Дальше, на юг, расстилалась нераспаханная незаселенная степь — Дикое поле, источник постоянной опасности. Именно с этой стороны происходило до нескольких набегов в год.
Неприступная крепость
Набеги делались небольшими отрядами по 300−400 всадников. Куда реже — армией в несколько тысяч человек. На быстрых выносливых конях враги врывались в пограничные русские земли и рассыпались отрядами по поселениям, захватывая в плен взрослых и детей. Иногда пленников удавалось отбить, но в большинстве своем захватчики возвращались с добычей, оставляя после себя разоренные территории.
Самое взрывное направление — Муравский шлях, один из главных путей нападения крымских татар и ногайцев на Великое княжество Московское. Начинался этот путь от крымских степей и выходил в верховья Красивой Мечи и Упы. На подходе к территории современной Тульской области он разветвлялся в направлении на Крапивну, Дедилов и отчасти через верховья Дона на Зарайск и Каширу.
Просто ставить крепости на вероятном пути вторжения было мало — конница обойдет любую крепость. Тогда обратили внимание на лес, тянувшийся в пограничных местностях.
Придумали укрепить именно его, превратив в крепость. У деревьев частично подсекали корни (засекали) и валили эти засеченные деревья ветвями в сторону противника. Отсюда и пошло слово засека.
Рядом валили другое, третье, пятое, тысячами. Деревья, стоявшие сзади, подсекались и валились в другой ряд. Завал становился все непроходимее. Его нельзя было растащить, так как деревья были не совсем отделены от корня, а лишь подсечены. Частью они засыхали, частью продолжали расти, и этот ряд засеченных деревьев непроходимой стеной тянулся от калужских лесов мимо Одоева, Крапивны к Туле. Упоминания о первых засеках есть уже в документах XIV века.
Глубина полосы засек местами достигала 20−30 км. В слабых засечных лесах рыли глубокие канавы, насыпали валы, вбивали в шахматном порядке вертикально или под углом бревна (надолбы), соединенные горизонтальными поперечинами (кобылинами) и мешавшие продвижению конницы, делали волчьи ямы с острыми кольями на дне, устраивали крепости. На глубине в один аршин (около 70 см) притапливались бревна с вбитыми кольями. Тот, кто пытался преодолеть реку вброд, напарывался на эти колья. Система настолько действенная и страшная, что ее применяли вплоть до ХХ века — к примеру, вьетнамские партизаны во времена американской агрессии.
Приграничные крепости были окружены еще и надежной системой укреплений.
На безлесных участках делались валы. Самый большой вал Завитай имел высоту около 4 м, ширину 5,5−6,5 м, длину около 14 км. Он шел от нынешнего Басово в сторону Щекино. Через каждые 300−600 м чередовались малые и большие башни с установленными на них пушками.
Строительство Большой засечной черты Русского государства было закончено в 1566 году. В том же году Иван Грозный проверил ее готовность в районе Козельска, Белева, Болхова и в других местах.
Засеки назывались по месту их расположения — Тульская, Каширская, Шацкая и др. Протяженность их к XVII веку составляла 400 км.
Сыны боярские
При всей масштабности замысла строительство такой мощной оборонительной линии не было затратным. Каждый крестьянин по указу государя просто брал с собой топор и отправлялся подрубать деревья, строить крепости.
На этих окраинных землях были поселены служилые люди. И по сей день сохранились населенные пункты, которые получили название по фамилиям тех защитников южной границы Русского государства: Мясново — от рода Мясновых, Маслово — Масловых и пр.
Главную силу защитников Московского государства — поместную конницу — составляло сословие детей боярских. Командиры засечной стражи и сторожевых разъездов — «станиц» — как правило, были из детей боярских. Несмотря на то, что они сами и их семьи жили земледелием, у детей боярских был своеобразный вахтовый метод — обязательная многомесячная служба на границе с Диким полем.
Одежда стрельцов, охранявших рубежи России.
При этом они каждый год должны были подтверждать свою способность служить государю. Каждый сын боярский по приказу должен был явиться на смотр. Руководил смотром специально присланный из Москвы боярин, а для составления документов с ним вместе приезжал дьяк разрядного приказа (условно чиновник министерства обороны).
Подавляющее большинство записей в десятнях того времени гласит, что сын боярский «на службе будет в сабле и саадаке», то есть с саблей, луком и стрелами. А вот оборона крепостей-острогов строилась на использовании артиллерии и ручного огнестрельного оружия — по сути, оружия массового поражения той эпохи.
Поскольку основой жизни того времени было земледелие, то служба, выпадавшая на время важных сельскохозяйственных работ, становилась тяжелым испытанием.
Самой важной частью жалованья служилых людей была пригодная для сельского хозяйства земля. Некоторым категориям служилых людей полагались и ежегодные натуральные выплаты.
Так, стрелец получал в год 10 четвертей ржи и 10 четвертей овса, порох, свинец для пуль, мушкет, 60 копеек серебром, а также соль.
Конному стрельцу полагалось 10 четвертей ржи и 10 четвертей овса, порох, свинец для пуль, мушкет, 75 копеек серебром и всё та же важнейшая валюта — соль.
Еще один пример одежды стрельцов, охранявших рубежи России.
Воротник получал 6 четвертей ржи и 6 четвертей овса, полушубок, сермягу (грубое толстое сукно из простой шерсти), рогатину (тяжелое копье для рукопашного боя), 25 копеек серебром и, конечно же, соль.
Всего на укреплениях от Каширы до Белева в 1638 году несли службу 10 тысяч человек. На территории Тульского края засечную черту защищала 71 пушка.
