Поставил спектакль помощник художественного руководителя театра Романа Виктюка Андрей Боровиков. Специально для Myslo Андрей Валерьевич рассказал о своей работе и о том, что связывает его с Тулой.
Суд над обольстителем
– Андрей Валерьевич, спектакль о Дон Жуане впервые был показан зрителям 8 марта. Как относитесь к такому совпадению?
Андрей Боровиков
– Так и выбор пьесы делался с учетом того, чтобы к этому дню была премьера с хорошо выписанными женскими ролями. Я сам предложил именно эту пьесу, которую руководство театра одобрило.
– Как вы сами, кстати, считаете: образ Дон Жуана – это больше выдумка мужчин или женщин? Судя по вашему спектаклю, складывается впечатление, что это скорее женская мифология.
– При этом к Дон Жуану чаще обращались мужчины – композиторы, драматурги, писатели. Наверное, они проверяли на этом образе какие-то свои комплексы. Хотелось соответствовать такой магической личности, имеющей успех у женщин, притягивающей внимание только своей личной энергетикой. Наверное, такой идеал родился не случайно на этой земле. Его придумали себе и женщины, и мужчины.
– А режиссер спектакля, в котором в главных ролях задействованы в основном женщины, должен быть немного Дон Жуаном?
– Для этой пьесы в первую очередь было важно, чтобы режиссер уважал женщин, их разные проявления, понимал их слабости, почему они в разных ситуациях ведут себя именно так. Проще всего было показать, какие они злые, и напали на бедного Дон Жуана, устроили над ним суд. Меня двигал интерес оправдать их поведение, показать его то с трогательной стороны, то с жестокой.
– Актрисы тульского театра справились с этой задачей?
– Мне было очень интересно работать с ними. У нас собралась палитра разных актрис, и каждая сама по себе не просто индивидуальность – личность. Мы лепили каждый образ достаточно подробно, разбирая все нюансы, психологические повороты. Это было настоящее сотворчество.
Люблю тульские пряники
– Как получилось, что вы были приглашены в Тулу?
– В этом городе я оказался не просто так. Я родился в Ялте, в советское время. Конечно, видел вживую многих знаменитых московских актеров, приезжавших к нам на гастроли. Но своей труппы в городе не было. А я уже занимался в драмкружке, и мне это нравилось. Потом, году в 1988-м, мы школьниками приехали в Тулу на каникулы. Посетили Ясную Поляну, другие музеи, и в один из вечеров наш класс привели в театр. С того дня я все вечера проводил именно здесь – ровно столько, сколько мы были в Туле. На меня произвело впечатление увидеть театр больших масштабов, с большой сценой. Это стало последней точкой в выборе профессии. Я уже точно понял, что моя жизнь будет связана с театром. И позже поступил на актерское, потом на режиссуру.
– Что смотрели тогда, помните?
– Был спектакль «Мышеловка» по пьесе Агаты Кристи, «Ретро» по пьесе Галина. В «Ретро» я до сих пор даже помню декорации.
– А после той экскурсии к нам приезжали?
– Прежде всего я в Туле часто бывал с гастрольными спектаклями театра Романа Виктюка. И еще так сложилось, что у меня в Москве много знакомых актеров или режиссеров – выходцев из Тулы, к которым я иногда приезжал в гости. Когда бывал здесь, приходил в театр, смотрел спектакли. Поэтому когда возник разговор о постановке, мне это было интересно и ответственно. Прежде всего для себя лично – я ведь когда-то приходил в этот театр ребенком, могу ли я теперь поставить здесь спектакль? В то же время академический театр накладывает свои обязательства. Конечно, у Театра Романа Виктюка имя. Но все равно это театр молодой, новых форм, а здесь исторически сложившаяся школа. Поэтому ответственность большая была.
– Как долго шла работа над «Дон Жуаном»?
