Он вызывал искреннее восхищение у многих поколений тульских спортсменов и у тех, кто о спорте знает только понаслышке. Он и ушел в движении — готовясь побить свой же рекорд в суточном беге на чемпионате России в возрастной категории 80+! Совсем недавно, 14 февраля, ему исполнился 81 год. День 14 февраля теперь символический — влюбленных. Можно сказать, что всю свою жизнь Александр Комиссаренко был влюблен в спорт и в движение.
Марафон начинается после 12 часов бега
В Тулу Александр Комиссаренко приехал в 1966 году после окончания математического факультета Ленинградского государственного университета им.
«Думал, атомную бомбу бросили», — шутил он потом. А мысли такие возникли, когда он после Ленинграда поехал на дребезжащем трамвайчике по Красноармейской улице с Московского вокзала до Щегловской засеки. Красноармейская тогда — не то что нынешний проспект, кругом были одни развалюхи.
За пятьдесят с лишним лет работы на КБП участвовал в проектировании и отработке управляемых ракет — таких, например, как «Тунгуска», «Каштан», «Панцирь. За работу по созданию метеорологической ракеты «Мера» в составе коллектива стал лауреатом премии им.
Но через всю его жизнь, помимо работы, прошел бег, которым он по-настоящему увлекся в 36-летнем возрасте. В одном из пробегов, в 1978 году, Александр Иванович познакомился с марафонцем из Пермской области Владимиром Деменевым, который тогда один из немногих в СССР совершил суточный пробег — двадцать четыре часа, не сходя с трассы. Он-то и зародил интерес к тому, чтобы побить рекорд француза
Для первого опыта определились на маршруте вдоль трассы Тула — Узловая на Новомосковском шоссе. Восемь с половиной километров в одну сторону, восемь с половиной в другую, один круг — семнадцать километров.
Организация пробега затянулась, и он состоялся уже осенью — 18 сентября 1981 года. С трудом Комиссаренко получил медицинскую справку, допускающую до такого испытания, — ведь никаких методичек по поводу критериев отбора на суточный бег у спортивных врачей не было. И вообще многие говорили: кому это всё надо? Бабье лето в тот год подвело, погода к середине сентября была и прохладной, и дождливой. Днем температура не поднималась выше тринадцати градусов, ночью и вовсе было около шести тепла.
Где-то за неделю до старта был составлен примерный рацион питания во время пробега: куриный бульон, куриные котлеты, напиток из реписа (гибрида смородины с крыжовником), чай, вода, овсяный кисель. По словам Комиссаренко, никакого медико-биологического обоснования именно для этого меню не было, просто он воспользовался опытом Владимира Деменева. Накануне пробега, во вторник, сходил в баню, хорошо пропарился.
– Была и моральная подготовка, — вспоминал Комиссаренко. – Чтобы настроиться на борьбу с экстремальными нагрузками, знакомился с материалами из истории тульского спорта, с биографиями выдающихся спортсменов, путешественников. Раз эти люди смогли выдержать тяжкие испытания, — размышлял я, — значит, выдержу свой поединок и я.
Перед пробегом был составлен график движения из расчета 5 минут 20 секунд на каждый километр. Комиссаренко отдал его судьям, но те список потеряли. Пришлось бежать вслепую. Первые семнадцать километров взял слишком быстрый темп — пробежал за один час восемь минут, то есть затратил по четыре минуты на километр. Когда приближался к тридцать пятому километру, судьи график нашли, и выяснилось, что Комиссаренко идет с опережением почти на 40 минут.
Потом судья республиканской категории по легкой атлетике
Но Александр Иванович продолжал работать на трассе. Думал про себя: «Дал слово, втянул всех в это дело, теперь держись что бы ни случилось».
За сутки Комиссаренко пробежал 223 километра 60 метров.
«После этого врачи увели меня в кардиологическую машину. Там сделали электрокардиограмму сердца, измерили давление, пульс, дали подышать из кислородной подушки. Я знал, на что иду, какие возможны последствия, и поэтому трезво оценивал ситуацию. Первые анализы врачей показали, что мой организм в порядке. Сам я чувствовал себя удовлетворительно, только немного поплакал – не от боли, а от осознания, что наконец-то всё закончилось, кончились муки, кончились страдания. С места финиша меня отвезли в сауну. Я немного погрелся на нижней полочке. Потом мне сделали массаж и отправили домой. Двигался я самостоятельно. От сауны до остановки трамвая (полтора километра) прошел пешком. Поднялся по лестнице на четвертый этаж тоже сам. Дома еще раз сделал массаж с растиркой, затем оделся в шерстяную одежду и лег спать».
Это было в субботу. В воскресенье – положенный выходной, в понедельник он уже вышел на работу. А через неделю после пробега работал в колхозе на картошке и совершал ежедневные пробежки.
«То, что пишут, что марафон начинается после 37 километра, – это не совсем так, — с улыбкой говорил он позже. — Марафон начинается после двенадцати часов бега».
