10 февраля 1890 г. родился Борис Пастернак — писатель, поэт, нобелевский лауреат 1958 года «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». В Туле Борис Леонидович бывал неоднократно, и это тоже нашло отражение в его творчестве.
Отец писателя — известный художник Леонид Пастернак. Часто гостил в Ясной Поляне. В семье очень гордились, что именно ему Толстой доверил сделать иллюстрации к «Воскресению» для публикации в «Ниве». Также он сделал много карандашных набросков-портретов Толстого. «Отец иллюстрировал его, ездил к нему, почитал его и его духом проникнут весь наш дом. Это был Лев Николаевич Толстой», — писал Борис Леонидович.
Когда мальчику Борису почти исполнилось пять лет — в ноябре 1894 года, он воочию видел и самого классика — Толстой посетил их московскую квартиру. В 1910 году он вместе с отцом приезжал на похороны Толстого в Ясную Поляну. «Вспаханная и отдыхающая земля мелькала в окнах вагона и не знала, что где-то рядом, совсем неподалеку, умер ее последний богатырь, который по родовитости мог быть ее царем, а по искушенности ума, избалованного всеми тонкостями мира, баловнем всем баловникам и барином всем барам и который, однако, из любви к ней и совестливости перед ней ходил за сохой и одевался и подпоясывался по-мужицки», — писал потом Пастернак в автобиографическом очерке «Люди и положения».
Летом 1914 года Борис Пастернак гостил на даче в поселке Петровском Алексинского уезда у семьи поэта и переводчика Юргиса Балтрушайтиса, что также нашло отражение в уже упоминавшемся очерке «Люди и положения»: «Жарким летом 1914 года, с засухой и полным затмением солнца, я жил на даче у Балтрушайтисов в большом имении на Оке, близ города Алексина. Я занимался предметами с их сыном и переводил для возникшего тогда Камерного театра немецкую комедию Клейста „Разбитый кувшин“. В июле я ездил в Москву на комиссию, призываться, и получил белый билет, чистую отставку, по укорочению сломанной в детстве ноги, с чем и вернулся на Оку к Балтрушайтисам. Вскоре после этого выдался такой вечер. По Оке долго в пелене тумана, стлавшегося по речным камышам, плыла и приближалась снизу какая-то полковая музыка, польки и марши. Потом из-за мыса выплыл небольшой буксирный пароходик с тремя баржами. На них оказались солдаты, многочисленная гренадерская воинская часть. Они высадились и развели костры под горою. Это была одна из частностей заблаговременно проводившейся мобилизации. Началась война».
В 1918 года Б. Пастернак прожил три дня в Туле, в гостинице Вёрмана на углу нынешних улиц Ф. Энгельса и Советской. Осматривал город, присутствовал на съемках фильма «Смутное время» о крестьянской войне Ивана Болотникова. После чего написал короткую повесть «Письма из Тулы» — впечатления главного героя, совершающего путешествие на поезде из Москвы в Тулу. Есть в ней и эмоции от посещения родины великого писателя: «Пойду осматривать город. Ведь это Тула! Ведь эта ночь — ночь в Туле. Ночь в местах толстовской биографии. Диво ли, что тут начинают плясать магнитные стрелки?»
В 2005 году на доме, где он жил, была установлена памятная доска, где написано: «В этом здании, бывшей гостинице, в 1918 году жил лауреат Нобелевской премии, поэт и писатель Пастернак Борис Леонидович (1890−1960)».
В 1930-х Пастернак отдыхал летом в бывшем имении Мирковичей в Николо-Жупани, преобразованное тогда в Дом отдыха писателей.
В 1943 году проезжал через Тулу уже в качестве военного репортера в места недавних боев за освобождение Орла. Побывал в Туле и в Черни. Группа писателей получила приглашение военного совета 3-й армии для участия в подготовке книги «В боях за Орел». Помимо Пастернака это были А. Серафимович, К. Симонов, Вс. Иванов, К. Федин. Последний, кстати, позже сделает Тулу одним из мест действия своего романа «Костер».
«Мы пообедали в Туле, где сохранились уличные баррикады, свидетельства позапрошлогодней гражданской обороны, и где нам скучно и ординарно о ней рассказывали в обкоме, пока не пришел ее герой и устроитель т. Жаворонков, изобразивший ее в живых и свободных красках. … Неожиданно я начинаю понимать, отчего такой естественностью дышат слова наших собеседников и их манеры. Мы у первоисточника наших лучших национальных сокровищ. В этих уездах сложился говор, сформировавший наш литературный язык, о котором сказал свои знаменитые слова Тургенев. Нигде дух русской неподдельности — высшее, что у нас есть, — не сказался так исчерпывающе и вольно».