– Мы поставили спектакль за короткие сроки – полтора месяца. Репетировали очень много, и утром, и вечером. Последний месяц я в основном проводил в театре все время – с утра и до ночи. Сходил, конечно, в кремль, когда был выходной, но и только.
– Что из тульского набора – пряники, самовары, ружья, «Арсенал» вам наиболее близко?
– Пряники. Мы даже в Москве их покупаем. Попробовал их когда-то давно, и на меня они произвели впечатление. И самовары тоже. Если я где-то вижу самовары, у меня сразу возникают ассоциации с Тулой.
Безбожник, обретающий веру
– Насколько легко вам было работать? Все же тульская драма и театр Виктюка – очень разные по стилистике творческие коллективы.
– Это так, отличия действительно существуют. Если в театре Романа Григорьевича в первую очередь идет физическое внешнее действие, и актер сразу подключает психологию, понимает, почему он это делает, то в Туле актеры больше привыкли к психологической школе. Поэтому вначале мы подробно разбирали логику персонажа, и потом уже те физические действия, которые я предлагал, становились для артистов понятными и органичными. Но по сути это неважно, с какой стороны актерской школы подойти к постановке спектакля. В любом случае мы нашли общий язык, понимали друг друга.
– Вы имеете два театральных образования – актера и режиссера. Какое из них вам сейчас ближе?
– В театр Виктюка я пришел, уже не планируя, что буду актером. Мне было интересно поучиться создавать поэтический театр. Выпустил с Роман Григорьевичем семнадцать работ как ассистент режиссера, и потом уже по его предложению делал спектакли сам. Они тоже идут у нас в репертуаре. Как актер занят только в одном спектакле. Получилось так, что ушел из театра актер, а предстояли гастроли то ли в Америке, то ли в Германии. И Роман Григорьевич предложил мне ввестись в спектакль «Сергей и Айседора», о Сергее Есенине и Айседоре Дункан. Айседору Дункан вначале играла Вера Сотникова, потом ее заменила тоже заслуженная актриса Анна Терехова, дочь Маргариты Борисовны Тереховой. Я играю переводчика между Сергеем и Айседорой, они же не говорили на одном языке. Помогаю им общаться и слежу, с санкции соответствующих органов, за их взаимоотношениями. Не пожалел, что так получилось. Мы с этим спектаклем объездили уже весь мир.
– История о Дон Жуане вам ведь тоже знакома именно по Театру Виктюка?
– Будучи на четвертом курсе факультета режиссуры, я еще не защитил диплом даже, меня пригласил к себе попробоваться в качестве ассистента Роман Григорьевич Виктюк. Одной из первых постановок, почти пятнадцать лет назад, была именно эта пьеса. У Романа Григорьевича, правда, своя версия – спектакль называется «Последняя любовь Дон Жуана». Там другие акценты, другие мизансцены, другая музыка. За эти пятнадцать лет у меня созрело свое решение этого материала. Тульский зритель первым видит именно мое восприятие. Дело в том, что автор написал очень большую пьесу. Материал рассчитан на три с половиной часа действия. Поэтому каждый режиссер делает свои акценты и свои купюры. Я сделал акцент на линии, которая соответствовала моему решению спектакля.
– Как из сатаны-соблазнителя сделать земного человека?
– Мне близка мысль: если человек верит, что к нему придет любовь, она придет. И ему в этом свыше обязательно помогут. Нужно верить в любовь. Поэтому в спектакле Дон Жуан – это безбожник, обретающий веру. И его последняя ночь – это ночь, когда он становится человеком, готовым к любви.
- Андрей Боровиков.
- Выпускник актерского факультета Нижегородского театрального училища (1996 г.), режиссерского факультета Московского театрального института им. Б. Щукина при Академическом театре имени Е. Вахтангова, курс профессора Л. Е. Хейфеца (2005).
- С 2004 года работает режиссером-ассистентом, а c 2005 – помощником художественного руководителя, заведующим труппой «Театра Романа Виктюка».