Рекордсмен СССР
К организации следующего суточного бега Александр Иванович подошел более основательно, сделал несколько важных для себя выводов. Вот в каком порядке перечислял их сам рекордсмен: выбор трассы требует большего внимания, дату пробега желательно перенести на теплое время года, старт пробега перенести на более раннее время суток, вопросы питания требуют научной основы, вопросы выбора обуви также требуют проработки, методика тренировок должна предусматривать развитие выносливости, график преодоления трассы должен быть продуман тщательнейшим образом.
Поскольку создать суточный запас энергии невозможно, одним из главных стал вопрос питания. Комиссаренко написал письмо с просьбой помочь ленинградскому профессору Н. Я. Яковлеву и вскоре получил от него ответ. На двух страницах убористым почерком профессор рассказал о составе питательных смесей, применяемых марафонцами. Тут еще и Спорткомитет в Москве оказал содействие — выдал две банки по 400 г американского витаминизированного порошка «Еншу».
Что касается трассы, то после безуспешных поисков по всей области вновь пришлось остановиться на шоссе Тула — Узловая, но только чуть дальше — теперь за поворотом на Воронежское шоссе, где загазованность была не такой высокой. А с обувью ничего решить не удалось. «Хорошую обувь я так и не нашел, пришлось довольствоваться прежней, которая мне немножко мала. Не бежать же в кроссовках весом 600 граммов пара?»
И вот настала суббота 24 июля 1982 года, на которую был намечен второй суточный пробег. Первый круг в 23 километра Комиссаренко прошел за два часа и две минуты — на две минуты дольше запланированного. Но на следующем круге отставание было наверстано.
«После третьего круга ко мне присоединилась группа бегунов сопровождения, которые, меняя друг друга, стали поддерживать меня на трассе. Сопровождающие не диктовали свой темп бега, а подстраивались под меня. Шел дождь, сначала мелкий, а потом ливень. Дождю не было конца, поливал как из ведра. Я промок до нитки. Из судейской машины подали болоневый костюм. Я от него отказался: в нем бежать труднее. И все-таки через час дождь кончился. Установилась теплая, ясная погода. И уже до финиша не менялась. Дождь, конечно, свое каверзное дело сделал: обувь разбухла, а это сразу сказалось на пальцах ног. Через некоторое время почувствовал боль, но предпринимать ничего не стал. Единственная мысль — вперед. Даже сейчас, когда результаты пробега проанализированы, считаю, что останавливаться и переобуваться в сухую обувь было нецелесообразно, так как другой равноценной обуви у меня всё равно не было. Со временем боль должна пройти».
Подъехал на черной «Волге» Шипунов. Подбадривал из окошка машины: «Нельзя сдаваться!»
После двухсотого километра опять начала сказываться усталость, и держаться в задуманном графике никак не удавалось. Запасы сил и запасы времени иссякли. «Ничего уже не помогало взбодриться: никакая пища, никакие препараты. Оставалось три часа до финиша. И, как было условлено, я съел несколько листьев китайского лимонника. Не уверен, что именно в результате этого, но последний круг я пробежал за 1 час 45 минут вместо двух часов по графику.
После двухсотого километра сработал инстинкт самосохранения. В мозг поступал сигнал: «Не выдержу!» Я позволил голосу самосохранения распоряжаться собой. И он диктовал: «Вот если бы до финиша оставалось меньше часа, может быть, и имело смысл бороться за рекорд, но ведь впереди еще шесть часов движения, целых шесть часов, этого не выдержать, надо дать себе отдых». Принимая пищу, я не чувствовал прилив сил. Когда скорость значительно снизилась, я отметил в сознании сигнал удовлетворения: «Вот так выдержу, при такой скорости опасаться нечего». И ничто не толкало меня на ускорение. Только перед самым финишем, в последний час, скорость бега удалось повысить. Вероятно, подействовало осознание того, что скоро бег закончится, нагрузки прекратятся, а силы в запасе еще есть».
В девять часов утра следующего дня Александр Комиссаренко в возрасте 45 лет установил новый рекорд СССР в суточном беге — 266 километров 50 метров, но опять уступил французу — теперь всего шесть километров 578 метров.
Бег в его жизни
В 1989 году в Приокском книжном издательстве вышла книга Комиссаренко «Бег в моей жизни». Переписывал он ее, по словам автора, чаще, чем Софья Андреевна произведения Толстого. Хотелось добиться максимальной выразительности и ясности изложения своей жизненной философии. Потому, кажется, до конца жизни был в легкой обиде, что книгу эту издали в рамках развернувшейся тогда государственной кампании борьбы с пьянством. Девиз на ней стоит «За здоровый быт». Но ведь издали же. И эта книга давно стала библиографической редкостью.
Александр Комиссаренко многократно побеждал и был призером большого количества пробегов на сверхдлинные дистанции. Был победителем первого чемпионата страны по суточному бегу, состоявшегося в июне 1983 года на московском стадионе «Фили». С гордостью вспоминал, что в 1996 году участвовал в первенстве Европы среди ветеранов в Греции, в том самом городе под названием Марафон.
А еще был доктором технических наук, членом-корреспондентом Академии ракетных и артиллерийских наук. Спорт помогал сохранять и хорошую рабочую форму.
«Суточный марафон — это гипнотизерство над собой, фантазия, которая воплощается в идею», — говорил он.
