жаль, умер он совсем молодым, году в 1920-м, может, чуть позже. В мае, когда стало тепло, после тренировки или матча, прилег на землю, заснул и простудился. Умер от воспаления легких. Мать тяжело переживала его смерть, он был ее любимец.
Самовар с пряничками
Я росла домашней девушкой, много времени проводила с бабушками. Помню, приходила к бабе Маше, сестре Бориса и Михаила. У нее самовар кипел, с пряничками. Бабушка Маша много курила и читала. Как-то в детстве идем по улице, встречаем ее знакомую. Она стала рассказывать, что все барышни зимой ходили на каток любоваться на Мишу Алексеева, а летом на велосипедиста Правдина.
Правдин — это псевдоним, имени, к сожалению, не помню. На самом деле он был Преображенский, но стеснялся своей церковной фамилии. Году в 1963 или 1964 я встречала его в Туле, уже глубоким стариком.
Михаил Алексеев, фото первой четверти ХХ века.
Семьи тогда были большими, и спортом занимались целыми семьями. У нас в двадцатой школе был преподаватель физкультуры Алексей Яковлевич Невинный. Мой дед как-то пришел меня встречать, они поздоровались, поговорили. Я потом его спрашиваю: «Дедушка, кто это?» Он в ответ: «Знаешь артиста Невинного? Это его дядя».
А еще, когда я была пионеркой, часто спрашивала деда, почему он не участвовал в революции. Он же 1899 года рождения, возраст как раз подходящий, в 1917-м ему было 18 лет. Он отвечал: «Как-то некогда было, летом футбол, соревнования, тренировки, в промежутках катался на велосипеде».
Подлинные медали первенства Тулы из архива семьи Алексеевых. 1919 год.
Мы все читали «Мать» Горького, про Павла Власова, и я дедушке, конечно, не верила, когда он говорил, что люди в то время жили интересно.
Родственники приходили в гости, никаких вин и водок не было. Играли на гитаре, мандолине. Ели варенье, пряники, пироги. Ставили огромный самовар. Причем он был таким огромным, что его использовали и для того, чтобы купать детей: нагревали большое количество кипятка, а потом разбавляли его холодной водой.
Дедушка окончил церковно-приходскую школу и пел в церковном хоре. У него был тенор.
Вспоминал, что как-то в Орле тетя подарила ему пистоны для пугача. На спевке он их теребил в кармане руками. Один сработал, и раздался звук выстрела. Регент моментально вычислил, в чьем именно кармане выстрелило, и дал камертоном по голове.
Дед рассказывал, что летом они с младшим братом Сергеем любили ходить по нынешнему Новомосковскому шоссе, там километрах в семи-восьми от города был какой-то монастырь, где привечали всех, кто приходит. Монахи приглашали за стол к обеду. В постные дни было три блюда, в скоромные — щи с мясом.
На Пасху родители давали по пятаку, и они с Сережей ходили на ярмарку. На эти пять копеек можно было позволить себе немало развлечений, они проводили на ярмарке целый день. Пили сбитень, закусывали его маковыми калачами, ели пряники. И еще оставалось на цирк шапито.
Чулковские любили хорошо одеваться. Думаю, что жили они хорошо, небедно. Сужу об этом по тому факту, что у прадедушки Михаила Кузьмича, который был конторщиком, были золотые часы с золотой цепочкой, на которой было четыре брелка.
Когда наступили плохие времена, эту цепь разрезали на куски, бабушка отнесла ее в торгсин, и вырученные деньги поменяли на еду. А один брелок остался. И не просто брелок, на нем бирюзой выложена лилия. Видно, музыкальная душа была у человека.
В праздники в Чулкове были модны петушиные бои. Некоторые держали бойцовых петухов. И еще в городки играли.
Два Алексеевых
Среди тульских конькобежцев было два Алексеева, и на грамотах деда за конькобежные соревнования написано «Алексеев-второй». То, что именно моего деда в спорте называли Алексеевым-вторым, абсолютно точно, он мне сам об этом говорил.
Дедушкина спортивная карьера закончилась в начале двадцатых, где-то году к 1926−1927-му. Думаю, причиной этого стала смерть брата Бориса. У него появились другие увлечения — охота и рыбалка.
Я дедушку застала уже не очень веселым. Первый раз он женился очень рано — лет в 18−19. Все закончилось трагически: жена умерла при родах, и ребеночек погиб. Через несколько лет он женился на моей бабушке. Году в 1923-м у них родился один ребенок, в 1926-м — моя мама. Когда той, старшей, девочке исполнилось года три, она умерла от скарлатины. Грустно всё…
А еще дедушка был очень грамотным. Как-то, когда я на первом курсе института была в колхозе, он прислал письмо.
Преподаватель увидел: кто это пишет таким каллиграфическим почерком? Отвечаю: это мой дедушка. Он всю жизнь читал книги, до последних дней. И умер нестарым, семьдесят лет всего было.
Буквально несколько дней до своего дня рождения не дожил. У него день рождения 12 марта, а умер десятого. С начала пятидесятых он работал на должности инженера в «Тулаугле». Образования не было, но он постоянно заканчивал какие-то счетоводческие, конторские курсы. Уважали его там.