Строительство кремля
Засечная черта — это только часть системы обороны. Для защиты дорог, проходивших через засечную черту, строились крепости-острожки, служившие воротами. Они окапывались рвами 3 м глубиной и 6,5 м шириной, окружались стеной высотой более 4 м. Для проезда через эти крепости строились деревянные башни, на которых ставились пушки. Подходы прикрывались подъемным мостами, створными и опускными воротами, надолбами, частоколами. На менее важных проходах строились отдельные деревянные проездные башни.
Царь Иван Грозный лично проверил
надежность засечной черты.
Всего в составе черты существовало около 40 таких крепостей-ворот. Для размещения приходивших для отражения набегов дополнительных войск возводились специальные земляные «опасные» городки. То есть использовались они только в случае опасности. Один из таких острогов — Епифань.
Частично сохранившиеся с того времени укрепления — Орловы ворота около тогдашней деревни Орлово и современной Крапивны.
Их площадь составляла примерно 50 на 50 м. Высота частокола — около двух с половиной метров. Внутри была построена башня, на башне расположена артиллерия, выходившая на Дикое поле. Артиллерия представляла собой пушку, стрелявшую ядрами массой 1,6 кг, и два тюфяка (тип огнестрельного оружия), стрелявших картечью. Гарнизон в крепости был небольшой — десять детей боярских, три пушкаря, сторожа и дьяк, который проверял тех, кто хотел проехать дальше, и давал на это разрешение.
Многотысячное войско такой гарнизон, конечно, не остановит, а вот небольшой отряд через это укрепление не пройдет. Отряды же простых грабителей как раз и были немногочисленными.
Первое предзнаменование большой беды случилось летом 1507 года, когда крымские мурзы хана Менгли-Гирея I напали на южные русские области, дошли до Белева, Одоева, Козельска. Захватчикам наваляли от души, пленных освободили.
В 1512 г. случилось уже четыре крупных набега крымских татар на южные русские границы — уже сыновей Менгли-Гирея.
Этот разбой остался безнаказанным — Московское княжество больше заботили события литовской войны. И с тех пор началось…
В окрестностях Тулы находился самый незащищенный участок Московии. Щегловская засека на несколько километров не доходила до Упы, весьма проходимой была и Малиновая засека на юге за Косой Горой. В эти естественные ворота татарская конница и устремлялась. И эти ворота надо было запереть.
В 1514 году на левом берегу Упы началось колоссальное строительство. На низком, заболоченном берегу копали глубокие широкие рвы, где впоследствии будут стены и башни кремля. Длина их составила почти полтора километра. Одних землекопов на этих работах было занято около шести тысяч человек.
Историк Михаил Дружинин в 1930-е годы так описывал процесс строительства:
— Всё глубже врываются в тяжелую глину землекопы — на сажень, на две, на четыре; вода заливает канавы, триста подростков-мальчиков отчерпывают ведрами грязную жижу. Они работают с утра до вечера, пока светло, работают ночью при свете костров. А вокруг стучат топоры, визжат пилы, скрипят телеги, звенят молотки. Строят землянки, бараки, сараи, жилье для рабочих, склады продовольствия, склады инструмента, строят известковые заводы, заводы кирпичные: ведь стены и башни требуют миллионы штук кирпича.
Не правда ли, весьма вдохновенная и убедительная картина для человека, лично при строительстве кремля не присутствовавшего? Так-то оно так, но во времена Дружинина была другая эпохальная стройка с привлечением огромного количества землекопов, на которой он наверняка присутствовал, — Новотульского металлургического комбината. По-видимому, свои впечатления от нее Дружинин перенес на события XVI века. История повторилась.
Как описывает дальше Дружинин, тульская крепость не ограничивалась кремлем. Это был только ее центр. В кремле жил воевода, стояла приказная изба, церковь, дома знатных, само собой, была и пыточная. Вторая линия укреплений шла по теперешней Советской улице и у реки Упы примыкала к кремлевским стенам. Она состояла из двойных дубовых стен с воротами и башнями. Еще дальше, приблизительно у улицы Каминского, шла третья линия укреплений — земляные валы. И перед каждой из этих линий был ров, заполненный водой. Попробуй такой бастион просто так захвати!
Одной из крепостей, выдвинутых за пределы засечной черты на юг, была Епифань.
Мышеловка и правда захлопнулась. Ни один враг с тех пор Тулу не взял.
В районе засечной черты располагалось и постоянное полевое войско, размещавшееся в Переяславле-Рязанском, Михайлове, Пронске, Веневе, Болхове, Туле, Ельце, Черни, Епифани, Богородицке, Дедилове, Крапивне, Одоеве, Новосиле, Ефремове, Данкове, Скопине, и Мценске. В 30-х годах XVII века основной линией обороны полевого войска были Рязань, Тула, Одоев. Штаб его находился в Туле, а передовой полк — во Мценске.
С этого рубежа, центром которого стала Тула со своим кремлем, почти полтора века отражались набеги степняков и началось потом наступление на заклятого врага, в процессе чего были созданы города-крепости Ефремов, Епифань, Богородицк. Граница государства постепенно отодвинулась далеко на юг. Часть служилого населения последовала за ней — нести службу на новых рубежах.
Засечную черту поддерживали почти 200 лет, последний раз ее чинили при Петре I во время Северной войны, когда ожидали похода на Москву Карла XII с Украины.
Против конницы, тяжелых соединений это было действенно. А потомки служилых людей продолжили служение государству. Часть их стала основой пограничных казачьих войск Российской империи, другая дворянами — офицерами императорской армии, третья — земледельцами-однодворцами.
